- Леонид, - остановил его бородач, вернувшись от малопонятного жаргона к правильной и хорошо поставленной речи. - Это твой выбор, мы с ним не согласны, но принимаем его. И все-таки подумай... Тебе не остановить прогресс. Тебе не остановить будущее.
Доктор не ответил. Он вышел в полном молчании, а вслед за патроном торопливо последовал Алекс.
* * *
Былое
Красноватый свет заливал подвесной вагончик, превращая его в декорацию к фильму ужасов. Словно здесь учинили кровавую резню, забрызгав кровью каждый сантиметр. Последний рейс воскресной ночью, точнее очень ранним утром понедельника... Людей было мало - даже праздные гуляки уже отбродили свое, остальные же давно заснули, готовясь к началу нового рабочего дня. Ближе к центру людей, конечно, было побольше, и на улицах, и в транспорте. Но на то он и центр, чтобы собирать прожигателей жизни, для которых время не имеет значения.
Ближе к конечной станции в распоряжении Постникова оказалась половина вагона. Он сидел в углу, сгорбившись, подняв воротник и глубоко засунув руки в карманы. Было не холодно, но Алексея все равно морозило, как при хорошей лихорадке - организм не выдерживал стресса и всячески указывал хозяину на свое неблагополучие. Постников бездумно отсчитывал стыки рельса над крышей состава, ориентируясь на характерное постукивание, почти как у обычного трамвая. Один, два, три, пять... и заново. Даже десятки оказывались слишком сложной задачей для измученного и воспаленного разума.
Сегодня Постников пытался устроиться на работу. Снова верхолазом, как без малого пять месяцев назад. Найти специализированные 'круги', то есть подписные сети промальпинистов в местном 'интернете' он не смог - видимо неправильно формулировал запрос или туда можно было вписаться только по рекомендации. Но подготовился старательно, по мере сил - почитал кое-что из профильной литературы, выучил терминологию. Теперь Алекс был уверен, что поднялся хотя бы до уровня хорошего местного подсобника или начинающего высотника-'висюна'.
Но получилось все равно плохо.
Не было никаких тестов и проверок. Алексею просто с ходу предложили сделать диагностику трубы древней котельной, которую теперь приспособили под централизованную вентиляционную вытяжку сразу два конторских блока. Старую кирпичную постройку изрядно ушатало время, а запустить внутрь и снаружи автоматиков не позволяли структура стен и диаметр трубы. Несложная работа для опытного специалиста за очень неплохие деньги - немногим меньше месячной зарплаты у Глинского. Была лишь одна маленькая оговорка - высота трубы составляла ровно сто пять метров, сантиметр в сантиметр, и ветер на вершине соответствовал. Спустившись на первые десять метров и поставив первые два датчика Постников понял, что ... дальше просто не может. Со страхом он еще мог бороться, но болтанка вкупе с общей нервозностью процесса (непривычное оборудование, большой перерыв, ограниченная работоспособность правой руки и одноглазость) вызвали чисто физиологическую реакцию. На альпиниста одновременно навалились клаустрофобия, приступы лютой тошноты и дрожь в левой, 'живой' руке.
Страшно было не выдворение с позором и без копейки денег. Страшно было предательство собственного тела - последнего и единственного, что Постников еще худо-бедно мог считать своим в этом страшном мире. даже с оговорками на хром, части которого он уже лишился. Это было уже слишком, и несчастный пришелец впал в состояние бездумного ступора. Потом начал откровенно чудить - пару часов Алексей в самом прямом смысле искал деньги на улице, бродя по асфальту и не поднимая головы. Он и в самом деле нашел две монеты - семидесятых годов, еще довоенной чеканки - в одну и три копейки. Теперь Постников возвращался 'домой', вяло раздумывая над тем, чтобы подняться на крышу общаги и шагнуть в пропасть. Благо высота здания не оставляла сомнения в скором и однозначном результате этого мероприятия.
Настойчивое шушуканье вывело Алексея из замкнутого круга мыслей. Он сжал в кармане отвертку - не для защиты, а машинально, Постников уже привык реагировать именно так на любое непривычное событие. Твердая пластмассовая рукоять со сколотым краем придавала некоторой уверенности.
В вагончике осталось, если так можно выразиться, три 'юнита' - сам Алексей, небольшая группа подростков не старше двенадцати-тринадцати лет, и явно подвыпивший гуляка. Хотя... Постников сощурил уставший глаз и подумал, что скорее не пьяница, а перебравший 'ампул' 'вершок' - человек достаточно обеспеченный, чтобы более-менее регулярно видеть солнце из окон нормального дома и конторы. В мире Постникова таких называли 'средним классом'. Здесь же - только жаргонизмом, поскольку официально все советские граждане имели одинаковый доступ к благам.
