к убийце.
Земля завибрировала от приближающегося бульдозера, игнорировавшего все вокруг. Он оказался столь огромным, весящим в несколько сот раз больше чем сам робот, к тому же управляемой единой глобальной системой логистики. Ему было плевать на всех. Он делал свою работу!
Дозорные не относились к глобальной системе управления инфраструктурой Дна, поэтому и не попадали под логистику, их просто не существовало для системы распознавания объектов.
Тем самым трактор сбил чутьё и слух Дозорного, который, в последний раз осмотрел грязный серый комок на дне ямы, и на сей раз не счел в нем ничего интересного, удалился, и вместе с командой взлетел, исчезнув в темном потолке Дна.
Человек избежал столкновения с неравным противником, и тогда догадался в чем дело, его плащ выпадал из системы распознавания объектов. Словно черная дыра не выпускает свет, плащ не выпускал никакой информации о себе, и о том что под ним находится. Бульдозер уже подъехал к краю ямы. Он смял под собой комок, как виделось дозорному, но яма оказалась достаточно глубокой, а грунт вокруг твердым.
– Повезло, дружище! – с облегчением вздохнул человек, как вдруг на него наехала огромная гусеница, но к счастью, сохранились целыми кости и внутренности. Человек получил в награду лишь испуг.
Сверху показались ребристые острые шины, едва достающие до головы.
– Черт бы вас побрал! – он испуганно выругался, выбираясь наружу, – какой же я теперь грязный! Теперь не отмоешься! А штаны! Придется их выкинуть… Хотя есть подмена! – он отряхнулся, осмотрел себя.
Человек выполз из ямы, собрал при этом на замасленные штаны больше пыли и запачкал руки, превратившись в ходячего грязевика. Мысли о еде испарились. Единственное, чего он хотел – это быстрее свалить с проклятого места собраний всех, кому не лень, с проклятой свалки и заснуть.
С сухостью и грязью во рту и с огромным желанием выпить воды, он отплевался и подобрал тяжелый свой груз, уже не думая о дырах в ботинках.
Обиженный, не говоря ни слова, он проник через довольно большую дыру в сетчатом заборе наружу, выбравшись на производственную магистраль Дна, тем самым, ступив на прямой путь к дому, и между этим, посылая всех куда подальше, и поближе.
– Не мой день! – вздохнул он расстроено, и повторил, – не мой день… – и задумался о том, чем оттирать масло с рук.
Можно было подумать, что люди на Дне жили так всегда, что до жизни в приюте ничего не менялось, Дно было до и будет после, если бы не остатки книг, артефакты прошлых жизней, прошлой цивилизации и недоступность Высшего города, рваная пропаганда от роботов и небольшое обучение в приюте. Все верили, что жизнь была до и была лучше, что за стенами есть жизнь, или что-то в этом роде. Люди Дна восхищались богоподобными над их головой, но и боялись, ненавидели. Ненависть их и отвратила от преклонения, да и никто им и не предложил культа или религии, они оставались язычниками, а значит, можно было пренебрегать богами.
Героя знали Никола, или коротко – Ник и он был самым незаметным человеком на Дне.
В городе Николу ждал небольшой сюрприз, касающийся его дел. А именно – торговец запчастями и прочим механическим барахлом, Эдвард, передумал на счет прежнего заказа, и счел нужным от него отказаться на странных основаниях. Для Николы показалось странным такое поведение, ведь прежде механики гаража никогда не брезговали его трудом и всегда платили вовремя, без каких-либо задержек и пререканий на счет цены. Ещё ни разу он, опытный вор и следопыт Дна не оставался без гроша в кармане. Он стал ещё не так ясно, но все же, ощущать надвигающиеся на него черные тучи, и серьезно вознамерился узнать причину отказа платить за выполненную работу.
– Я принес товар, теперь желаю получить плату за выполненный заказ, как договаривались, – обратился Никола к Эдварду, начальнику гаража.
– Сделка отменяется, денег нет, и ничего для тебя нет, можешь выметаться отсюда, – Эдвард свел брови и отвернулся от удивленного Николы, который в свою очередь улыбнулся.
– Странно, на тебя это не похоже, ну можно и не грубить, как мне казалось, ты всегда был надежным партнером, что изменилось в моё отсутствие? Меня-то не было и пары дней в городе, – Никола пожал плечами и молча сел, ожидая, что из этого всего выйдет.
– Много изменилось, но тебе лучше не знать, так что денег ты не увидишь, заказы будет выполнять кто-то другой, ты с нами больше не работаешь, – сквозь зубы процедил начальник.
– Я-то думал, что я единственный лазутчик в этом городе, который знает свалку как свои пять пальцев, а ты ссылаешься на кого-то там ещё, кого же? Никто не потянет такую работу, кроме меня, но это дело твое, и странно это все. Ты чего-то не договариваешь, ну ладно, я узнаю от других лиц, что происходит. Скрывай дальше, – Никола встал и вышел. В спину послышался отборный мат начальника гаража, который видимо, когда захлопнулась стальная дверь, швырнул что-то тяжелое о стену.
– Странно, что его так озлобило? Отказался от сделки себе в убыток, меня выгнал, значит, кто-то ему вставил палку в пасть по самое горло, вот он и заскулил, но кто? Кто в городе может влиять на торговцев, кроме алчности и жадности? – Никола задумчиво погладил бороду, и услышал приближающиеся шаги за спиной, – ага, этого я и ожидал, это должно быть за мной. Он обернулся.
– Ник! – послышалось за спиной, в палатку у гаража вошел огромный мужчина, с автоматом наперевес, – ты здесь, тебя всюду ищут.
– Я тебя слушаю Паб, и грозно ты выглядишь, – подметил Никола.
– Скверно, я бы сказал, дела ни к черту, кстати, тебя к вождю, срочно, приказано привести, желаешь ты этого или нет.
– О, так и думал. Вождь решил показать всю полноту власти и оскалить зубы, ни он ли причина моих начавшихся бед?
– Какого черта ему надо, Паб? Идем, я не прочь прогуляться, здесь мне уже делать нечего.
– Ты же сам знаешь, он в свои дела никого не посвящает, тем более нас, обычных караульных. Сегодня мы воины, завтра рабы на копях, а он и сегодня и завтра сидит в своем кресле, как жирный кот на пиру. Как же я мечтаю, чтобы кто-нибудь врезал ему по морде.
– Так погоди, будет у тебя ещё возможность, – Никола довольно ухмыльнулся, – каждая пирушка рано или поздно заканчивается хорошей дракой.
– Вот черт его принес, и не отвертишься, ну послушаем, что скажет старая свинья, послушаем! И
