и, после поездки в Нью-Йорк, где на неё накинулись раввины всех мастей, заставляя надеть чёрное и до полу, забыть про макияж и, как раньше велел муж, сбрить волосы и, заменив их париком, надеть отвратительную шляпу — это в Нью-Йорке, где она надеялась пойти и в театр, и на концерт — и она подала на развод.
Брат этого Люсиного мужа живёт в Израиле, раввин, а отец был в меру религиозным, состоятельным, даже в Африку ездил на охоту, но вдруг застрелился в машине, когда ждал сына. Сын пришёл — машина вся в крови, с тех пор сын… Дед же, как только увидел новенький спортивный автомобиль, загорелся и тут же его купил, насилу запихал туда свою старушку, радовался. Они и, в том числе, этот Люсин муж, имели в Скалистых Горах небольшой лыжный курорт с подъёмником и снегоходами, и предлагали там тоже сделать кафе. Плюнув на всё это, Люсенька благополучно развелась, на полученные денежки и с нашей помощью, недалеко от нашего дома, купила себе дом, поселилась там со своим выводком. Как-то Лизонька позвонила бабушке, попросила срочно прийти. Нина, конечно бегом, примчалась — Лиза говорит: «Прихожу из школы домой, а на столе сидит енот, ест мой торт и вовсе не собирается уходить». Лиза уговорила нас приобрести собачку. В шелторе — приёмнике взяли чёрненького щеночка — очень уж он на нас так жалобно глядел, но Лизочка через некоторое время заявила, что чёрный подружкам не понравился и надо поменять его на беленького. Менять мы не стали и назвали его Стёпкой, а ближе к осени, видим у нашей калитки стоит одинокий пёс, Стёпа просит его пустить, мол, мне нужен друг. Пустили, назвали Хрюней, задолго до НТВ — и прожили они у нас дружно 10 лет и умерли почти одновременно. Стёпа, оставшись без друга, пригласил ужинать местных зверюшек. Вечерами приходили к нему енот и скунс, часто с подружками, а он сидел рядом, радовался. Скунс до сих пор приходит по вечерам, помнит, наверно, а еноты приходят всей семьёй полакомиться виноградом, что растёт у нас.
№ 8
Долго ли, скоро ли перебирается к Люсеньке мужичёк, дилер-продавец, что продал нам этот дом, приглянулся, знать! И уговорил Люсеньку уехать из этого «проклятого, где этот чмырь» Колорадо в Сиэтл, поближе к своим родственникам. Люсенька уже не Каган, не Цейтлин, а Вууд, но не обошлось без приключений. «Этот чмырь» возмутился, что Люся увезла Эличку и он «лишён возможности общаться с сыном» и подал на неё в суд. Наш адвокат оказался никуда не годен и суд присудил Люсе вернуться и «удовлетворить желание истца». Полгода длилось это приключение, он, когда Люся опаздывала привезти ему Элю на свидание, приезжал к нам — они жили у нас — и колотил в дверь изо всех сил, чтобы все соседи слышали. В конце концов, дверь он разбил и Люся, сославшись на его непредсказуемое поведение, уехала.
Пока они жили у нас, приезжал Игорёк, он побывал и у нас, и у Лёни в Монтерее, и у Миши. Запомнилось, маленький Эля спросил у него «Сколько Вам лет?» и на молчание сказал «Я знаю, 62», что так и было. Свозил я Игорька в Централ Сити — бывшую столицу Колорадо, тогда ещё Территории, там и Салун, и музей-бордель, и Оперный театр, и сувенирная старина. Мы попали как раз на представление в Салуне, с пальбой и ковбоями. Потом он рассказывал: «У Лёньки калифорнийский рай, Миша, как раньше, проектирует, а Рэмка живёт в кино».
Наконец всё, как теперь говорят, «устаканилось», Женюшка купил дом в Денвере, конечно по-американски, взявши кредит в банке, Малашенька укрепилась в Ницце, Люсенька сняла домик под Сиэтлом, а мы с Ниночкой кайфуем в нашем, купленном за140 тыщ — 40 наших, а 100 взятых в банке, домике под горой. Приезжает наш племянник Кузенька с семьёй, снимаем им недалеко от нас квартиру и берём на работу в болдерский ресторан. Настало, наконец, наше время! Жизньпродолжается, и нам доступен весь мир!
Сначала летим в Сиэтл, к Люсе, с инспекторским досмотром. Домик и место очень понравилось, лес, зелень, море цветов — здесь вообще очень зелено, цветочно и влажно — много воды рядом. Так совпало, подошёл День Рождения Нины и мы пошли в мексиканское кафе, что было недалече. Работники кафе, узнавши это, собрались у нашего стола с гитарой и тортом, поздравляют, поют «Хэппи бёрсдэй ту ю!», посетители присоединяются и тут, неожиданно для нас, окружающие это подразумевали, потому и собрались около, торт шлёпнулся на Нинин нос! Аплодисменты, Ниночка вытирается, Эли и Лиза в восторге, а на столе перед Ниной стоит такой же точно торт — «хэв э найс дэй!»! С этого времени прилетали и приезжали к Люсе часто — она и сейчас живёт в Сиэтле. Мы помогли ей купить сначала дом в пригороде, потом в городе, а когда Лизочка стала работать и у нее появился свой дом. Лиза проучилась в школе только на «А», поэтому за университет ей платить не пришлось, более того, благодаря успехам, ей оплачивали жильё и по окончании дали грант-денежки на поездку в Индию, Таиланд и Непал — один из предметов у неё был «Археология», а Эличка, окончив школу, уехал в Нью-Йорк, к отцу — «чмырь» уже переехал туда, женился и повелел сыну быть рядом.
Мы решили познакомиться с родственниками Вууди, захотелось узнать поближе американцев. Вуудин отец с виду приличный, но, с нашей точки зрения, жлоб. Вууди был лётчик, летели они откуда-то домой, надо сесть и заправиться, бензин на исходе, нет, сказал отец, долетим — видно не захотел тратиться — не долетели, разбились. Мать погибла, Вууди потерял лайсенс, а отец выжил. Были мы у него доме, его новенькая, красивенькая, молоденькая жена-латина приняла нас уважительно.
Маленький городок, две речки: Снэйк-Змея и ещё одна, названия не помню, обе текут в могучую Колумбию. В сарае — старинные авто в прекрасном состоянии, потом он нас пригласил на традиционный ежегодный автопробег — добрая сотня старья, начиная с Форда 1905-го и прочих, до 50-ых, все на ходу. Автопробег — это 3 дня и более 100 миль по просёлочным дорогам Айдахо и Орегона. Останавливались в заранее условленных, традиционных местах — в поселковых «отелях», а то и на природе. Старику полюбилась наша Лиза и он посадил её в «роскошный» кабриолет 20-х с парусиновой крышей, конечно Лизонька замерзла и устала. На третий день мы оказались у реки Колумбии и остановились у переправы. Водитель автобуса, тоже старинного, сжалившись над нами, пригласил к себе в салон. Стали мы как туристы теперь, так и доехали до конца пробега. Автобус подвёз нас к ресторану, уже все монстры подъехали, прощальное торжество. В ресторане
