Кейс смотрел на уличные огни и думал: права ли Линда? Способен ли Уэйдж убить его в назидание остальным? Смысла как–то мало, однако, с другой стороны, Уэйдж торговал в основном запрещенными биопрепаратами, а для этого нужно быть полным психом.
Итак, Линда утверждает, что Уэйдж хочет его смерти. Основное открытие Кейса в динамике уличной торговли состояло в том, что на самом деле ни покупатель, ни продавец в нем не нуждаются. Посредник — неизбежное зло, в этом, собственно, и состоит его бизнес. Сомнительная ниша, которую Кейс создал в криминальной экологии Ночного Города, выдалбливалась обманом и еженощно углублялась предательством. И теперь, услышав, что стены этой ниши трещат, он чувствовал себя на гребне странной эйфории.
Неделю тому назад, стараясь снять большую, чем обычно, маржу, Кейс задержал продажу синтетического гландулярного экстракта. Вряд ли Уэйджу это понравилось. Уэйдж — его главный поставщик, он провел в Тибе девять лет и был одним из немногих дельцов–гайдзинов, кому удалось наладить связь с замкнутым, строго иерархичным преступным истеблишментом за пределами Ночного Города. Генетические материалы и гормоны проникали на Нинсеи по таинственной цепочке связных. Однажды Уэйджу каким–то образом удалось выяснить, откуда поступает товар, и теперь у него были прочные связи с дюжиной городов.
Кейс очнулся от размышлений у витрины магазина. Здесь продавали морякам маленькие блестящие штучки: часы, пружинные ножи, зажигалки, карманные видеодвойки, симстим–деки, массивные цепочки–манрики и сюрикены. Эти стальные звездочки с острыми, как бритва, лучами всегда его восхищали. Одни — хромированные, другие — черные, третьи — с радужными, как масло на воде, разводами. Хромированные — просто загляденье. Лежат на алой ультразамше, прикрепленные едва заметной нейлоновой леской, в центре каждой — выдавленный значок Инь–Ян или дракончик. Сюрикены переливались уличным неоном, и Кейсу на мгновение показалось, что это и есть его путеводные звезды, что его судьба читается в созвездии грошовых хромированных железок.
— Джули, — сказал им Кейс. — Пора навестить старину Джули. Он все знает.
Джулиусу Дину было сто тридцать пять лет, и он упорно замедлял свой метаболизм еженедельным приемом сывороток и гормонов. Но его главным оружием против старения было ежегодное паломничество в Токио, где хирурги–генетики совершали недоступную в Тибе операцию — восстанавливали генетический код. После омоложения Дин летел в Гонконг, где заказывал годовой запас костюмов и рубашек. В жизни этого бесполого, нечеловечески спокойного человека была одна–единственная страсть: он исповедовал наиболее эзотерические разновидности шмоткопоклонства. И хотя его гардероб чуть ли не целиком состоял из тщательных реконструкций прошлого столетия, Кейс ни разу не видел, чтобы Джулиус надел один и тот же костюм дважды. Дин носил очки в тончайшей золотой оправе с линзами, вырезанными из пластинок розового синтетического кварца и обточенными наподобие зеркал викторианского кукольного домика.
Его контора помещалась неподалеку от Нинсеи, в складском помещении, много лет назад частично обставленном разношерстной европейской мебелью, словно Дин и вправду собирался здесь жить. В комнате, где находился сейчас Кейс, вдоль стены пылились громоздкие книжные шкафы в новоацтекском стиле. На низком, а–ля Кандинский, кофейном столике, изготовленном из окрашенной в ярко–алый цвет стали, неуклюже примостились две пузатые настольные лампы в стиле Диснея. На стене, между книжными шкафами, висели часы в манере Сальвадора Дали, их искаженный циферблат стекал прямо на бетонный пол. Голографические стрелки в точности повторяли мельчайшие изгибы причудливого циферблата, но почему–то всегда показывали неправильное время. Повсюду стояли белые упаковки из фибергласса, источавшие резкий запах имбиря.
— Хвоста за тобой вроде нет, — раздался из ниоткуда голос Дина. — Ну, давай, сынок, входи.
Слева от книжных шкафов щелкнули магнитные запоры массивной, отделанной под розовое дерево двери. К полированному пластику были приклеены — и почти уже отклеились — большие буквы: «ДЖУЛИУС ДИН. ИМПОРТ–ЭКСПОРТ», И если в импровизированной приемной обстановка воспроизводила конец прошлого века, то в самом кабинете она соответствовала его началу.
