— Что-то вид у них несъедобный…
— Значит, ты не голодная, — ответил я.
Олень понюхал грибы и фыркнул.
— Точно несъедобные, — сказала она.
— Оленю полагается есть траву, а не грибы, пусть идет и ест, — добавил я.
Олень помотал головой. Трава его чем-то не удовлетворяла.
— Наверно, тут нехорошее пастбище, — решил я. — Ни нам, ни оленю…
— Давай новое поищем! — воодушевилась Афадель, как самая голодная. — О, смотри, Следопыт! Вдруг у него еда есть?
Как выяснилось, Следопыт шел на рога оленя. Ну, вместо ориентира. Заплутал немного.
— Есть чо? — спросила Афадель.
— Чо? — не понял Следопыт.
— Припасы остались? — вежливо спросил я.
Следопыт не стал кривить душой:
— Колчан стрел, сухие чернила и неманого ацэласа.
— А если найдем? — спросила Афадель.
— А у вас разве нет, — простодушно спросил Следопыт. — Я надеялся у вас разжиться.
— В королевстве нашем настали тяжелые времена, — горестно сказала Афадель, прикрывая бриллианты веточкой папоротника. — Оленя хотели забить на мясо, но мы спасли нашего верного Алексиэля. Да что там! Леголаса намерены обменять на еду у харадов или вастаков. На вяленую мумачатину, — добавила она, подумав, и облизнулась. — Лучше бы самого съели, он вкуснее.
— Я бы так и съел, — сказал Следопыт задумчиво.
— Да и я бы съела, — ответила Афадель, глядя в облака. — Немного филе Леголаса под крапивным соусом.
Мне ничего не оставалось, кроме как присоединиться к этому воображаемому пиршеству каннибалов.
— Можно добавить немного жареных с луком грибов, — вставил я.
На этом слове (не знаю, лук или грибы) Следопыт очнулся и посмотрел по сторонам.
— Что, и грибы кончились?! — тревожно спросил он.
— Я видел вон там пару мухоморов, — указал я. — Милости прошу, угощайтесь. Чем богаты…
— Схожу поищу, — сказал он.
— Куропаточку подстрелите, — произнесла ему вслед Афадель.
— Или зайчика, — в тон ей ответил я. — Можно и оленя.
Тут я встретился взглядом с Алексиэлем и передумал. Томные карие глаза сейчас метали молнии. Я подумал, что король наш Трандуил набрался дурного именно у оленя. Хотя вряд ли кто-то кроме орков мог попробовать сожрать короля. Но рога… тьфу, корона как бы намекала.
Следопыт пошел на охоту, а мы лениво развели огонь в надежде на обед. Олень уже обедал, обожрав все кусты и лишив нас естественного укрытия. Пришлось маскироваться лапником.
Следопыт вернулся спустя два часа, злой, обожженный крапивой, в паутине, исколотый ежевикой и с ежом и куропаткой наперевес. Алексиэль фыркнул и отпрянул.
— И это все?! — ужасным голосом спросила Афадель.
— У вас же голод, — поразился он и выпустил ежа.
— Голод, — подтвердила она и подхватила ежа. — Прости… но жизнь дороже. Я имею в виду свою жизнь.
Еж с упреком посмотрел на Афадель и больно укусил ее за руку.
— Сука колючая, — сказала она, уронив мерзавца. Тот подкатился под копыта Алексиэлю, а туда бы я не полез. — Сбежал, падла! А так вкусно запечь ежика на углях…
— И часто вы едите ежиков? — обеспокоенно спросил Следопыт, быстро ощипывая куропатку. По счастью, она никуда не порывалась улететь, потому что была застрелена. Навылет.
— Ну как поймаем… Ежатина в наше время — еда королевская, — сказала Афадель.
— И как там король ваш Трандуил? — осторожно поинтересовался Следопыт.
— Страдает, — ответила она и протяжно вздохнула. — Сына-то на еду выменивать…
— Я должен идти! — вскочил тот, уронив куропатку.
— Куда! — приземлила его Афадель. — А готовить кто будет, я, что ли? Это не сегодня будет, успеешь…
Следопыт сел прямо на нашу знаменитую лихолесскую крапиву, но сделал вид, что ему все равно.
Готовить пришлось мне.
Я мстительно погнал Афадель за приправами, пускай соберет травок, кинем в котел. Сам я это варево есть не собирался, с нее станется бросить туда белены или чего похуже. Ей-то все равно, и так ненормальная, а я еще хочу увидеть маму. Хотя бы на прощанье. Со мной.
Афадель принесла грибов. Я понял, что есть суп из мухоморов с куропаткой точно не буду и начал подавать знаки Следопыту. Однако он меня не понял и с удовольствием отведал, запив из своей фляжки, после чего они с Афаделью принялись громко восхищаться синими белками и распускающимися в небе ромашками. Наверно, это было очень красиво, но мои сухари такого эффекта не давали, и я предпочел отойти поближе к Алексиэлю, который грибы не ел. Мы расположились в партере. Сухарей у меня было достаточно, а олень их уважает.
