Ознакомительная версия.
Я отправился к себе в спальню и нашел там Битла. С ним была Мэнди. Она сидела рядом с кроватью, на старом плетеном стуле, выкрашенном в зеленый; красил не я. Я переехал в эти комнаты на Уэлли-Рэндж только три недели назад, спасаясь от копов и от Райдеров. Здесь мы обрели себя.
Я любил этот стул.
Битл лежал на кровати – на этой старой, отсыревшей и оборванной кровати с матрасом, полным клопов, и проржавевшими пружинами, выскочившими наружу.
Как я любил эту кровать. И те кратковременные передышки, которые она мне давала.
Битл лежал на моей кровати с закрытыми глазами, и у него изо рта торчало какое-то наполовину заглоченное перо.
– На чем он, Мэнди? – спросил я.
– На Ленточном Черве. На чем же еще? – ее голос звучал удрученно. – В последнее время он только и делает, что закидывается этим пером. И это так скучно, Скриббл... для продвинутой девушки.
Да, надо думать, что скучно.
Я осторожно присел на кровать, обнажив его рану. Его плечо было растекшимся месивом: лоскутья плоти были стянуты и перевязаны какой-то паутиной. Похоже на собачью шерсть. Под ней запеклась кровь. Может быть, рана уже заживала. Я не знаю. В глазах у меня были слезы. Я не смог разглядеть как следует.
– Что это за хрень у него?
– Песиголовцы чего-то там намудрили, – сказала Мэнди. – Говорят, помогает.
Я пригляделся. Его рана была крепко стянута по краям прядями шерсти, крест-накрест, создавая препятствие для кровотечения. Шерсть была смазана собачьей слюной. От этого зрелища меня замутило, хотя умом я понимал, что эта гадость его спасет. Во всяком случае, будем надеяться, что спасет.
– Почему, Мэнди? – спросил я. – Почему собаки ему помогли? Он ненавидит собак!
Мэнди просто пожала плечами.
Я пригляделся внимательнее к ране Битла и увидел там шевелящихся крошечных змей, радугу червей, змеенышей. Я отшатнулся, и тут мне вспомнились пригоршни безногих личинок мухи, которых мы с Би покупали, когда были еще детьми, собираясь отправиться на рыбалку. Я снова придвинулся к Битлу.
– Боже, Би...
Он не издал ни звука.
Я повернулся к новенькой.
– Мэнди? Что это?
– Где?
– У него в ране.
Она наклонилась.
– Там ничего нет, Скриббл. Что-то не так?
И когда я снова взглянул туда, рана была абсолютно чистой под повязкой из шерсти.
– Битл... Битл...
Я звал его очень настойчиво, по-моему, Битл меня услышал, во тьме, потому что он что-то такое пробормотал, невзирая на перо во рту. Слова выходили заглушенные Виртом, так что я выдернул перо, вырвав Битла из сна. Прямо как раньше он проделывал это со мной, когда я отправлялся туда в одиночку. Игра сломалась, и я знал, как плохо это сказывается на ощущениях, когда тебя так вот выдергивают из сна – или сон выдергивают из тебя, у тебя изо рта.
Он вернулся к нам, медленно пробуждаясь, как будто теперь он привык, что его насильно вытаскивают наружу... Возможно, Мэнди так уже делала, и у меня создалось впечатление, что в последнее время он уходил в свои трипы легко и просто.
– Что такое, мой друг? – протянул он.
Я попытался ответить, но вышло как-то неуклюже.
– Будет ли конец нашим бедам, Би? – спросил я срывающимся голосом.
– Никакого конца... Скриббл... – небрежно ответил Битл, из глубин своей боли. Он даже не потрудился открыть глаза. – Как началось еще в школе, так и поехало. Помнишь?
Его глаза были прищурены, замутнены, и только проблеск зрачков показался между двумя слоями раздутой кожи.
– Я помню, Би. Как ты меня изводил всякой гадостью.
– Ага. Добрые старые времена. Добрые старые времена...
Его опять уносило.
– Битл?
Он приподнял веки.
– Как там Мердок, Скрибб? – спросил он. – Она уже мертвая, я надеюсь?
– Не знаю, – ответил я.
– Наверное, мертвая. Наверное, мы ее прикончили.
– Нет, еще нет, – вмешалась Мэнди. – Я не видела.
– А что ты вообще видела? – спросил я.
– Там был какой-то отвратительный театр.
– А на чем ты была, Мэнди? – снова спросил я.
– А тебя это волнует? – ответила она в тон.
– Меня все волнует.
– Не прекращай бороться, Скриббл, – сказал голос. Это был голос Битла.
– Как я могу прекратить? – отозвался я.
– Продолжай их искать. Брид и сестру. И Существо. Не сдавайся из-за меня.
– Бриджит была в «Сливи Тув», – сказал я.
– В смысле?
– Бриджит была в «Сливи Тув». Я ее видел.
Я ожидал, что он скажет, что я, дескать, вообще слетел с нарезки, что у меня был лишком сильный приход, приход от Ленточного червя. Который, похоже, вызывает к жизни прошлое.
Чувак должен знать. Он на это подсел.
Но я получил ответ, которого абсолютно не ожидал.
– Поговори насчет этого с Динго.
