Когда Мэрфи расправился, как ему показалось, с кибером и бросил его в подвале, то он не видел дальнейшего. Голова Отома-сана не разлетелась, она потрескалась и деформировалась. Но через несколько минут начало происходить что-то странное: фигура кибера расплылась, черты лица стерлись. Из его тела выплыло прозрачное облако. Мало-помалу облако приобрело контуры фигуры Отома-сана. Фигура постепенно уплотнялась, и через несколько минут второй Отома-сан, точная копия первого, стоял и ждал, пока лежащий Отома-сан приобретет прежний вид.
И пока Мэри и Ника шли к кабинету Магдэгара, киберы уже атаковали Мэрфи. Они одновременно оторвались от пола и нанесли сильный удар в голову Робокопа. Он упал. Обе фигуры подошли к нему, направив ему в грудь мечи. Сияющий зловещей улыбкой, Магдэгар подошел и с видом победителя поставил ему ногу на грудь.
— Ни к чему проявлять излишнюю прыткость, иначе можешь распрощаться со своими девочками, — сказал он, глядя на входящих в кабинет Мэри и Нику.
Но тут Ника открыла свой компьютер с телеметрической системой управления и быстро начала нажимать кнопки. Она подключилась к программе управления киберов, сняла наведение на цель с Мэрфи и перевела на обоюдное поражение их самих друг другом.
— Что ты делаешь! — закричал Магдэгар, увидев, что девочка работает с компьютером. — Прекрати! Остановите ее!
Но было поздно. Киберы подняли глаза и бросились друг на друга. Они одновременно подняли мечи и снесли друг другу головы. Их мощные обезглавленные тела, из которых повалил густой дым, рухнули к ногам Магдэгара.
— Проклятая соплячка, что ты наделала? — схватился руками за голову Магдэгар. — Эти киберы сработаны так, что в случае их уничтожения прибор сработает на разрушение!
— Как это? — спросила Мэри.
Магдэгар указал на черный чемоданчик. На электронном секундомере оставалось 15 секунд.
— Через 15 секунд здесь все будет разнесено на атомы в радиусе двадцати ярдов! Нам конец!
— Тут ты ошибся, — сказал Мэрфи и, встав на ноги, надел на плечи летательный аппарат, на лету подхватил Нику и Мэри, крепко прижал их к себе и вылетел через пробитую стеклянную стену.
Оглушительный взрыв раздался за их спиной, разнеся все вдребезги. Здание сразу охватил вихрь пламени.
* * *
Воздух был заполнен запахом гари.
Угол улицы был совершенно разбомблен. Пострадало много зданий. Кое-где уцелели только капитальные стены. Черными зубчатыми силуэтами поднимались они в небо. Между ними виднелись стальные балки, похожие на черных змей, которые, извиваясь, выползли из-под кирпичей.
Стояли обуглившиеся деревья. Наиболее тонкие ветки сгорели, листва почернела и скрутилась, торчали только стволы и самые толстые ветви. Они напоминали руки, трагически поднятые к небу в немой мольбе.
Сгоревшая трава на газонах мягко похрустывала под ногами.
Вокруг суетились люди. Они разгребали обломки, оттаскивали мусор подальше от домов, складывая его в кучу.
Суетились пожарные, гася еще кое-где дымившиеся здания.
Подъехали две большие, сверкающие на солнце машины черного цвета.
Из них вышли двое мужчин в черных костюмах. Это были мистер Конамицу и президент Блэк.
— Мистер Конамицу, — заискивающе говорил Блэк. — Я, конечно, понимаю, что все выглядит довольно неприглядно. Возможно, мы несколько переоценили собственные силы — уж слишком обширный район мы решили охватить. Но дайте нам шанс, и мы начнем все с начала. Что вы скажете?
— Что скажу? — медленно повернулся к нему Конамицу. — Вы уволены.
Блэк опустил голову.
Конамицу сел в машину и медленно поехал по улице, разглядывая истерзанные дома и лавируя между снующими людьми.
Некоторые бросили работу и смотрели — кто с ненавистью, кто потрясая кулаком вслед — на роскошную машину и респектабельного Конамицу, так нелепо выглядевших в этом пока печальном районе.
Навстречу машине шли несколько человек.
Конамицу вышел к ним.
Он остановился возле Робокопа и медленно склонил перед ним голову.
— Не удивляйтесь, — тихо сказал он. — Я преклоняюсь перед вашим мужеством непослушания. Это не всегда удается даже сильным личностям, которые иногда поставлены перед нелегким выбором. Как вас зовут? Мэрфи, кажется?
