— С сахаром?
— Ты че, сахар у чифиря весь вкус портит. Если только карамельку вприкуску пить, так где ее, карамельку, взять.
— И как чифирь действует?
— Сначала с непривычки тебе блевать станет охота, ты это перетерпи, а потом станет так легко, все покажется таким классным, сразу жить охота станет. Вот, кстати, и Борода. Ну что, Вася, принес?
Борода вытащил из-под полы больничного халата граненый двухсотграммовый стакан, наполовину заполненный темно-коричневой густой жидкостью. По палате разнесся приятный чайный запах. Не дремавший Ухов, сидевший через две кровати от компании, задвигал ноздрями и сразу стал просить:
— Мужики, оставьте мне нифеля!
— Ты, петушина, на нас стучишь, санитарам уши греешь, обойдешься, гребень! — ответил за всех Карась.
— Ну пожалуйста! Я на вас стучать больше не буду!
— Какая вера может быть к проткнутому?
— Меня по беспределу опустили!
— Знаем мы твой беспредел, за кулек пряников в рот взял!
— Это что, правда, Карась? — спросил потрясенный Андрей.
— Абсолютная! Да ты тут еще многого не знаешь, иногда волосы дыбом встают, до чего петушня дойти может.
Андрей, еще не подозревавший, что это за божественная штука чифирь, решил, что только попробует глоток, а потом, если не понравится, откажется.
— Ну, давай, по два хапка, — передавая Котову стакан, пробасил Илья.
Андрей осторожно отпил. Вяжущий вкус крепкой чайной заварки вызвал рвотный рефлекс. Только усилием воли новичок сдержал готовый вывернуться наружу желудок. Карась, видя, что Андрею не по себе, сказал:
— Погоди немного, сейчас у тебя это пройдет, здесь все отделение на чифире и циклодоле, тебе тоже привыкать надо!
Через некоторое время первое отторжение чифира прошло, и Андрей сделал еще глоток. Через пару минут приятели выпили всю жидкость из стакана. Внезапно Андрею сделалось очень легко, больничная обстановка перестала угнетающе действовать, и даже захотелось смеяться. Андрей почувствовал, как сердце усиленно забилось в грудной клетке, разгоняя по телу кровь. Новичку даже захотелось поиздеваться над придурком Уховым и напинать ему под зад за то, что помогал санитару связывать Андрея. Карась, видя подъем душевных сил у своего приятеля, авторитетно сказал:
— Ну что, понял, в чем тут кайф?
— Ага, классная штука!
— Когда к тебе приедут, проси привезти заварки. За чай в этой больнице все, что угодно, можно сделать. Только есть одна закавыка.
— Какая?
— Официально чифирь здесь пить нельзя, поэтому как-нибудь объясни своим, когда приедут, чтобы чай тебе передавали незаметно от медсестры.
— А при чем здесь медсестра?
— На любой свиданке присутствует кто-нибудь из персонала. Здесь же тюремные правила. Поэтому пронести чай большая проблема. Либо надо медсестре что-нибудь дать, ну, например, коробку конфет, чтобы молчала, либо тайком пронести.
— Заметано!
На дне стакана, из которого товарищи пили чай, оставались разбухшие чайные листья, так называемые нифеля.
— Кирпич, это тебе, — сказал сидевшему рядом Славику Илья. Слава, недолго думая, вытряхнул содержимое стакана в рот и, к большому удивлению Андрея, стал жевать чайные листья.
— Понял, Андрей, в какой цене здесь чай! — спросил не перестававшего удивляться новичка Карась.
В этот момент из коридора донеслось:
— Котов, на свидание, к тебе приехали!
От радости сердце больного забилось еще быстрее. Поблагодарив Карася за чай, Андрей стремглав выскочил из палаты.
19
Комната для свиданий представляла из себя небольшое помещение с маленьким окном. Посереди стоял стол и несколько табуреток для посетителей. На отдельном стуле сидела медицинская сестра Людмила Михайловна по кличке Чикота, тучная женщина за сорок, с неравномерно покрашенными в малиновый цвет волосами. Медицинскому персоналу вменялось в обязанность наблюдать за свиданием пациентов с родственниками. Из-за таких правил поговорить о чем-либо с больным с глазу на глаз было невозможно. Кроме того, присутствовавший при встрече медицинский работник должен проверять содержимое передачек. Чикота, дежурившая сегодня на свиданиях, отличалась тем, что особенно рьяно искала недозволенные к проносу в отделение предметы. Она внимательно осматривала каждую емкость с напитками, все продукты, ощупывала личные вещи, включая даже трусы. Пронести в отделение в ее смену чай, не говоря уже о водке, было невозможно. За свою въедивость Людмила Михайловна и получила кличку, производное от фамилии известного маньяка Чикатило.
