накинулся на него с новой силой.
- Значит ты с рождения такая? – осторожно спросил Фокс, надеясь снова отвлечься от грядущего, ледяного забвения.
Блэки ответила не сразу. Молчание длилось достаточно долго для того чтобы Фокс успел подумать, что она проигнорировала его вопрос, и смириться с этим.
- Да, с рождения, – наконец проговорила девушка. – Мой отец создал меня такой.
- Как?
- Генетика. Запрещенная наука предков. Отца никогда не волновали запреты.
«Видимо это наследственное» - ухмыльнулся про себя Фокс.
- Он был одержим своим делом, – продолжала Блэки. – А я… Я стала венцом его творения. Он так и сказал. Сказал, что стремился создать человека, более приспособленного к реалиям нашего мира. И создал меня.
- Хотелось бы мне быть более приспособленным к этому миру, - Фокс закашлялся.
- Многим бы хотелось.
- Мне от родителей не осталась даже пары пуль. Так что прости, но я все же думаю, что тебе повезло больше.
- Может быть. Но у всего есть своя цена. Отец пожертвовал моей матерью, ради того, чтобы я стала такой особенной. Все время беременности, с самого момента зачатия, которое было тщательно им спланировано, отец контролировал процесс целиком и полностью. Он пичкал мою мать препаратами и вносил корректировки на всех стадиях развития плода. И это сказывалось на ее состоянии, превратив те девять месяцев в настоящий ад, который закончился тем, что я родилась, а она умерла. Это случилось практически одновременно.
Блэки замолчала так резко, словно оборвала фразу на полуслове, и Фокс не сразу понял, что она сказала все, что хотела.
- Сочувствую, – произнес он, надеясь, что Блэки не воспримет его слова как лож, ведь они были правдой.
- Как я вообще могла выбрать другой жизненный путь, когда стала убийцей, лишь только появившись на этот свет?
- Сама же сказала, что мы не выбираем, кем родиться.
- Да, верно, не выбираем. И все же именно за то убийство я буду винить себя всю жизнь. Столько людей погибло от моей руки с тех пор, большинства из них я даже не запомнила. Но мать, которую я никогда не знала, я буду помнить всегда, и всегда винить себя за ее смерть.
Неожиданная откровенность Блэки поразила Фокса.
«Почему ты решила рассказать мне это?» - удивлялся он. И в голову приходило лишь одно объяснение: «Потому что я разглядел в тебе человека, а не хладнокровное чудовище, которое видят другие. Человека, а не машину убийства, не холодную, мертвую в душе суку. Человека. Живого человека, в груди которого бьется настоящее сердце».
Он закашлялся так сильно что, кажется, еще чуть-чуть и выблевал бы свои легкие.
- Ты использовал аптечку?
- Да, но она не сильно помогает. Чертов холод.
Несколько секунд молчания, затем он услышал какой-то шорох.
- Иди сюда, – позвала Блэки.
- Что?
- Что слышал. Иди сюда.
Он не без усилия разогнул конечности и пополз вперед, туда, откуда слышал голос Блэки. Он ощутил, как тонкие пальцы коснулись его плеча, тут же впились в него и с силой потянули вперед. Через секунду он оказался в ее объятиях. В теплых, даже горячих объятиях Блэки. И он прижался к ней, как ребенок, прильнул к ее обнаженному телу. Длинные руки обвили его и сомкнулись на спине, а ногами она обхватила его бедра. Балахон, от которого пахло сыростью и не особо приятным, травянистым запахом лешего, стал для них обоих покрывалом.
- Так лучше? – просипела Блэки ему на ухо.
Замкнутый в ее объятиях, он боялся даже пошевелиться. Словно лев сомкнул над ним свои лапы, не нападал, но кто, черт возьми, знает, что взбредет ему в голову в следующую секунду?
- Да, намного лучше, – прошептал он, не веря в то, что все это происходит по-настоящему.
- А ты спрашивал, какие есть варианты.
- Ну, признаюсь, такой вариант я не рассматривал.
- А зря. Каждый вариант, даже самый фантастический, стоит принять к сведению и не сбрасывать со счетов, ведь никогда не знаешь, как повернется жизнь.
Фоксу действительно становилось значительно лучше с каждой секундой, проведенной в объятиях Блэки. От этой девушки, которую многие считали, в буквальном и переносном смысле, холодной как лед, в действительно исходил настоящий жар, как от печки, и он чувствовал, как отогреваются его конечности, как жизнь, которую мороз практически выгнал из его тела, постепенно возвращалась в него.
- А теперь спи, Фокси. Рассвет наступит через пять часов. Я подниму тебя с первыми лучами солнца.
- А если ночью придут легионеры? – только сейчас его вдруг стал волновать этот вопрос.
- Кровь лешего сильно отбивает наш запах.
- Но они все же могут нас почувствовать?
- Даже если смогут, я узнаю об их присутствии раньше, чем они о нашем.
- Так ты что же, не будешь спать?
- Нет.
- Всю ночь?
- Всю ночь.
- Неужели тебе и сон не нужен?
- Скажем так, я смогу обойтись без него дней десять, если понадобиться.
«Дней десять?!» - поразился Фокс услышанным.
- Вопросы кончились? – в ее голосе прозвучало легкое раздражение.
- Да. Прости.
- Спи.
Он уткнулся ей в шею и закрыл глаза, наслаждаясь тем, как горячая плоть Блэки дарила тепло его телу, как ее объятия возвращали ему жизнь. И под ритмичное биение ее сердца он начал проваливаться в сон, чувствуя, как сказываются на нем невероятной усталостью все события этого бесконечно долгого дня. Но прежде чем погрузиться в эту вязкую темноту забытья, он снова вспомнил откровения Блэки о своей матери.
«Ты не виновата» - вдруг захотелось сказать ему, и сквозь дрему Фоксу показалось, что она обязательно должна это услышать. - «Может ты и убийца, но смерть матери не твоя вина. Тогда ты не могла ничего сделать, а сейчас можешь. И ты делаешь. Ты спасаешь мою жизнь. Это целиком и полностью твой выбор».
Оковы сна оказались слишком крепкими, не позволяя ему размокнуть веки или губы. «Скажу это утром» - пообещал себе Фокс, решив, что его слова должны
