— Не прощу!
Начальник захлопнул рот и бухнулся на колени:
— По…помилуйте!
— Не помилую! Ваши люди оказали сопротивление Службе Контроля и подлежат уничтожению! — Герц сделал паузу.
Когда до Адмирала дошел смысл сказанного, и он перестал хихикать, Герц продолжил:
— Вы, кстати, тоже.
— За что? — завопил начальник тюрьмы.
— За все хорошее, что вы устроили на этой земле.
— Но я!.. Это все клевета! Происки!.. Врагов! Вот этого! — кривым и узловатым пальцем, не раз ломанным в детстве он потыкал в сторону Адмирала.
Герц оглянулся на него, помедлил немного, потом повернулся обратно:
— Он в отличие от вас сопротивление нам не оказывал, а наоборот оказал полное содействие.
— Ну так и я готов! Оказать вам полное, как оно там называется, содействие! Только не губите! Пощадите! — он попытался подскочить, но запутался в штанах и подштанниках, шлепнулся обратно.
Адмирал опять захихикал. Алик посмотрел на него мрачно, он осекся.
— Сколько человек арестовали за пять последних стандартов?
Начальник тюрьмы покрылся холодным потом:
— Четверых…
— Досье на них сейчас же!
— Сейчас! Сейчас!
Он закопошился на полу, привел свой наряд в относительный порядок, поднялся и заковылял к управляющей системе. Пара щелчков и Алик подключил глик напрямую к базе. Еще пару тактов они ждали анализа.
— Есть! — обрадованно воскликнул «пес».
— Надеюсь, они все живы?
«Ох, как и я на это надеюсь!» — подумал начальник.
— Всех доставить на борт, на наш борт. Живыми, понимаю, что невредимыми они вряд ли будут, но живыми быть должны. Я понятно объясняю?
Начальник судорожно закивал.
— И еще у вас два стандартных месяца, чтобы навести на вашей земле порядок! Иначе, — Герц криво улыбнулся, — когда мы придем снова, ни что вас не спасет, — и тихо так, мрачно добавил, — именно вас не спасет…
На ведущем корабле звена царил полный бардак. Пьяный Адмирал, с двумя литровыми бутылками водки прихваченной по дороге на космодром, увязавшийся за «псами» лично засвидетельствовать почтение Головину, шлялся по всем отсекам и мешал команде выполнять свои обязанности. Командир после Старка дрых в реанимационной камере. А старпому пришлось возиться с непонятно зачем прихваченной тройкой заключенных. Их сейчас изолировали в медблоке.
— На кой ляд, вы этих с собой притащили? — шумел он на вытянувшихся по струнке Алика, Венса и Герца.
Герц, как главный в тройке, пожал плечами:
— Для маскировки. Чтоб никто не догадался, за кем мы вообще прилетали.
Старпом, он сидел за стальным столом в капитанской каюте, только схватился за голову.
— Я же просил все сделать тихо? — просипел он.
— А мы вроде бы и не сильно шумели…
— Не сильно! Не сильно! — заорал Сидоркин, — Притащить с собой целого Адмирала, главу целого сектора и тройку уголовников на личный сверхсекретный корабль главы Службы Контроля — это вы называете тихо!
Герц привычный к зычному голосу старпома снова пожал плечами:
— Ну, ничего не взорвали, никого не убили. Планета на месте. И не уголовники они вовсе, а так случайные люди, — в голосе его был укор, мол мы как лучше хотели, а вы…
— И куда вы прикажете мне деть этих ваших «случайных людей»? Вон с глаз моих! — не выдержал Сидоркин, — Очнется капитан, всё доложу! Спишем вас к едрене фене! Кругом, шагом марш вон!
Выползая из каюты, Алик тихо спросил у Герца:
— Что и в правду могут списать?
— Не боись, пошумит, пошумит и затихнет. Не впервой. Пошли, лучше Адмирала найдем, а то он еще сломает что-нибудь, ребят напоит или сам навернется. Пока капитан не на мостике урезонить его некому.
Больше стандартных суток система сканировала пленника. Серго спокойно занимался текущими делами. Каждый час высушивал доклад о том, что отклонений не выявлено. Белобрысый спокойно это комментировал:
— Вот видишь. Она ничего не покажет. Вот если ты меня развяжешь, я тебе и так все расскажу. По-хорошему.
— Нашёл дурака, — отвечал Головин, — Нужно будет, я и черепушку прикажу тебе вскрыть, на молекулы разобрать, чтобы узнать правду.
— Ну, и дурак.
На этом разговор заканчивался и возобновлялся ровно через час практически в тех же самых выражениях. Пока система не возвестила:
«Нехватка активных компонентов для дополнительного анализа».
— Дьявол! — выдохнул Серго, — Придется в лавку топать. Расчетное время прибытия транспорта?
