Угу. А тот процент, который мы отстегиваем своим «друзьям», тут совершенно ни при чем. Просто они такие белые и пушистые.
— И не говори… А ты что тут делаешь?
— Приехал к своему любимому боссу! — парень ненатурально изобразил возмущение. — Которого, между прочим, ранили! В бою!
— Ага… а теперь по-честному.
— Не, ты что мне не веришь, что ли? А как же доверие между членами одной команды, как же почти семейные узы, которые связывают нас, дорогой босс?
Настал мой черед ржать. Я постарался смеяться столь же весело и заразительно, как и Клирик пару минут назад, и, кажется, у меня получилось. По крайней мере швы на боку, бедре и плече ощутимо заныли, а Игорь начал хихикать вместе со мной.
— Ладно, а теперь серьезно, — произнес я, утирая выступившие от смеха слезы. — Нафига ты здесь?
— Честно? Скучно мне. Ты тут, понимаешь, автоматом своим махаешь направо и налево, пули своим тщедушным тельцем ловишь, а я… я кофе пью. Скучно стало, — парень вздохнул тяжело. — Я не вру. Серьезно. К тому же, я и вправду беспокоился. Мне кажется, ты — единственная причина, почему Минами меня еще не прикончила. Не любит она меня… К тому же…
— К тому же?
— Влюбился я, — щеки Клирика вдруг налились пунцовым румянцем. — В девушку.
— Серьезно? — я сделал большие глаза. — В девушку?! Даже не подозревал у тебя наличие таких пристрастий!
— Да ну тебя, босс, — отмахнулся Игорь. — Дурак ты. И шутки у тебя дурацкие.
— Извини… — я хлопнул друга по плечу. — И кого же ты осчастливил своей безграничной любовью?
— О, мы были вместе всего пару раз, пока тебя в городе не было, — радостно возвестил Игорь, а я успел подумать, какой же он еще в сущности подросток. — Представляешь, она — монашка! И зовут ее — сестра Эда!
Оп-па. Приплыли.
«Были вместе», значит? Ну-ну…
С одной стороны, я никогда не считал себя ревнивым. Кажется, пример Светки это иллюстрирует очень неплохо — даже после того жуткого предательства на свадьбе Сереги, я так и не смог заставить себя ее бросить. А ведь после этого был еще не один такой эпизод…
С другой — повторения истории Светки не хотелось. Да и, надо признать, не любил я Эду. Она мне безумно нравилась, кружила мне голову, заставляла меня сходит с ума рядом с ней в постели, но… я ее не любил. Так что особых переживаний по поводу ее измены в сердце не ощущалось. А вот в мозгах было смятение, и… страх. Неужели все мои старания, направленные на то, чтобы завоевать ее расположение, пошли псу под хвост? Что ни говори, а поддержка Церкви Насилия, и самой Эды (вместе со стоящей за ней ЦРУ) давали неплохое подспорье, чтобы смотреть в завтрашний день с оптимизмом, несмотря на любые неудачи. И теперь я вот это расположение потеряю? Блин!
— Мда, — тихо произнес я, не в силах сдержать огорченную гримасу.
— Что? — кажется, Клирик был искренне удивлен моей реакцией.
— Да ничего, — я улыбнулся грустно. — Просто мне, как всегда, не везет с девушками.
Игорь еще секунд двадцать хлопал глазами, глядя на меня. Наконец, на его лице отразилось понимание:
— То есть… ты хочешь сказать? — за что люблю Клирика, так это за его сообразительность. — Что она и с тобой… Блин, вот шлюха!
— Эй, эй! — я бросил на друга осуждающий взгляд. — Не надо так говорить о девушке, которую любишь.
— Фиг там! — было такое ощущение, что Игорь размышляет, куда бы сплюнуть, но не находит ничего подходящего. Плевать на пол больничной палаты ему, очевидно, показалось неправильным. — Прошла любовь!
— О? — я скептически выгнул бровь. — Что ж это за любовь такая?
— Все, хватит о ней, — Клирик решительно встал. — Мне надо свежим воздухом подышать… Я тебя оставлю ненадолго, ладно?
— Угу. Валяй.
Я закрыл глаза. Послышался звук удаляющихся шагов, скрип двери.
Черт. Что же делать с Эдой? Наверное, лучший вариант — ничего. Если, конечно, Клирик не наделает глупостей… Не, Игорь — парень умный, с претензиями к монашке он не полезет, тем более он пятой точкой чувствует, что с ней все не так просто, поэтому и обратил на неё внимание… Так может оставить все, как есть? Это было бы совсем неплохо…
Мысли мало по малу становились все тяжелее, и я стал медленно погружаться в сон.