— Мэрфи — так называют меня друзья, — он обвел глазами своих единомышленников. — Вы зовите меня Робокопом, ведь я полицейский.
Он подхватил на руки Нику.
Девочка прильнула к его груди, крепко обнимая за шею.
Марено, Мэри, Большой Сэм о чем-то оживленно заговорили, уже не обращая внимания на Конамицу.
Он еще несколько минут смотрел на них, затем машина тихо тронулась с места.
Пятница. 9.10
Лейтенант 52-го полицейского участка Клэнси[1] вышел из такси на Фоли-сквер и стал медленно подниматься по мраморным ступенькам здания Уголовного Суда. Это был худощавый мужчина лет сорока шести-сорока семи, выше среднего роста, в серо-голубом костюме, дешевой белой рубашке с неумело повязанным галстуком в голубую полоску и в темно-синей шляпе, которая едва прикрывала седину, посеребрившую его виски. Худое лицо под полями потрепанной шляпы выглядело утомленным, а в темных глазах застыло безразличие. Поднявшись на крыльцо, он в нерешительности остановился, словно раздумывая, стоит ли ослушаться приказа и не явиться: учреждение, куда он направлялся, рождало в его душе неприятные воспоминания. К тому же он устал. За последние двое суток он спал всего лишь шесть часов. Ему пришлось расследовать запутанное дело, которое в завтрашних газетах наверняка назовут «рутинным», письменный стол в его служебном кабинете был завален высоченной кипой бумаг, да еще и начальник участка заболел, и на него навалилась куча дополнительных оперативных дел, а также еще представления на повышение, которые надо было либо подписать, либо отклонить, и в довершение ко всему мелкие семейные дрязги и бытовые скандалы с поножовщиной, жертвы которых ежедневно толклись у него в кабинете с надеждой на возможное разрешение своих проблем… Он на секунду остановил взгляд на зеленой площади, где в это солнечное утро кружились под порывами летнего ветра стайки голубей, а потом равнодушно и устало посмотрел на проказы детишек, для которых эта площадь была единственным местом для игр. Он ощутил прелесть этого утра. «Сегодня не стоило приходить сюда, подумал он вдруг, не стоило бы выслушивать Чалмерса, что бы он ни говорил. Сегодня самое подходящее время собрать снасти и уехать за город. Или проваляться целый день в постели. Ах да, пришла ему в голову мысль, никто же не заставлял меня становиться полицейским…» Он вздохнул, философски пожал плечами и толкнул тяжелую дверь.
Лифт мягко вознес его на четвертый этаж тихого здания, и он усталой походкой зашагал по широкому пустынному коридору, мимо ниш с фонтанчиками для питья и портретов бывших судей штата, которые неровной пыльной вереницей тянулись по высоким стенам. Перед матовым стеклом знакомой двери он на секунду замедлил шаг и прислушался к ровному стрекоту пишущей машинки, доносившемуся из-за двери. Он нажал на дверную ручку и вошел в кабинет.
За пишущей машинкой сидела секретарша — дородная, не первой молодости дама с крашеными волосами, взбитыми в умопомрачительную корону, и с короткими накрашенными ноготками. При его появлении она прервалась, и ее толстенькие, похожие на гусениц, пальцы застыли над клавиатурой, пока она рассматривала лейтенанта. Взгляд ее маленьких глаз излучал холод, но на губах появилась улыбка, яркая и фальшивая, которая медленно расползлась по пухлому лицу.
— Привет, лейтенант! — Взгляд маленьких глазок побежал по поношенной шляпе, вытертому до блеска костюму, потом упал на неумело завязанный узел галстука и остановился. Она возобновила работу. — Давненько вы к нам не заглядывали. Как ваши дела?
— Все отлично, — деревянным голосом ответил Клэнси.
— Я так понимаю, вы теперь на 52-м участке? — Она подняла пухлую руку к крашеным волосам, отвела взгляд от галстука и чуть улыбнулась, пытаясь скрыть торжествующую улыбку. — Надеюсь, вам там нравится, лейтенант.
— Все замечательно. Там просто прекрасно, — ответил Клэнси спокойно и воззрился поверх ее головы на массивную дверь, ведущую в святая святых помощника окружного прокурора. Потом перевел взгляд на тайно злорадствующую секретаршу и спросил:
— Мистер Чалмерс долго будет занят?
— Я скажу ему, что вы пришли.
Она кокетливо развернула свое пышное туловище к двери, едва не смяв бюст о выступающий край пишущей машинки, ее палец ловко нашел и нажал кнопку селектора.
— Слушаю.
— Пришел лейтенант Клэнси, мистер Чалмерс.
