Через два часа двое принесли по цилиндрику. Павел тут же надел свои специальные очки и стал смотреть, внимательно осмотрел каждый цилиндр, седлал замеры и поднял взгляд на Ирину:
— Ирэн Леонидовна, оба идеально сделаны
Парни стояли и затравленно смотрели, каждый думал, что возьмут кого-то одного, ведь лицензия мастера дорого стоит, но Ирине нужно было много мастеров:
— Собирайтесь, только у меня пока нет мастерской, но лицензии я вам оплачу.
Стеклодув снова попытался возразить, что они ещё недостаточно обучены, но здесь уже вмешался Забела, который профессионально выяснил, что парни уже три года работают в этой мастерской и стеклодув до сих пор не отправил их на экзамен. А по закону он должен был через два года дать парням возможность сделать изделие и представить гильдии и, если изделие соответствовало требуемому качеству, то можно было получить лицензию мастера, оплатив её в течение следующего года. Но кто же просто так расстанется с дешёвой рабочей силой.
Ирина посмотрела на стеклодува и предложила тому продать ей мастерскую. Тот гордо отказался, понимая, что здесь барыне уже казаки не помогут. Закон на его стороне.
Ирина решила поехать к Прасковье Валуевне*, супруга наместника точно сможет помочь с покупкой стеклодувной мастерской. Ведь, по сути, это просто помещение, в котором стоит печь и есть специальные трубки и формы, и тигель.
(Захотелось объяснить значение отчества Прасковьи Валуевны, Валуй — происходит от старославянского имени «крикун». Имя Валуй и фамилии, от него образованные, являются довольно древними. Так, в «Ономастиконе» академика С.Б. Веселовского записаны: Тимофей Васильевич Валуй, воевода великого князя Дмитрия Донского, убит в 1380 г. на Куликовом поле; ему принадлежало Валуево-Покровское на реке Ликове под Москвой; Валуй Григорьевич Киндяков, 1586 г.)
— Эх, как же жаль, что Картузова с Прошей нет, — с тоской подумала Ирина, уж Феррати такую печку одно левой бы соорудил.
Но ехать к наместнику не пришлось, и даже Картузова с Прошей ждать не надо было.
Уже выходили, когда их догнал третий парнишка, что тоже вызывался сделать цилиндр. Ирина обернулась, рукой показав казакам, чтобы пропустили к ней парня. Тот что-то держал в руках, но сначала подошёл поближе к Ирине и шёпотом сказал:
— В конце улицы дядька Антип продаёт свою мастерскую, стар стал, уже не работает, но там всё оборудование есть и печка тоже, и не застывшая, я точно знаю
Потом протянул ей… баночку и жалобно попросил:
— Возьмите меня тоже, пожалуйста.
— Наконец-то, — воскликнула Ирина, увидев баночку с ровными стеночками и краями, практически «Лореаль» — это ты сделал?
Парень, почти мальчик, покраснел и кивнул.
Ирина посмотрела на Забела и сказала: — этого тоже беру.
Стеклодув вышел и злобно сказал:
— А этому нельзя мастером, он первый год только отработал
— Ничего, — ответила Ирина, — у новых мастеров обучение закончит
И взглянув на боящегося вздохнуть мальчишку, казала: —иди, собирайся.
Так у Ирины появилась стекольная мастерская. Дело не стали откладывать в долгий ящик, сразу пошли к дядьке Антипу.
Тот жил там же рядом со своей мастерской. Ирине понравилось, что внутри было чисто, грамотно был сделан свет, который давали окошки сверху, и печь действительно была не застывшая, хотя и давно не использовалась.
— Как же вам удалось печь-то уберечь? — спросила Ирина Старик показал обожжённые руки*:
— Вот так и удалось, барыня.
Потом пожевал губами и сказал:
— Это хорошо, что вы мальцов забрали, а если меня отсюда не погоните, я их ещё и поучу.
