Пыльные часы «Доктор Пеппер» в дальнем конце длинной призрачной комнаты показывали четверть восьмого. «Джекман», подернутый желтоватым налетом никотина, пропитанный запахами политуры и бриолина, оставался таким же, как и за двадцать лет до рождения Дейка. Прямо под часами висела любительская фотография — с нее смотрели тусклые глаза оленя, подстреленного чьим-то дедушкой. Раздавались удары, стук бильярдных шаров и шарканье ботинок по линолеуму — это кто-то из игроков наклонялся для удара. Откуда-то сверху, из-за зеленых абажуров, на тонкой нити, усеянной бумажными рождественскими колокольчиками, свешивалась мертвая роза. Дейк оглядел захламленную комнату. Никакого визуализатора.
— Еще кого-то принесло, — раздался чей-то голос.
Дейк обернулся и встретился со спокойным взглядом лысого человека в стальных очках.
— Меня зовут Клайн. Бобби Граф. Ты не похож на любителя погонять шары, мистер.
Ни в позе, ни в голосе Бобби Графа не было ничего угрожающего. Он снял с носа очки и протер толстые линзы. Он напоминал продавца, который когда-то пытался научить Дейка пользоваться устаревшей биокомпьютерной установкой.
— Я играю на деньги, — улыбаясь, продолжал Бобби. У него были белые пластмассовые зубы. — Я знаю, что не очень-то похож.
— Я ищу Крошку, — сказал Дейк,
— А-а, — Граф водрузил на нос очки. — Его здесь нет. Он отправился к себе, чтобы ему почистили гальюн. Но он все равно не стал бы с тобой летать.
— Почему?
— Да потому, что ты не из нашей компании, иначе я бы знал тебя в лицо. Кто-нибудь другой подойдет? — Дейк кивнул, и Бобби Граф крикнул кому-то в глубине зала: — Эй! Кларенс! Выноси визуализатор! К нам пришел летун.
Двадцать минут спустя, потеряв не только наличность, но и «Батанг», Дейк шагал мимо изувеченных солдат из «Дешевой распродажи».
— А теперь я скажу тебе кое-что, парень, — отечески произнес Бобби Граф, когда, обнимая Дейка за плечи, провожал его к лифту. — Тебе не выиграть у настоящих ветеранов, слышишь? Я не особенно хорош всего-навсего старый морпех, побывавший в переделках пятнадцать, может, двадцать раз. А старина Крошка, он — пилот. Он всю службу провел в боях. У него водянка, ему по-настоящему плохо… И не старайся его победить.
Была прохладная ночь. Но Дейк пылал от гнева и унижения.
— Господи, примитив какой, — заметила Нэнси, когда «спад» обстрелял груды розового белья. Дейк закашлялся от злости и сорвал с головы ее шикарное устройство дистанционного управления фирмы «Браун».
— Так, может, ты разберешься и с моим делом, мисс богатая сучка, которая-собирается-получить-работенку…
— Послушай! Это не от тебя зависит: просто твоя игрушка — обычная штамповка. У тебя совершенно примитивная дискета. Может, на улице такой уровень и сойдет. Но по сравнению с моей работой — это тьфу. Давай я ее тебе перепишу.
— Что перепишешь?
— Твою программу. Эти дешевки пишут шестнадцатеричным кодом, потому что промышленные программисты — смирившиеся компьютерные неудачники. Они так думают. Дай мне дискету, я ее проанализирую, отредактирую, внесу изменения и переведу на современный язык. Уберу все лишние переходы. Это подгонит систему и уменьшит цикл вдвое. Поэтому ты сможешь летать быстрее и лучше. Я сделаю из тебя настоящего профессионала. Аса!
Нэнси схватила ведро и ударила в него, как в барабан. Расхохоталась, а потом закашлялась.
— Это можно? — не веря своим ушам, поинтересовался Дейк.
— Как, по-твоему, почему люди покупают устройства с золотыми контактами? Ради престижа? Черта с два! Высокая проводимость на несколько наносекунд ускоряет реакцию. Скорость реакции — вот правильное название игры, дружок!
— Нет, — упорствовал Дейк. — Если бы все было так просто, то у всех давно уже были бы такие фиговины. И у Крошки Монтгомери была бы. У него давно все самое лучшее.
— Ты будешь слушать? — Нэнси резко поставила помойное ведро, грязная вода выплеснулась на пол. — Оборудование, на котором я работаю, на три года обогнало все, что можно найти на улице.
— Не заливай, — сказал Дейк после длительной паузы. — Ты действительно можешь это сделать?
