— Ничего плохого в паблисити нет, — внес свою лепту Раф. — Нам нужна паблисити, чтобы привлечь бизнесменов.
— Бизнесменов будет в достатке, — отозвался Старлитц. — Русская мафия уже держит крупнейшую отмывку денег со времен Второй мировой войны. Все, кто связан с оружием и наркотиками, обивают им пороги. Черная электронная наличность — существенный компонент возникающей глобальной системы. Дело в том, что у нас тут очень узкое окно. Если наша небольшая компания намерена что-то получить с этого расклада, нам надо быть готовыми со своей уже функционирующей скромной «онлайн прачечной» как раз в тот момент, когда она потребуется системе. И до того, как это сообразят все остальные.
— Паблисити жизненно важна! — настаивал Раф. — Паблисити наш кислород! С такой крупной заварухой, как эта, нам просто необходимо попасть во все заголовки. Лейла Халид всегда говорила: «Мир должен услышать наш голос».
Айно моргнула:
— Лейла Халид еще жива?
— Да здравствует Лейла! — воскликнул Раф. — Лейла Халид чудесная женщина. Она ведет социальную работу в Дамаске среди сирот Интифады. Скоро ее введут в правительство Палестины.
— Лейла Халид, — задумчиво повторила Айно. — Я так завидую ее историческому опыту. Есть что-то правдивое, физическое и здоровое в угоне самолетов.
Ээро, похоже, никак не мог найти в своем прикиде, куда запихать гранату. Наконец он грациозно опустил ее на кухонный стол и уставился на нее с мрачным уважением.
— Еще вопросы есть? — спросил Раф Старлитца.
— Сколько угодно, — отозвался тот. — Организация поставила прикормленных профессоров математики решать технические проблемы. Я полагаю, русские с математикой справятся — русские всегда в ней преуспевали. Но отмывание денег черного рынка онлайн — это операция по коммерческому обслуживанию клиентов. Обслуживание клиентов определенно не самая сильная сторона русских.
— Ну и?..
— Не можем мы торчать в ожидании, пока нам дадут добро путаники из Москвы. Чтобы наш план сработал, нам надо добить все поскорей и тут же вывести систему в онлайн. Нам нужны скорые результаты.
— Тогда ты вышел на нужного человека, — деловито ответил Раф. — Я всегда специализировался на скорых результатах. — Он пожал Ээро руку. — Ты очень нам помог, Ээро. Приятно было с тобой познакомиться. Наслаждайся пребыванием на островах. Мы ждем дальнейших конструктивных контактов. Viva la revolution digitale![1] До свиданья и удачи.
— У вас еще нет для нас больших денег? — спросил Ээро.
— Ждать осталось недолго, — ответил ему Старлитц.
— Могу я получить денег на такси?
Старлитц дал ему стомарковую банкноту Жана Сибелиуса.
— Ух ты, — выдал Ээро с меланхоличной улыбкой. Убрав банкноту в карман ковбойки, он удалился.
Старлитц проводил хакера до двери и оглядел улицу, по которой засеменил прочь мертвецки бледный финн. Он даже не удивился, увидев двух телохранителей Хохлова, неумело прячущихся возле наемного белого «херца», припаркованного чуть дальше у обочины. Предположительно, они передавали сигналы от потайных подслушивающих устройств, какими русские наверняка в избытке напичкали явочную квартиру Рафа.
Ээро проплыл мимо русских мафиози с рассеянностью хакеровского эгоцентризма. Старлитц решил, что парнишка любопытный экземпляр. В Японии было полно крутых готов, но вампирские детишки в черном никогда не спаривались с популяцией японских хакеров. Однако здесь, в Финляндии, похоронного вида, с поставленными гелем прическами фанаты «Кьюр» встречались по всей палитре общества: среди автомехаников, обслуги гостиниц, развозчиков пиццы, правительственных клерков и прочих трудяг всех мастей.
Вернувшись, Старлитц обнаружил, что Раф разыскивает по кухонным шкафам кофе.
— Айно, давай рассмотрим политическую ситуацию. Айно послушно присела на кухонный табурет из березы.
— Аланды — цепь островов в Ботническом заливе между Финляндией и Швецией. Архипелаг включает в себя Аланд, Фегле, Кекар, Соттунгу, Кумлинге и Бренде.
— Ну да, ну да, о'кей, — хмыкнул Старлитц.
— Крупнейший город — Мариэхамм с населением десять тысяч жителей. Она помолчала. — Там и будет создан автономный цифровой банк.
— Пока все отлично.
