почившим врагом, и принялся разглядывать свою жесткую как подошва ботинка ступню. — У них в «Шоколапке» фонтан с шоколадом был, я из него щепки вынул и выпил! Вкусно, однако. Это мне духи сказали, про фонтан. Так-то духи еще сказали: медвежьему человеку можно верить.
— А что за духи были? — поинтересовалась Эсси.
— Так-то две бабки — Маня и Дуня. Они с этим медвежьим зоотериком в одном подъезде жили. Говорят — девок любит попухнастее, с цыцками, до сладкого охотник большой и слово свое всегда держит. Бабки, однако, очень информированные. Оттого и померли — никак наговориться не могли, так и трепались, две дуры старые, пока их бетонной плитой не придавило!
— Вот ведь незадача, — прокомментировал я. — Царствие им небесное, или что там принято говорить в таких случаях? Веди нас в «Шоколапку», дорогой Хурджин. Нам сейчас с Зоотерикой воевать рановато, у нас работы полно.
— Бабай… — Эсси задумчиво крутила прядку волос. — Я, наверное, с крыши прикрою. Там есть напротив пару удобных позиций, я присмотрела…
— Доверяй но проверяй? — девушка импонировала мне своей продуманностью. — Отличная идея.
Да и с аргументом в виде бьющего без промаха эльфийского штуцера переговоры могут пройти гораздо более гладко!
— А… — я повертел головой. — А где она?
— Не видать, однако! — пожал плечами Хурджин. — Эльфийка же! Так-то эльфы — шустрые. Идем.
И мы пошли.
* * *
— Меня Борисом звать, — сказал огромный, волосатый, заросший по самые глаза бородой мужик. — Альфа Сан-Себастьянского прайда.
— Бабай, я кофе в «Орде» варю, — протянул ему руку я.
Черт возьми, мы друг друга стоили. Он был пошире в кости, я — пофактурнее, порельефнее. Заплыл жирком медведик! Но хватка была стальная, он попытался сжать мою ладонь, я — ответил, и мы бычились друг на друга некоторое время, пока рожа бородатого Бориса не стала реально деформироваться в натуральную медвежью харю. С зубищами и ушами и шерстью.
— Силён! — сказал главный зоотерик. — Это ты — Резчик?
— Резчиком был Садзынар, а я так — погулять вышел. Мимо крокодил.
— Ваше крокодительство до сих пор темным икается, — усмехнулся Борис. — Теперь еще и Формации икаться будет, и упырям — кажется. Крокождение это я и хотел обсудить. Мне оно и нахрен не надо, чтобы вы в мою сторону крокодительствовали. Я за мир во всём мире и дружбу уродов.
— Вы хотели сказать — народов? — мне он сразу понравился.
— И народов — тоже. Пойдем, какао выпьем. Предупреждаю сразу — у меня там Рыся сидит, и Гамадрил. Гамадрил иногда дичь выдает, у него копролалия, понимаешь ли… Но парень толковый, компьютерщик от Бога, а в нашем обществе такие — большая редкость…
— А у меня эльфийка со штуцером на одной из крыш сидит, — светским тоном сообщил я. — Вообще никогда не промахивается. Из рогатки киборгу оба глаза выбила, понимаешь ли…
Он сверкнул на меня глазами из-под кустистых бровей и кивнул, мол намек понял.
Только мы вошли в «Шоколапку», как кто-то выкрикнул:
— Говно! Жопа! — а потом растерянно проговорил: — То есть… Экскременты, анус. Простите. Доктор сказал подбирать цензурные аналогии, я стараюсь, но выходит не очень. Можно автограф, я в Лиге за вас болею?
Сутулый всклокоченный парень с красным носом и синими щеками явно и был тем самым Гамадрилом.
— Я обожаю смотреть ваши видео. Вы классно деретесь! — он подскочил со своего места и прыжками подобрался ко мне. — Мудень! Ублюдок! То есть… Чудила? Незаконнорожденный? Это я не вам, это у меня заболевание… Распишитесь на моем ноутбуке, пожалуйста, уважаемый Бабай.
Я просто печенкой чуял — переговоры пройдут в конструктивном ключе.
— Слушайте, господин Гамадрил… Я вот что подумал: если смотреть на ваш внешний вид, то это ведь не гамадрил, это самый что ни на есть Мандрил Сфинкс получается. Откуда же такое прозвище тогда?
— Для благозвучия, — стеснительно сказал Гамадрил и протянул мне свой компьютер. — Автограф-то оставите?
* * *
Борис Медведь сумел меня удивить. Вполне доходчиво он пояснил, что оставаться в Хтони в планы Зоотерики не входит. У них другие интересы. Ну там, экологическое мышление, защита редких видов животных, борьба с техногенным загрязнением. Убивать тварей им философские взгляды не позволяют: а ну, как человекопауки и змеежопные псины приспособятся и займут свою нишу в природном многообразии? Так что они собираются снятся с места и выйти в Академгородок. У них там есть пункты для временной дислокации. Но для этого им нужна помощь, прикрытие.
С одной стороны — от местных тварей, которых они убивать не хотят, но если честно, то в данный конкретный временной отрезок лично он, Борис, не против, чтобы их убивал кто-нибудь другой. С другой стороны — от конкурентов. Скоморохи сейчас все поголовно под препаратами, после пережитого боя с упырями. Выйти в адекватном состоянии после того количества боевых коктейлей, что они себе ввели во время боя с упырями практически нереально, у них там поголовно реабилитационная химиотерапия или гемодеализ, или и то, и другое вместе. Адекватности это и без того отшибленной цирковой публике не добавляет. Мало ли что им в башку придет — может решат вырезать давних соперников на марше, не считаясь с потерями? Короче — тут тоже нужно прикрытие.
И в обмен на таковое он, Альфа Сан-Себастянского прайда, готов передать нам никие материальные ресурсы, накопленные Зоотериками на передовой базе, список прилагается. Продукты питания, медикаменты, предметы первой необходимости, кое-какая экипировка и снаряжение. Например — бронежилеты, средства связи, почему-то — электромагнитные ошейники и кандалы. Наверное — годная штука против киборгов?
А то, что они нам оставлять не собирались, мы должны были им помочь допереть до промежуточных баз.
— С чего такая щедрость? — поинтересовался я. — Разведка донесла — вы сохранили боеспособность, транспорта хватает, можете тупо прорваться к полицейским постам автоколонной…
— Ну, — почесал затылок Борис. — Во-первых мы не хотим прорываться к полицейским постам. А во-вторых… То, на поиски чего мы собирались зайти в Хтонь, само нашло нас. И как-то так получилось, что нам вроде как и не нужно больше… И не хочется особенно… Знаешь, так бывает — переоценишь свои силы, и думаешь потом, что и до этого как бы неплохо было…
— Унижение, — сказал Гамадрил. — Это было унизительно. Вон, какая у меня теперь рожа. А ты еще и Мандрилом обзываешься.
— Он сожрал весь мёд, — пожаловалась Рыся — натуральная кошкодевочка, с пушистой пятнистой шерсткой и кисточках на ушах. — Знаете, сколько тут было мёду? Не меньше чем шоколада в фонтане. А он сунулся — и высосал всё за один раз! И набил нас всех!