– При чем тут Динго, Би? – озадаченно спросил я. – Неужели он...
– Да.
– Что?
– Он наверняка кое-что знает.
– То есть, Брид все-таки жива?
– Может быть, и жива. Я уловил кое-что в фургоне. Они думали, что я был на чистяке. – Он улыбнулся. Но это была болезненная улыбка. – Ты же меня знаешь, Скрибб. Я, может, и вырубаюсь, но никогда – до конца.
– Я уже собирался сдаться, Би. Для меня это уже перебор.
– Неужто такова жизнь? – спросил Битл.
– Похоже на то. И похоже, что я к ней не приспособлен, – отозвался я, ненавидя каждое слово, но зная, что каждое слово – правда.
– Тристану нужна твоя помощь, Скрибб.
– Тристану-то что?
Кого-то зацепило шальной пулей.
– Помоги мужику.
Его глаза закрылись. Губы сжались. Битл заснул, и мне было пора уходить.
Я вставил Ленточного червя обратно ему в рот, осторожно-осторожно. Ладно, почему бы и нет? Пусть чуваку будет кайф. Я наблюдал, как он улыбается фальшивым воспоминаниям.
– Хорошая штука, – объявила вдруг Мэнди. Я повернулся к ней и увидел, что она сжимает в руках пистолет Битла, нацелив его в теневые часы на дальней стене. – Клево. Видишь, как он самонаводится.
Я наблюдал за тем, как патронник скользящим движением вращается, закрываясь.
– Ты разбираешься в пистолетах, Мэнди?
– Немного. Би до фига мне всего рассказывал. Ну что, снова за дело, Скрибб? Уже скоро?
Она набрала из банки, стоявшей у изголовья кровати, немного Ваза и принялась втирать его в стреляющий механизм.
– Ага, скоро. Завтра утром и двинемся.
– Хорошо.
– Не думал, что ты так беспокоишься насчет Дез.
– Я беспокоюсь за тебя, Скрибб.
– Правда?
Она положила пистолет обратно на ночной столик и взглянула на Битла. Он улыбался. Пусть улыбается. Улыбаться осталось недолго.
– Знаешь, Скриббл, – сказала она, – мне в голову иногда лезут совершено безумные мысли.
– Да?
– Ну... о том, как ты меня затащил сюда, к Райдерам. Я ведь тут из-за тебя.
– Хочешь уйти?
– Что?
– Я все понимаю. Ситуация с каждым днем все хуже. Если хочешь уйти, уходи.
Она на мгновение замолчала.
– Скриббл...
– Просто скажи, что уходишь.
– Но мне в жизни не было так весело, как теперь.
Весело?!
– Что-то я не врубаюсь, Мэнди. Что ты несешь?
– Я понимаю, что вы меня взяли, просто чтобы заменить твою сестру. Но я не в обиде. Это не самое худшее, что со мной приключалось. Но я всегда искала что-то такое... что-то лучшее, чем я сама... ты понимаешь, о чем я?
– Вроде бы.
– Такой постоянный поиск человека... мужчины... который был бы круче меня. Я никогда не встречала такого, конечно. И поэтому, когда я увидела Би... Ну... ты понимаешь, что я испытала?
Я понимал.
– У вас с Дез, наверное, то же самое было? – спросила она.
Слишком она была проницательная, эта девушка, и мне это очень не нравилось.
– Можешь не отвечать, если не хочешь, – добавила Мэнди и повернулась, чтобы снова взглянуть на Битла. Он все еще улыбался, и его рана как будто дрожала, переливаясь разными цветами. – Я ненавижу, когда он в таком состоянии. Вся эта энергия пропадает. Посмотри на него! Он почти смеется. А мне очень грустно. Такой человек, как он... и живет в прошлом. Заебал уже этот Ленточный червь. Я-то – не прошлое... Я – будущее. Ты меня понимаешь, Скриббл?
Я кивнул.
– Я так думаю, я хочу убить Мердок.
Она снова взяла пистолет, и у нее в руках эта угроза смотрелась такой сексуальной... мне вдруг стало жалко, что мне так и не довелось поучаствовать в крутых разборках, где все поставлено на карту, чтобы хоть как-то, но соответствовать ее образу крутого мужика.
– Это плохо? – спросила она.
– Нет. Не плохо. Это реально.
– Я не хочу потерять его. Никогда.
Ее глаза заблестели от слез, и я обнял ее и прижал к себе.
– Ты его не потеряешь. Поверь мне.
Динго Клык ждал меня в коридоре.
Он только что вышел из комнаты Твинкль, и в руках у него была Карли, рободог. Вот именно, в руках. Он держал ее в своих получеловеческих лапах. Карли отчаянно молотила хвостом, ее слюнявый язык болтался, и из ее пасти вырывался низкий и жалобный вой на одной сплошной ноте. Голубой свет от лампы на маленьком столике выхватил из темноты лицо Динго: его знаменитые щеки и вытянутую морду, образчик совершенной красоты. Он выглядел великолепно. Признаюсь, я раньше даже жалел, что во мне нет ничего от собаки. Если бы во мне что-то такое было, тогда я бы был настоящим красавцем, и меня бы любили женщины.
Ознакомительная версия.