Новая программа отличалась от предыдущей, примерно, как «форд» двадцатых годов от девяносто третьего «лотоса». «Спад» повиновался, как во сне, слушаясь тончайших мозговых импульсов. За несколько недель Дейк научился лихо выполнять фигуры высшего пилотажа. Он летал с местными подростками — и одиночными самолетами, и тройками, и каждый раз неизменно побеждал. Дейк испытывал судьбу. А аэропланы все кружились в воздухе…
Однажды, когда Дейк прятал очередной выигрыш, от стены отделился долговязый негр. Он поглядел на бумажки в руках Дейка и презрительно ухмыльнулся. Сверкнул рубиновый зуб.
— Знаешь, — сказал негр, — услышал я, что здесь завелся некий умник, который умеет летать, но забавляется с детишками…
— Господи, — произнес Дейк, намазывая масло на кусок хлеба из водорослей, — я пол вытер этими гавриками. А они тоже хорошие пилоты.
— Чудно-чудно, дорогуша, — пробормотала Нэнси. Она работала над дипломом и как раз вводила данные в машину.
— Знаешь, я думаю, что у меня настоящий талант на подобное дерьмо. Я имею в виду, программа действительно расширила мои возможности, но ведь я и сам парень не промах. Я и вправду здорово напрактиковался, понимаешь?
Машинальным движением Дейк включил радио. Наглой медью завыл диксиленд.
— Эй, — запротестовала Нэнси. — Ты соображаешь? Я же работаю.
— Да я только… — Он повертел ручку, и из приемника полилась какая-то медленная романтическая гадость. — Вот. Ну, вставай. Давай потанцуем.
— Ты же знаешь, я не могу…
— Конечно, можешь, солнышко.
Он бросил ей огромного плюшевого медведя, а сам подхватил с пола платье, пошитое из лоскутов. Зажал воротник под подбородком и взял платье за пояс и за рукав. Платье пахло пачули и — чуть-чуть — потом.
— Смотри. Я стою здесь — ты стоишь там. Мы танцуем. Идет?
Смущенно моргая, Нэнси встала и крепко прижала к себе медведя. А потом они медленно танцевали, глядя друг другу в глаза. Вскоре она заплакала. Но при этом улыбалась.
Дейк грезил наяву, воображая себя Крошкой Монтгомери, проводами связанным с истребителем вертикального взлета. Малейшие нервные импульсы передавались машине, рефлексы ускорились и изменились, а по сосудам растекался стимулятор.
Пол в комнате Нэнси стал джунглями, кровать — плато в Андском нагорье. Дейк форсировал скорость «спада», как будто это была начиненная электроникой боевая машина.
Компьютеризованное чудо управляется слабыми сигналами, идущими от мощного усилителя, который связан с системой кровообращения пилота. Датчики вживлены прямо в голову — и, закладывая виражи в зелено-голубых небесах над тропическими лесами Боливии, Крошка будто чувствует воздушный поток, который обтекает управляющие плоскости истребителя.
Внизу сквозь джунгли продирается пехота. У солдат над локтем укреплены инъекторы — для того чтобы придать им в бою ярость обреченных, — жидкий ад в голубом пластмассовом пузырьке. Вероятно, за десять минут они получили недельную дозу «дряни». Полет над самыми верхушками деревьев требует неимоверного нервного напряжения, зато наземные войска могут подстрелить тебя только прямо над собой. Но тогда уже поздно, сбрасываются фосгеновые бомбы, и самолет улетает еще до того, как его успевают взять на мушку… конечно, поэтому требуется постоянный приток стимулятора в организм. Да и прямой нейронный интерфейс с самолетом работает в обе стороны. Не только вы управляете самолетом, но и бортовые компьютеры вмешиваются в биохимические процессы, отслеживая, когда необходимо включить человеческий компонент в убийственное напряжение боя.
А такие дозы проедают в тебе дыры. Медленно, непрерывно… наверняка… Гравируют извилины мозга, стирая межклеточные мембраны. И если тебя вовремя не сдернут с небес, то кончишь разжижением мозгов. Только вот реакции останутся слишком быстрыми, чтобы тело могло с ними управляться, а рефлекс «стреляй-беги» вбит в тебя слишком прочно…
— Эй, работяга, мне повезло!
— А? Что? — Дейк вздрогнул.
Громко хлопнув дверью, вошла Нэнси и швырнула сумку на ближайшую кучу.
— Мой проект. Меня освободили от экзаменов. Проф сказал, что никогда не видел ничего подобного. Ох, убери яркость, а? Эти краски глаза режут.
Дейк подчинился.
— Ну, покажи. Продемонстрируй свое творение.
— Ладно. — Девушка взяла у него «Браун», освободила место на кровати и приготовилась. Внутри голубого пламени, спокойно мерцавшего на ее ладони, вспыхнула яркая искра и выросла в змейку с треугольной головой и беспрерывно высовывающимся язычком. Змейка серебристой молнией метнулась по руке, обвилась вокруг шеи, переливаясь красным и оранжевым, а затем заскользила между грудей.
