– Так, значит, ты и есть сын Вилли? – спросил Кобб. – Мне нужно немного синхронизироваться с настоящим. Ведь я только что вернулся обратно с небес. Потому что все есть Единственный в Солнце. Сказать по правде, мне не слишком нравится, что меня запустили на этой азимовской машине; мне нужно свое собственное личное железо.
Кобб помолчал, сканируя ответные вибрации Ренди.
– Так, значит, ты мой правнук. Понятно. Мне сказали, что с тобой плохо обращались. Бедный Ренди. Но мы сможем помочь друг другу.
– Кобб, что за человек мой отец?
– Вилли очень толковый паренек. Настоящий маг цефалоскопов. Когда-то давно он спас меня и одну женщину от пуритан-расистов, а потом освободил целую кучу машин от азимовского рабства. А потом я слышал, что он…
Лицо старика затуманилось.
– Прекрати болтать у меня в голове, Дженни, и не торопи меня. Ренди, постарайся сделать так, чтобы меня освободили из этой жалкой, совершенно неадекватной свинской машины. Забери меня с собой к молди на Луну. Уговор, заметано?
– Это ты говорил со мной вчера ночью?
– Да, Ренди, это был я. Ты хочешь услышать мой голос снова?
– Если это возможно.
– Ты просто молодец у меня, мальчик. Я горжусь тобой.
Ты просто молодец.
Глаза Кобба были добрые и мудрые.
– Хорошо, Кобб, спасибо. Огромное тебе спасибо.
Кобб и Дженни отключились, и Ренди переключил ювви на Вилла-Джин. Он попросил Вилла-Джин показать ему окружающее глазами суперпиявки и обнаружил, что цыпленка можно прекрасно использовать как телеробота. Ренди быстро провел Вилла-Джин по кухне, по всем ее уголкам и закоулкам, собирая кусочки оставшегося от Парвати имиполекса и шарики камота.
– Будь готова отдать этот камот мне, когда я у тебя попрошу, – напутствовал Ренди Вилла-Джин. – Не растеряй его.
Он не собирался принимать камот сейчас или даже в ближайшем будущем, хотя кто знает.
Ренди велел Вилла-Джин запрыгнуть в сумку и застегнул молнию. Итак, с Бангалором покончено. Ренди тяжело вздохнул. Он еще несколько минут побродил по своей квартире, разглядывая в окнах знакомый базар и далекие холмы. Он был здесь счастлив. Если бы только Парвати могла любить его. Когда он спускался по каменным ступеням Типу Бхарат, на его глазах блестели слезы. Возле подъезда его ждал рикша, имеющий вид повозки, в которую обычно запрягали буйволов.
В «Личинке Носорога» Ренди застал Рамануджана, взволнованно пьющего из большой кружки чай с шафраном. Рамануджан работал в лаборатории всю ночь напролет.
– Вы испытали суперпиявку на своей подружке? Каковы результаты опытов, мистер Такер? Как мы сегодня себя чувствуем, голова немного не на месте?
Рамануджан сильно потер свои коричневые ладони, заляпанные препаратами, и просиял улыбкой, не дожидаясь ответа.
– Отлично, отлично. Кстати говоря, мне удалось обнаружить процесс, дьявольски остроумный, который существенно упрощает изготовление суперпиявки. Да, совершенно радикальным образом все упрощается. Вы только посмотрите на это уравнение – оно прекрасно!
Рамануджан принялся хватать со своего письменного стола и совать Ренди под нос листки бумаги с какими-то каракулями, и Ренди, преодолевая головную боль, неохотно наклонился, чтобы дать лучший обзор микрокамере.
– Это санскрит, Шри?
– Я так понимаю, что вы изволите шутить? Символ, тот, что стоит слева, конечно же, означает знак интеграла по бесконечности, в общем виде описывающий геометрическое представление четырехмерной квазикристаллической структуры.
В правой части уравнения находится семнадцать, деленное на корень кубический из л. Вот, будьте любезны. Я назвал это Уравнением Мозаики. Красота математики позволяет получить изящную технологию. А теперь пойдемте в лабораторию, и я продемонстрирую вам собственно процесс. Но прежде – ах, ах! Сканирование, как всегда, как же я позабыл! Прошу, погрузите сюда свою безрассудную голову.
Ренди был уже к этому готов. Легко прикоснувшись к брови, он снял микрокамеру и держал ее на кончике пальца до тех пор, пока происходило сканирование внутренности его головы.
Легче легкого. Надев скафандры, они вошли в лабораторию.
– Значит, вы сегодня сделали несколько новых суперпиявок? – спросил Рамануджана Ренди, присаживаясь к наноманипуляторам. – Мне не терпится приступить. Нельзя ли пройти весь процесс сначала до конца, чтобы я лучше понял детали?