(*из стекловаренной печи при остановке и охлаждении необходимо удалить стекольную массу, иначе она застынет и печь может треснуть. Самодельные небольшие печь были загружного типа, то есть стекло загружалось в печь сверху и плавилось внутри печи при температуре примерно 1100 гр Цельсия)
Ирине дядька Антип понравился, тем более всех ребят он знал, договорились, что к завтрашнему дню распишут сколько и чего надо для того, чтобы запуститься. На вопрос старика:
— А когда надо?
Ирина коротко ответила: — вчера дядька Антип, вчера надо было
Старик хитро прищурился: — значит работы много
— Очень много, — ответила Ирина и рассказала, что пришлёт управляющего с мыловаренной фабрики, ему надо будет передать сколько и чего надо закупить для запуска.
Договорились, что делать будут баночки для кримов, хорошо, что образец уже был, и нужна была сотня заготовок под шприцы. Ирина предполагала, что в процессе совмещения с поршнем возможны «потери».
Забела оказался незаменимым и здесь, он сразу сказал, что покупку мастерской надо оформить в управе. Ирина ещё хотела бежать в гильдию за лицензиями для парней, но дядька Антип остановил:
— Погодите, барыня, должна мастерская заработать, тогда мастеру дадут лицензию, а без мастерской никак.
Пришлось пыл немного поумерить. Но всё равно проездили почти весь день.
Вернулись в поместье уже ближе к ужину, а там снова гость. На этот раз молодой человек приехал к Леониду Александровичу. И был этот молодой человек представителем фарфоровой фабрики.
Оказалось, что Лидия Артамоновна, которой Ирина пожаловалась, что никак не может получить от стеклодува нормальные баночки для кримов, отправила письмо своей подруге, а у той муж совладелец фарфорового завода. А хитрая казачка отправила непросто письмо, она ещё в подарок кримов и мыла положила. И вот, Ирина собиралась этим заняться на майских сезонах, а они сами приехали.
Завод располагался в соседнем уезде, в два раза ближе, чем завод под Питерградом. Владели заводом два брата Филипп Сергеевич Батенин и Пётр Сергеевич Батенин, подруга помещицы Красновой как раз была замужем за Петром Сергеевичем. Завод так и назывался Фарфоровый Завод Братьев Батениных.
Леонид Александрович распорядился разместить гостя и покормить. Как раз и Ирина вернулась и вместе пошли смотреть образцы, которые привез с собой представитель.
Молодой человек представился Алексеем Гореловым, он оказался племянником Батениных, сын их сестры, которая умерла родами, и братья взяли племянника в дело, обучаться.
Фарфор был потрясающей красоты, в основном на фарфоре были виды столицы и Питерграда. Как объяснил Алексей, что больше всего заказов именно на такие картины, а так они могут делать всё, потому как на заводе работают настоящие художники.
Проговорили до вечера, часть образцов Ирина решила использовать под кримы, которые пошлёт Елизавете Тумановой для императрицы. Алексей обрадовался, что у него всё, что он привёз выкупят и ему не надо будет ехать обратно с целым сундуком, опасаясь, что что-то может разбиться.
На следующий день, Алексей уехал обратно с целым альбомом зарисовок и чертежей. Договорились, что все расчёты Ирине пришлют письмом.
Время до майских сезонов таяло словно снег в тёплый весенний день. А ещё надо было столько всего сделать…
* * *
Она ответила! Она ответила! — Сергей Виленский впервые за долгое время почувствовал, как напряжение, державшее его отпускает. И барон понял, что переживал не только за то, ответит ли Ирэн, но и за сына сердце болело.
Ирэн ответила, она готова дать ему шанс. Но Сашка-то каков! Барон сперва испугался, потом разозлился, потом понял, что не может злиться на сына, потому что представил, что Саша и есть то звено, которое крепче самого толстого каната свяжет его и Ирэн.
Единственное что омрачало настроение — это была сестра. Барон и раньше замечал, что она слишком мрачна, слишком нетерпима к другим, и вообще нетерпима к любым проявлениям жизни. Если даже слуги заметили, что, что-то не так.
Барон написал сестре и своему законнику. Законника попросил уведомить сестру, что он, барон Виленский, подтверждает, что сын будет жить с матерью в поместье её отца. И аккуратно проверить всё ли в порядке с Еленой Михайловной, не нужна ли помощь.