«Согласно последним данным звено прибывает с трехчасовым опозданием при синхронизации».
Серго покачал головой, распустились мол. Белобрысый тут же подхватил:
— Вот, вот распустил ты своих дальше некуда. Одни опаздывать себе позволяют, другие интриги за твоей спиной плетут, в кресло твое сесть норовят. Третьи вообще в закрытый мир угодили.
— Заткнись! — Серго оторвался от текущего анализа и посмотрел на зависшего посреди комнаты пленника.
Мрачно так посмотрел.
— Ты бы так не зыркал, — продолжил Марк, — Лишние дырки во мне все равно не появятся. Сходил бы в лавку, а то на корабле как же ты меня препарировать будешь? Там ведь условия не те.
— А ты откуда знаешь, какие на моем корабле условия? — не хотелось соглашаться, но пленник был прав.
На боевом корабле действительно для полного анализа было меньше возможности.
— Слухами земля полнится. Я ж тебе говорил, что много чего знаю. Ты ступай за запчастями, а я пока подремлю, — белобрысый уронил голову на грудь и засопел.
Головин подскочил с кресла и ткнул в пленника пальцем:
— Эй, ты чего?
Тот дрыгнул ногой, пробормотал что-то неразборчиво и засопел сильнее. Система выдала сообщение:
«Объект погрузился в сон. Самостоятельно. Разбудить?».
— Не надою. Ладно, — махнул рукой Серго, — может это и к лучшему. А в лавку и правда придется сходить.
Село встретило его пустыми проулками и летним зноем. Некогда крестьянам в эту пору попусту шляться, да лясы точить. Надо вовремя скотину покормить, попоить, огород выполоть, полить, сено накосить. Не потрудишься летом зимой, будешь лапу сосать. Не любит село бездельников, каждому работа найдется. Стайка детворы погнала мимо гусей на пруд, и малым работа нашлась.
Леван был как всегда на месте. Серго вполз в лавку красный, разморенный от жары. Стащил любимую кепку и, обмахиваясь ей, хлопнул по прилавку длинным списком.
— Все и быстро!
— Вах, вах, вах, дорогой, — запричитал лавочник, — быстро не получится. Давай, я соберу и вечерком доставлю к твоему порогу?
— Нет, давай сейчас и побыстрее.
Хотел сказать Леван, что совсем ты, дед, сошёл с ума, на что тебе весь этот хлам? Да осекся, вспоминая, как макали Марфу две железные образины в бочке в водой. Только головой покачал.
— Жди тогда, пойду в подсобку собирать твой заказ.
Около получаса не было Левана. Согнувшись в три погибели, он еле втащился по лестнице со склада с огромным мешком за спиной. Осторожно опустить сил уже не хватило. Он уронил его около Серго и, задыхаясь, спросил:
— Здесь половина, остальное собирать или? — мешке что-то грякнуло и, похоже, разбилось.
— Я сказал — собирай! — рявкнул Головин.
— Ладно, ладно, я только спросил! — помахал он руками, — Воды не хочешь?
— Давай.
Леван кликнул мальчонку, который при лавке служил на посылках, велел воды принести из погреба. Вода была холодной, такой, что заломило зубы.
— Фух, — лавочник вытер пот со лба большим алым платком, который всегда носил за поясом, — ты только не серчай, всегда хотел спросить, на что тебе столько хлама?
На случай таких вопросов у Серго был всегда идиотский ответ:
— На что? На что? — сварливо отбрехнулся он, — Коллекционирую, вот на что!
— Ладно, не хочешь говорить, не надо. Пойду остальное собирать.
Серго бросил ему уже в спину:
— А ты не знаешь, чей тут такой паренек на стреконе мотается?
— На каком?
— Синий такой с красным.
— Дурачок что ли?
— В смысле дурачок? — не понял Головин и уставился на носатого лавочника.
Белобрысый на недоумка не был похож. Леван перехватил взгляд деда.
— Что? — кустистые брови замерли удивленно.
Продолжить разговор не успели. Бам! Бам! Бам! Раздавалось снаружи. Кто-то неистово колотил по болтавшемуся на ржавой цепи рельсу, заменявшему в селе набат.
— Вах! Вах! Вах! — запричитал Леван, — Пожар что ли?!
Лавочник рванул к выходу. Серго соблюдая легенду пошкрябал за ним. На единственной в селе площади прямо перед лавкой уже собрались, те, кто был сегодня дома, а не в поле. Бабы, дети и несколько мужиков. Когда Головин ступил на порог, Леван уже что-то бурно обсуждал с кузнецом, который вылетел из кузни, как и работал в одном кожаном фартуке с молотом наперевес. Народ шумел, толкался. Дети сновали у взрослых под ногами. А парнишка лет четырнадцати продолжал мучить железку. Серго чтобы не споткнуться смотрел под ноги, переступил порог и так невзначай поднял глаза.