В самый разгар оргии появился Леголас. Сперва я принял его за глюк, но потом вспомнил, что не ел из котла. Стало быть, Леголас был настоящий. Спасибо, не король наш Трандуил, да он и не пойдет по темноте да по оврагам в своей мантии. Олень-то у меня.
Леголас переменился в лице, увидев Следопыта, обнимающего Афадель за плечи и бронелифчик и поющего "Нелегко мэллорну к дубу перебраться".
— А я-то вам поесть принес, — сказал он.
— Давай, — быстро отреагировал я и протянул руку.
Следопыт отреагировал на слово "поесть".
— Я все знаю, Леголас! — сказал он. — Я не позволю!..
— Но почему? — удивился тот, доставая из сумки припасы. — Ты разве не голоден?
— Им уже хватит, — сказал я, заедая окорок лембасом и запивая лучшим королевским вином, на которое принц не поскупился.
— А мне вина? — очнулась Афадель.
— Тебе хватит, — отрезал я и допил фляжку. — Ты и так уже в дугу. А казалось бы, пару сморчков съела!
Я пытался соблюсти видимость конспирации, но зря: Следопыт уже ни на что не реагировал и горячо уговаривал принца бежать. Афадель тем временем завладела другой фляжкой и принялась смотреть спектакль. Ее даже мухоморы не берут.
Леголас не понимал, почему он должен куда-то бежать от Следопыта. Или со Следопытом. Или в разные стороны.
Тот начал объяснять, что вяленый мумак — это одно, а королевский сын — совсем другое. Олень кивал.
Леголас, в принципе, соглашался со Следопытом, но уже снимал тетиву с лука, чтобы связать буйного помешанного, и подмигивал нам, мол, пособите. Но мы наслаждались зрелищем. А коварная Афадель еще и поддакивала, мол, мумачатина супротив леголасины — тьфу! Но ее больше, раз этак в сто.
— Вот поэтому тебе и нужно бежать! — заключил Следопыт, нежно глядя на принца.
Если бы олень мог смеяться, то ржал бы на весь лес. Впрочем он и так похрюкал, упал на спину и задрыгал копытами, будто в конвульсиях.
— Это он шкуру чистит, — пояснила подруга, не растерявшись.
— Что с ними со всеми такое? — обратился ко мне Леголас.
— Весна, мой принц, — развел я руками. — Неужто вы не чувствуете ничего похожего?
— Слава Эру, нет, — ответил он и икнул. — Ну раз вам больше ничего не нужно, я пошел…
— Следопыта заберите, — попросил я. — За оленем мы уж как-никак досмотрим…
Они удалились в обнимку, пьяные и счастливые, а мы, сытые, пьяные и счастливые, остались у костра.
— А давай мумака заведем! — сказала вдруг Афадель.
— И поменяем на Леголаса?
— Да Леголас и так тут, куда он денется… А мумака нету. Только олень.
— Ага. Того мумака поди прокорми. У нас оленю травы не хватает! Вон, кусты ощипывает! А вдруг он заревнует? Кто кого сборет, как думаешь, мумак или олень?
— Если оленю поможет Леголас, у мумака никаких шансов, — авторитетно ответила Афадель. — А жаль.
— Только не мумак! — быстро сказал я.
— Поели бы печеного хобота, — мечтательно произнесла она. — Или ноги мумака в собственном соку… Отбивные из мумака по-эльфийски…
— Там в сумке еще полфунта окорока, иди поешь, — сказал я.
Афадель полезла за окороком, а я откинулся на ромашки и ошалело проводил взглядом проскакавшую надо мной синюю белку.
Светало.
— Афадель, а заморозки в середине мая — это нормально? — спросил я, стуча зубами. — Особенно после грозы!
— Не-а, — ответила она, кутаясь в мою куртку. Нас снова отправили на выпас, мы радостно согласились, но кто же знал, что погода так испортится! — Это происки Врага, точно тебе говорю! Может, назгул рядом пролетел…
— И посыпал снежком? — простучал я зубами. — Хорошо оленю, он в шубе.
Олень обиженно замычал. Или заблеял, кто его разберет.
— Слушай, а давай разложим оленя? — предложила Афадель, и я онемел. Олень тоже. — В смысле, уложим и будем по бокам греться!
Я с сомнением посмотрел на животное. Животное ощетинилось рогами и замотало головой. Видимо, что-то заподозрило. Ну да, с нами поведешься…
— Лучше к Арагогу пойдем. Там в пещере хоть с неба на голову снег с дождем не валится! И ведь черемуха давно отцвела… — задумчиво сказал я.
— Угу, на болоте только клюква… мороженая. Но к Арагогу с оленем нельзя — он его съест.