Родители, приехавшие на свидание с сыном, привезли несколько мешков с продуктами, зубную щетку и мыло, полотенце, а также смену белья. Все привезенное было тщательно досмотрено.
— Здравствуй, Андрюша! Здравствуй, дорогой! — увидев сына, сказала мать, пытаясь обнять своего отпрыска.
— Заберите меня отсюда! — не поздоровавшись, выкрикнул Андрей.
— Ну, как мы можем тебя забрать? — спросила женщина.
— Заберите, и все, вы же не считаете меня больным?
— Заболеть может каждый, — начал сердиться отец, — если врачи считают, что надо лечиться, то, значит, надо.
— Я не болен! — продолжал упорствовать пациент.
— Сынок, ты ведь, наверное, голоден,— переводя разговор в другую плоскость, заметила мать и продолжила: — Поешь немного. Вот тут пельмени, какие ты любишь, горячие еще, — говорила она, гладя сына по голове.
Андрей впервые за последнюю неделю захотел есть. Попытавшись поддеть пельмень из горшка, больной выронил вилку. Руки отчаянно дрожали и не подчинялись хозяину.
— Давай я тебя покормлю, — вытирая вилку платком, сказала мать.
— Вот видишь, как меня лечат, скоро я и ходить не смогу! Тут из меня идиота сделать хотят!
— Андрюша, подумай, ну кому нужно делать тебя идиотом?
— Врагам Христова воинства!
— Далось тебе это Христово воинство! А насчет дрожания рук я уже переговорила с врачом, он сказал, что это тремор, побочное действие лекарств. После твоего выздоровления все это прекратится.
— Так ты уже побеседовать с врачом успела?
— Да, он сказал, что у тебя та болезнь, которой переболели многие великие люди. Еще он добавил, что твоей учебе в аспирантуре это не повредит.
— А на работе знают, что я в дурдоме?
— Нет, я позвонила в твой институт и просто сказала, что ты заболел. Да ты не беспокойся, люди там понимающие, они, кстати, тебе привет передают.
— А Ленка звонила?
— Нет, ты, наверное, ее напугал, в последние дни все про своих “Нищих рыцарей Христовых” говорил.
— Ленке ни в коем случае про болезнь не говорите, если что, скажите, что на конференцию в другой город уехал. А курево привезли? — разбирая привезенные продукты, поинтересовался отпрыск.
— Привезли, по талонам выкупили в магазине, восемь пачек “Кометы”, отец длиннющую очередь выстоял.
— А почитать что-нибудь? — успокоившись от положительного ответа, спросил Андрей.
— Ой, забыли. Что тебе принести? Может, детективы?
— Нет, привезите книжки Мориса Дрюона.
— Хорошо, только не потеряй их здесь.
— А когда вы в следующий раз приедете?
— Тут все по расписанию, приехать можно только два раза в неделю, в четверг и воскресенье. Так что через четыре дня.
— Все, свидание закончено, — грозно сказала Людмила Михайловна.
— Но можно еще немножко поговорить? — попросил Андрей.
— Нет, сказано нет, значит, нет. Свои порядки дома у себя устанавливай.
Андрей с набитыми продуктами карманами нехотя отправился в палату.
20
— Угости чем-нибудь, угости! — послышались со всех сторон возгласы обитателей дурхаты, как только Андрей зашел обратно в отделение. Новичка окружили человек пять или шесть, которые наперебой просили поделиться с ними:
— Ну, пожалуйста, хоть пряник или конфету! К нам приедут, мы тоже тебя угостим!
Андрей не выдержал напора попрошаек, которые буквально висели на нем, хватая его за рукава халата, и угостил сначала одного, потом другого. Вскоре больные просто стали бесцеремонно вырывать у неопытного новичка съестное прямо из рук, а Ухо залез даже в карман. К тому времени, когда Андрей дошел до Ильи, у новичка уже ничего не осталось.
— Ну, что, есть у тебя что-нибудь пожевать? — спросил, предвкушая трапезу, Карась.
— Илья, извини, у меня, кажется, с собой ничего не осталось…
— Раздал, что ли?
— Ага.
— Ну ты даешь! Я тебе и курево, и чифирь, а ты все свое каким-то петухам скормил.
— Так они на меня набросились, дай да дай!
— В следующий раз умнее будешь. Один раз тебя раздраконили, теперь не отстанут. Они ведь чувствуют, у кого слабый характер, кого можно грабануть, все растащат и спасибо не скажут.
— Илья, у меня же передачка еще есть, вечером поедим.
— А ты больше никому не обещал?
— Нет.
— Вот и лады. Че хоть тебе привезли?
— Ну, там конфет, яблок, печенья. В общем, двоим поесть хватит.
— На обед пойдешь? — продолжал разговор Карась. Сидевшие рядом Фикса и Сухарь навострили уши.