— На Аландских островах проживает двадцать пять тысяч человек, в основном рыбаки и фермеры, но тридцать процентов населения заняты на обслуживании туризма. Они управляют мелкими казино и магазинчиками дьюти-фри. Аландские острова пользуются популярностью как место поездок на выходной день с континентальной Европы.
Старлитц кивнул. Он видел окончательный список потенциальных стран-кандидатур на место русского офшорного банка. Аланды были из них самыми привлекательными.
Айно села прямее.
— Население — автохонное, язык — шведский. В 1920 году против собственной воли и против народного массового плебисцита острова передали Финляндии по соглашению, одобренному ныне не существующей Лигой Наций. На деле эти угнетенные люди — не финны и не шведы. Они аландцы.
— Национальное освобождение островов будет проходить по двум фронтам. — Раф ловко поставил кофейник на конфорку. — Во-первых, Фронт освобождения Аландских островов, который, по сути, моя операция. Второй фронт — люди Айно из университета, «Антиимпериалистические Ячейки Суоми», поставившие себе целью покончить с постыдной несправедливостью финского империализма. Внезапное начало вооруженной борьбы и кампания террора спровоцируют внутренний кризис в Финляндии. Самым простым и очевидным решением будет дать Аландским островам автономию. Поскольку до островов всего несколько часов морем из Петербурга, это развяжет руки Организации для ведения банковских операций.
— Ты деловой парень, Раф.
— Я слишком долго почивал на лаврах, — отозвался тот, тщательно споласкивая новенькие кофейные кружки. — У нас теперь обновленная Европа. Множество фантастических возможностей.
— Как скажешь. А эти деревенщины действительно хотят независимости? У них, кажется, и так все в порядке.
Раф, удивленный таким вопросом, улыбнулся.
— Еще много чего надо сделать для поднятия революционного самосознания на Аландах, — нахмурилась Айно. — Но мы из «Антиимпериалистических Ячеек Суоми» найдем ресурсы, чтобы проводить политическую работу. Победа будет за нами, поскольку финское либерально-фашистское государство не в силах будет обуздать плененный народ. А если оно все же пойдет на это, — она горько улыбнулась, — это только продемонстрирует шаткость нынешнего финского режима и его элементарную несостоятельность как европейского государства.
— Кто у нас есть на месте на Аландах, кто бы говорил на местном садистском варианте шведского? Так, на случай, если нам это потребуется, скажем, предъявить претензию по телефону или еще что?
— У нас там есть три человека, — отозвался Раф. — Новый премьер, новый министр иностранных дел и, конечно, новый министр экономики, кто будет облегчать расчистку дороги для русских операций. Они — теневой кабинет Аландской республики.
— Три человека?
— Это ж полно людей! Там всего населения-то двадцать пять тысяч. Если наши прогнозы верны, то офшорный банк отмоет двадцать пять миллионов долларов за первые же полгода! Эти острова — всего лишь камешки. Это картошка с рыбой и казино для немцев. Местных в расчет можно не брать. Мафия и ее друзья могут скупить их на корню.
— Они важны, — вмешалась Айно. — Они важны для Движения.
— Ну разумеется.
— Аландцы заслуживают собственного государства. Если они его не заслуживают, то и мы, финны, не заслуживаем своего. Финнов всего только пять миллионов.
— Мы всегда пасуем перед политическим принципом, — снисходительно ответил на это Раф и протянул ей полную до краев кружку. — Пей свой кофе. Тебе надо идти на работу.
Айно удивленно поглядела на часы:
— Ах да.
— Порезать гашиш на порции по грамму? Или возьмешь с собой брикет?
Она моргнула.
— Тебе не обязательно его резать, Раффи. Его могут нарезать в баре.
Раф открыл одну из спортивных сумок и протянул ей толстый кирпич гашиша, аккуратно упакованного в копенгагенскую газету.
— Ты работаешь в баре? Хорошее прикрытие, — сказал Старлитц. — Что это за гаш?
— Кое-что совсем новое для Европы, — сказал Раф. — Азербайджанский.
— Гаш из бывшего Союза не слишком-то хорош, — шмыгнула носом Айно. Там не знают, как его правильно собирать и обрабатывать… Мне не нравится продавать гашиш. Но если ты продаешь людям наркотики, они тебя уважают. Не станут, к примеру, говорить о тебе, если явятся полицейские. Ненавижу полицию. Копы — фашисты и палачи. Стрелять их надо. Тебе машина нужна, Раф?
— Бери.
Прихватив сумочку, Айно покинула явочную квартиру.