Обдолбанный гуляка находился в состоянии благостного миролюбия и перманентного счастья. Он разметался по всей скамье, счастливо улыбаясь в пустоту и что-то невнятно бормоча под нос. Маска респиратора криво повисла на одной петле, цепляясь за ухо. Хороший костюм переливался мягким отраженным цветом качественной синтетики 'под шелк'. Галстук был модным - 'техасский шнурок' с витыми черно-золотыми нитями. А еще на пальцах 'наркомана' не было видно кольца с чипом безналичных расчетов. И это означало, что либо некто уже избавил бедолагу от электронной башмалы, либо ...
Похоже подростки (числом трое, все мальчишки) пришли к сходным выводам. Явные выходцы из самых низов, нездорово растолстевшие на самой дешевой и калорийной еде, в бросовой одежде с третьесортных распродаж. И происходили, судя по всему, даже не из трущоб, а вообще из дальних пригородных районов. Что их занесло сюда, в не самую худшую и беднейшую часть города - бог весть. Но занесло. И теперь оборвыши исподтишка бросали на гуляку очень специфические взгляды. Такое выражение Алексей видел у гиен в передачах про живую природу - жутковатая смесь детской опаски, взрослой алчности и звериной осторожности мелких стайных хищников.
Собравшись в компактную группу, буквально носом к носу, мелкие начали колдовать над какой-то штукой. Судя по всему, коммуникатором или инфографом, которого у шпаны появиться просто не могло в силу не копеечной стоимости. Постников подобрался - незаметно, насколько мог, наблюдая за соседями по вагону поверх поднятого воротника куртки. Алексею очень не понравился оборот событий. У шпаны явно не получалось заставить свежекраденый (а как же иначе) агрегат работать, и это их ощутимо злило. Они шушукались высокими раздраженными голосами, попеременно оглядываясь то на обдолбанного мужчину, то на ... Постникова. Алексей крепче и вполне осознанно сжал отвертку.
Вагон задергался сильнее и остановился на предпоследней остановке. Мужик раскинулся еще вольготнее и что-то ритмично замычал. Видимо душевно пел. В последний момент стайка юных гиен сорвалась с места и дисциплинированно покинула вагон. Зашипела пневматика дверей, состав двинулся дальше, к финальной точке маршрута, очень медленно.
Постников низко склонил голову, чувствуя болезненный жар во всем теле. Но это была уже не лихорадка изнуренного тела и разума, а какой-то странный, болезненный азарт. Пальцы живой руки дрожали, словно каждую жилку били электричеством. Мертвая, металлическая рука наоборот, замерла в неподвижности - устаревшая электроника не могла адекватно интерпретировать хаотические нервные импульсы владельца, а потому просто игнорировала их.
У развалившегося наркомана нет кредитного кольца... Значит либо чип украли, либо в поезд сел человек с наличными - таковых было еще много, несмотря на широчайшее распространение цифровых денег. Человек с деньгами... Мужик в шелковом костюме не казался нищебродом и если не растратил все, то у него есть какой-то нал. Вряд ли много - после бурного вечера карманы имеют свойство пустеть. Но для Постникова и пара рублей - уже внушительная сумма.
Деньги.
На что можно пойти ради денег?
Постников лихорадочно соображал, старательно вешая на мысли ярлычок 'если бы я вдруг решился...' - это помогало не отвлекаться на рефлексию 'как же я могу даже думать о таком?!'. Мелкие шакалята могли бы сами обворовать беднягу, но вероятно опасались попутчика, то есть самого Алексея. Пытались позвонить, наверняка хотели обратиться за помощью к кому-то постарше и посильнее, но не сумели. Значит скорее всего вышли, чтобы сбегать к ближайшему телефону. Найти их сложно, однако все еще можно.
Но кому они могли позвонить?.. Или он уже бредит, отпустив на волю больное воображение? Может быть Постников все истолковал неверное и мальчишки просто вышли на своей остановке?..
Алексея продолжал бить озноб. Пришелец поднялся, ссутулившись еще больше, совсем как больной сколиозом. Сделал шаг в сторону наркомана. Еще один. Постников оказался рядом с мужиком как-то незаметно для самого себя, словно вынырнув из бездумной прострации. Тот по-прежнему бормотал непонятный речитатив, глотая звуки и бурча. Глаза его были закрыты, лицо раскраснелось. Алексей глубоко вздохнул, стараясь хоть чуть-чуть пригасить внутренний огонь. Левая рука тряслась все больше. Глаз слезился, его будто заволокло пеленой. Приходилось часто моргать, чтобы хоть что-то видеть. От мужика отчетливо пахло. Чем-то удушливо-парфюмерным, с явным цветочным оттенком. Запах лез в нос, неприятно скреб слизистую, вызывая раздражение и злость.