— Ты заметил, что под нас кто-то усиленно копает? — полноватый мужчина пережевал кусок чизбургера, запил огромным глотком колы. Его собеседник — высокий, атлетичный черноглазый блондин — лишь поморщился. Он терпеть не мог встречаться со своим боссом в заведениях подобных этому — дешевых, шумных и многолюдных.
— Под нас всегда кто-то копает, — пытаясь сдержать брезгливую мину при виде толпы, что пыталась пробиться к кассе, дабы получить свою порцию, произнес блондин.
— На этот раз все несколько по-другому, — прожевав очередной кусочек, произнес его собеседник. Полноватый человек, поправил очки, промокнул губы салфеткой, разгладил складки модного светло-кремового пиджака. С грустью посмотрел на пустой поднос перед собой, вздохнул, присосался к соломинке, выпивая остатки колы.
— И что же изменилось теперь?
— На этот раз копают гораздо лучше… и они подбираются слишком близко, чтобы это можно было игнорировать.
— Ого, — блондин выгнул бровь, единым слитным движением сбрасывая с себя пренебрежение. Усмехнулся и высказался на русском с жутким акцентом, явно кого-то пародируя: — «Какие ваши доказательства»?
— Общение с русскими не идет тебе на пользу, Джерри, — поморщился его собеседник.
— Зато мы накрыли целых четыре финансовых канала, — возразил блондин. — А это немало… Но все-таки? С чего вдруг ты перепугался, Книгочей? Дай отмашку, и половина аналитиков пророет землю носом и найдут тех, кто нами так заинтересовался.
— Ты преувеличиваешь мои возможности, — усмехнулся тот, кого называли Книгочеем. — Теперь, чтобы снять людей с других направлений, мне нужно предоставить железобетонные доказательства того, что нас начали плотно опекать. А таковых нет. И вот это-то настораживает.
— В смысле?
— В том смысле, что все данные по попыткам взлома нашего отдела начали пропадать, — задумчиво проговорил Книгочей. — Логи удаляются…
— Разве они и не должны удаляться?
— Да но раньше всегда можно было свериться с копиями, что уходят в архив. Но я несколько раз замечал, что в архиве один лог, а рабочий — другой. И при этом, прежде чем я успеваю скопировать рабочий лог, он мгновенно удаляется.
— Ого! — новости были настолько интересными, что Джерри даже кинул в рот полоску картофеля фри.
— Именно, — Книгочей проследил за тем, как его собеседник пережевывает, сделал еще один глоток из своего стакана. — Еще одно. У нас не было не единого сбоя за последние два месяца.
— Разве это плохо?
— Джерри, ты знаешь, что такое ЦРУ? Это самый лакомый кусочек для хакеров со всего мира. Ежедневно на ЦРУ обрушивается более миллиона хакерских атак. Любой школьник, который начал проходить информатику, считает себя великим хакером, и, конечно, пытается взломать ЦРУ. Проще всего замаскировать атаку под сбой оборудования. Тем более, что при такой интенсивности защиты, оно действительно сбоит достаточно часто… А знаешь какой отдел подвергается атаке чаще всего?
— Нет.
— Твой. Контроль финансовых потоков — слишком сладкий кусок, чтобы не пытаться до него добраться, если уж ты прошел первую линию. Ты, может, и не знаешь о своей популярности в определенных кругах, но я-то знаю.
— Так может, наши ребята из отдела защиты информации, наконец, начали работать? — предположил тот, кого за глаза называли Пугало.
— Ты сам-то в это веришь? — Книгочей снова поморщился, на лице его явственно отразилось недовольство. — Однако факт остается фактом: ни одного сбоя — это означает только одно. Кто-то уже давно внутри, и прилагает все силы, чтобы его не обнаружили.
Помолчали. Джерри задумчиво бросал в рот кусочек за кусочком, а Книгочей размышлял о том, чтобы повторить свой заказ.
— Что-то еще? — Пугало сам не заметил, как картошка фри на его подносе закончилась, и он уже примеривается к гамбургеру.
— За последний месяц я потерял двух агентов, — медленно проговорил мистер Блэк, с тоской наблюдая за тем, как мерно работают челюсти подчиненного. — Причем не пешек, которыми можно было бы пожертвовать, а действительно ценных агентов. Если их смогли допросить, они могли сказать немало.
— Немало — это сколько?
— Немало — это больше, чем ничего.
— Понятно, — гамбургер кончился, Джерри допил колу из большого стакана, поболтал им в воздухе, слушая сухой шелест кусочков льда, что перекатывались на его дне. — А Хекс ты слил сам.
— Она стала слишком неуправляемой, ты же знаешь, — Книгочей снова поморщился. — Да и ты всегда был за ее устранение.