– В самом деле? – Рамануджана внезапно обуяла подозрительность. – Так как у вас прошла ночь, мистер Такер? Я нахожу ваше теперешнее состояние как-то подозрительно нетипичным, еще более вызывающим, чем прежде.
– Что? Да нет, все в порядке, Шри. Просто все оказалось совсем не так здорово, как хотелось, если говорить начистоту.
Я прилепил к Парвати суперпиявку и трахнул ее, а потом попросил ее приготовить мне обед. А она взяла и отравила меня камотом, а потом спровоцировала меня, и я порубил ее на куски ножом. Потом все куски, на которых не было суперпиявки, сползлись и слились все вместе, и Парвати опять стала как новенькая. Короче говоря, она сбежала от меня в Замок Кург. Она больше не любит меня. И все, что мне, теперь хочется, – это заняться работой и работать двадцать четыре часа напролет, чтобы забыть ее.
Внезапно новая мысль осенила Ренди.
– Я ничуть не удивлюсь, если Парвати сделает что-нибудь, чтобы я потерял работу, так она меня теперь ненавидит.
– А где суперпиявка?
– Суперпиявка прилипла к куску имиполекса, который остался от Парвати, и приняла вид забавного цыпленка. Я назвал ее Вилла-Джин. Теперь я смогу пользоваться Вилла-Джин как телероботом. Как летающей камерой-стрекозой. Я оставил Вилла-Джин дома.
– Телеробот! – воскликнул Рамануджан, и его бронзовое лицо растянулось в улыбке. – Это отличное применение для технологии суперпиявки!
Наклонившись вперед, он тепло похлопал Ренди по плечу:
– Мой мальчик, да тебе цены нет. Глупцы пробегают во весь дух там, где ангел не решится даже ступить ногой.
– И вы так обрадовались тому, что кусок задницы моей Парвати превратился в цыпленка?
– Я рад тому, что для суперпиявок нашлось замечательное применение в мирных целях. Теперь их можно будет применять не только в виде средства порабощения молди, теперь суперпиявка может стать легким способом, при помощи которого глупую порцию имиполекса можно будет превратить в полезного телеробота. Это же просто замечательно. Но я еще не до конца объяснил вам свою первую новость, мистер Такер. Вы помните уравнение, которое я показал вам? Применяя это уравнение в качестве метода фазной модуляции, можно совершенно простым способом превратить обычную ДИМ-пиявку в суперпиявку, всего лишь подвергнув их облучению модулированными сигналами. Это просто, как семнадцать поделить на корень кубический из л!
– Покажите мне, как это делается, – попросил Ренди Карл.
Взяв в руку параболическую антенну из серебристого пластика, Рамануджан прошествовал к аквариуму, в котором плавали старые добрые ДИМ-пиявки.
– Следите, что будет происходить, мистер Такер! Это карманный радиопередатчик, который я запрограммировал прошлой ночью.
Рамануджан направил серебристую пластиковую «тарелку» на одну из ДИМ-пиявок.
– Теперь я начинаю чирп-обработку этой пиявки при помощи сигнала, который основан на моем уравнении.
Рамануджан нажал кнопку на передатчике, и в тот же миг ДИМ-пиявка, на которую была нацелена тарелка, начала дрожать.
– Видишь?. Программа инициирует пьезоплатическую вибрацию, благодаря которой кристаллы переходят в состояние имиполекса-4.
Вибрирующая поверхность пиявки приняла грубую фактуру суперпиявки; пиявка потемнела, и цвет ее стал темно-красным. Рамануджан достал новенькую суперпиявку из аквариума и передал Ренди, чтобы тот получше рассмотрел.
– Прошу!
Рамануджан прилепил мокрую суперпиявку к ювви, и динамик ювви объявил: «Я суперпиявка, тип 4, серия 2, идентификационный номер 4. Вы хотите зарегистрироваться в качестве моего пользователя?»
– Нет, – ответил Рамануджан. – Пожалуйста, отделись от ювви и снова засни.
Суперпиявка повиновалась.
– Да, это действительно что-то, – кивнул Ренди, поглаживая шероховатую поверхность суперпиявки. – Вы можете показать мне, каким образом вы программируете эту маленькую радиоантенну?
– Ты никогда не сможешь понять программу.
– Ничего, постараюсь. Как еще я научусь, если вы даже не позволяете мне попробовать?
– Ты все равно ничего не поймешь, но я покажу тебе весь процесс, просто для того, чтобы пройти через него еще раз самому.
Рамануджан переключил лабораторный ювви в режим математического экрана и сорок минут подробно читал Ренди лекцию о том, что такое Уравнение Мозаики, в котором, как это и было предсказано, Ренди не понял совершенно ничего. Но он успел все заснять на видди своей микрокамерой, и более того, Рамануджан так увлекся своим математическим бредом, что не заметил, как Ренди тихонько засунул маленькую серебристую антенну в свой белый лабораторный сапог.
