должна немного побаливать, но наниты отключили необходимые нервные окончания, чтобы я не чувствовал боль. Руку наниты тоже слегка укрепили и сейчас принудительно сращивают кости между собой. Правда, шину я пока всё равно не снимал.
Встав лежанки, я стал осматривать место своего приземления. Аккуратно залез на горку, чуть выше того места, где я лежал, и посветил фонариком вверх. Откуда-то сверху ссыпалась мокрая щебёнка. Понять, откуда это всё сыплется, было невозможно, так как она падала не с потолка, а с какого-то провала в скале.
Залезть туда с помощью мультитула и лазов не представлялось возможным, так как отвесная скала до самого потолка имела отрицательный уклон. Но если не найду другой выход, то придётся думать, как забираться именно туда.
Аккуратно переступая и держа забинтованную руку, я спустился с горки и опять посветил наверх. Да, так и есть. У самого потолка, среди небольших сталактитов, имелся овальный проём метров пять по горизонтали и метра полтора в высоту. Словно балкон, он имел выступ, от которого скала спускалась вниз, создавая отрицательный уклон. От верхней точки насыпи, на которой я лежал, до выступа было метров семь. В общем, высота потолка варьировалась в районе десяти метров.
Сама пещера была шириной метров двадцать, с очень неровным рельефом пола и потолка. В длину она слегка поднималась вверх и заворачивала вправо. Света моего фонарика не хватало осветить, что дальше двадцати-тридцати метров. Но прежде чем куда-то идти, я решил попытать счастье.
Изогнув левую кисть на подобие полу-рупора у рта, я довольно громко прокричал:
— ДЖОЗЕФ! ТЫ ТАМ?!
Гулкое эхо оглушительно ударило по стенам, а затем прямо по ушам. Посыпалась лёгкая крошка сверху и наступила тишина.
Я сильно надеялся, что он не упал далеко, как я, а потому, возможно, получил гораздо меньше повреждений. Но спустя минуту, вслушиваясь в тишину и звуки капель, я не услышал никакой реакции.
— КТО-НИБУДЬ! ПОМОГИТЕ! — прокричал я ещё сильнее и зажал уши.
Кожа словно почувствовала вибрацию воздуха, а сверху обильно посыпалась щебёнка и даже упал на насыпь здоровенный булыжник. Как раз на то место, на котором я лежал. Как хорошо, что я не стал звать на помощь будучи зажатым под глыбой. Вполне вероятно, что я мог и не восстановиться после такого.
Плохо, это всё очень плохо… Во-первых, Джозеф не отвечает, а во-вторых, нас, скорее всего, никто не ищет, и щель завалило полностью, возможно даже с проходом, в котором находились старшие. Коридоры-то строители восстановят, но долбить новый проход в щели, чтобы спасти малолетних неопытных «отбросов» — этим они заниматься не будут.
Пребывая в лёгком унынье, я стал продвигаться вдоль пещеры. Аккуратно переступая перепады и обходя большие валуны. Не знал, что в Калининградской автономии присутствуют такие пещеры. По школьной программе я помню немногие пещеры, и в основном они находятся на юге, если не ошибаюсь, в субтропиках. Но вроде как есть ещё и во французской республике, так что не так уж и далеко.
«Странно, что зелоиды её не оборудовали…» — подумал я и увидел резкое сужение пещеры.
В этот момент фонарь промигал мне три раза, обозначая, что заряд находится на минимуме. Поэтому я сел на валун, отстегнул от каски прибор и зацепил его на пластину своего пояса для подзарядки.
Захар очень удачно выделил мне пояс. Даже не представляю, что бы я без него делал. Для модификации глаз мне нужны пакеты обновления под мою версию Зодака, а их у меня нет. Конечно, я бы мог перенастроить анализатор на спектральное восприятие напрямую в мозг, но пока он создастся, помер бы с голоду, наверное.
Через двадцать минут фонарь зарядился до пятидесяти процентов, а одна из трёх пластин пояса разрядилась полностью. Переставив фонарь на следующую пластину, я зарядил его полностью и, надев на каску, продолжил путь.
Пещера резко стала сужаться по высоте, и спустя метров десять даже мне, с моим ростом, пришлось местами пригибаться. Часто встречались колоннообразные сталагнаты светло-серого оттенка. Чуть дальше появился резкий спуск метра на два в небольшой котлован. Аккуратно спустившись, я выбрал для этого удобные камни, и на груди запиликал газоанализатор.
— Внимание! Пониженное содержание кислорода! Внимание! Повышенное содержание углеводородов! — сообщил на английском мужской электронный голос.
Следом за ним пришло сообщение от нейроинтерфейса, но я уже надевал респиратор. Подсветка банок по бокам сразу же начала мерно пульсировать, давая понять, что она тратит в них кислородные капсулы. Надеюсь, это временное явление, и газ скопился только в этом котловане.
Я ускорил шаг, чтобы побыстрее выбраться из этого газового «мешка», анализатор продолжал показывать увеличенное количество метана и ацетилена. Но оно было не таким большим, чтобы от искры произошёл взрыв. Если бы наниты не были заняты моим восстановлением, я бы снял респиратор, чтобы экономить капсулы.
Минут через десять появилась возвышенность, а проход сузился по ширине до трёх метров. Я забрался повыше и газоанализатор перестал пиликать, тогда я опять снял респиратор и вдохнул влажный пещерный воздух.
Метров через пятьдесят проход сузился до коридора и теперь больше напоминал широкую щель, куда нас, отбросов, вечно засовывают. А ещё через двадцать метров щель разбилась на три похода вперёд. Я прислушался к ним и почувствовал лёгкое дуновение ветра из крайнего правого. Недолго думая, пошёл именно туда. Правда, метров через пятьдесят меня ждало разочарование.
— Не повезло, — с досадой прошептал я, встретив очень узкое сужение.
Протиснуться я туда не мог. И судя по длине этого сужения, работать мультитулом здесь будет бесполезно — просто вхолостую истрачу его батарею, которую не зарядить поясом. Вздохнув, я развернулся и поплёлся назад.
На перекрёсте мне пришлось даже облизать палец, чтобы понять, куда уходит лёгкий сквозняк. Следующий перспективный проход обнаружился чётко по центру, по отношению к тому, откуда я ранее пришёл. И он оказался более удачный. Трещина хоть и сузилась, но превратилась в пещерный лаз, в котором я, хоть и на четвереньках, но продолжал двигаться куда-то вверх.
Впереди встречались расширения и такие сужения, в которые страшно было пролазить, изображая из себя червяка. И отдыхать приходилось с увеличенным временем, так как передвигался я с помощью одной руки, что было крайне неудобно. По этому лазу я пробирался практически два часа, пока не высунулся головой в типичный коридор зелоидов.
Одновременно было и радостно, и боязно. Радостно от того, что у меня появился шанс наткнуться на людей, а боязно от того, что я не знал, как бороться с нападающими «ловушками». И кто только их так назвал? Не ловушки,