Из светового пятна, созданного старинной медной лампой с темно–зеленым прямоугольным абажуром, на Кейса смотрело гладкое розовое лицо. Импортер восседал за огромным металлическим письменным столом, с обеих сторон его окружали шкафы из светлого дерева с многочисленными ящичками. Кейс предполагал, что в них, вероятно, раньше хранились какие–то записи. Столешницу заваливали разбросанные кассеты, рулоны пожелтевших распечаток и детали допотопной механической пишущей машинки, до которой у Дина никогда не доходили руки.
— Так чем же обязан честью? — спросил импортер, в руке его появилась тоненькая конфетка в бело–голубом клетчатом фантике. — Попробуй. «Тинг–Тинг–Дьяхе», самые лучшие.
Кейс отрицательно мотнул головой, сел на гнутый деревянный стул и провел большим пальцем по едва заметному рубчику черных джинсов.
— Джули, я слышал, что Уэйдж хочет меня убить.
— А–а–а… Ну, тогда… А от кого ты это слышал, позволено будет узнать?
— От людей.
— От людей, — повторил Дин, посасывая конфетку. — Что же это за люди? Друзья?
Кейс кивнул.
— Не всегда ведь и поймешь, кто твой друг, верно?
— Я немного задолжал Уэйджу. Он ничего тебе не говорил?
— В последнее время я с ним не общался, — вздохнул Дин. — Но и знай я что–нибудь, все равно ничего бы тебе не сказал. Исходя из положения вещей, сам понимаешь.
— Положения вещей?
— Уэйдж — важное звено, Кейс.
— Он действительно хочет меня убить?
— Этого я не знаю. — Дин равнодушно пожал плечами. Посторонний наблюдатель мог бы подумать, что они обсуждают цены на имбирь. — Если слух не подтвердится, возвращайся, сынок, где–нибудь через недельку, я подкину тебе малость сингапурского товару.
— Из отеля «Нан–Хай», что на Бенкулен–стрит?
— Болтай поменьше! — ухмыльнулся Дин.
Металлический стол был под завязку забит оборудованием, исключающим прослушивание.
— Ладно, до встречи, Джули. Пойду поприветствую Уэйджа.
Пальцы Дина поправили идеальный узел светлого шелкового галстука.
Кейс не прошел и квартала, как внезапно, прямо–таки на клеточном уровне, почувствовал, что кто–то плотно сел ему на хвост.
Мания преследования была для Кейса нормальным профессиональным заболеванием, как силикоз для шахтеров; он давно воспринимал эту слабость как нечто само собой разумеющееся. Хитрость состояла в том, чтобы не позволить ей выйти из–под контроля, но сегодня это было довольно затруднительно из–за большого количества закаченных «колес». Кейс справился с приливом адреналина и, придав своему узкому лицу выражение скучающей рассеянности, притворился праздным гулякой. Через некоторое время он увидел затемненную витрину и остановился рядом. Это был хирургический бутик, закрытый на ремонт. Сунув руки в карманы, Кейс разглядывал плоский шмат искусственной плоти, лежащий на резной, поддельного нефрита, подставке. Кожа образца напомнила ему «загар» шлюх Зоуна, на ней тускло, как татуировка, мерцал цифровой дисплей, управляемый подкожным чипом. «Зачем, — подумал Кейс, чувствуя, как пот струится по ребрам, — нужно вживлять микросхему, если ее можно просто носить в кармане?»
Не поворачивая головы, одними глазами, он изучал отражение проходящей мимо толпы.
Вот.
За моряками в рубашках хаки с короткими рукавами. Темные волосы, зеркальные очки, темная одежда, стройный…
Исчез.
Низко пригнувшись, петляя между прохожими, Кейс побежал по улице.
— Одолжи мне ствол.
Шин улыбнулся:
— Через два часа.
Окруженные запахами свежевыловленной морской живности, они стояли в подсобке павильона, торгующего суси на улице Сига.
— Ты вернуться через два часа.
— Мне нужно сейчас. Поищи, может, есть что–нибудь.
Шин пошарил за пустыми двухлитровыми банками из–под тертого хрена и извлек на свет божий продолговатый, завернутый в серую клеенку пакет.
— Тазер. Один час, двадцать нью–иен. Залог тридцать.
— На хрена он мне? Мне нужен пистолет. А то пойду я вот сейчас гулять, и захочется мне кого–нибудь шлепнуть. Ну и куда же я тогда без пистолета?
Официант пожал плечами и водворил тазер на прежнее место:
— Через два часа.
Кейс вошел в магазин, даже не взглянув на выставку сюрикенов. Он не метал их ни разу в жизни.
С помощью кредитного чипа Мицубиси–банка на имя Чарльза Дерека Мея он купил две пачки «Ихэюаня»; чип этот служил Кейсу вместо паспорта.
Продавщица–японка за кассовым терминалом выглядела на несколько лет старше старины Дина, правда, свои годы она прожила без помощи достижений науки. Кейс вынул из кармана тощую стопку новых иен:
