Твою мать! Я сижу у неё на коленях! Какого чёрта?! Сидеть у девушки на коленях?!
Я попытался если не вырваться, то развернуться к Эл, но та пресекла попытку:
– Совсем дурной? Да не дыши на меня! Вонь-то какая! Ужас.
Она схватила меня за волосы и ткнула в остекление кабины. Я почти не обиделся, так как дышать на Эл перегаром не хотелось. Пусть она и не ставит меня ни во что. Хотя бы не выбросила из вертолёта. Не дала захлебнуться рвотой. Не погрузила как багаж.
«Багаж», – я удивился тому, что память вновь подбрасывает странные словечки. Странно это. Не волшебство, не магия, а нечто искажённое. Неправильное.
Мы летели внутри стрекозы и смотрели на город. Теперь стало ясно, насколько он огромен. До полёта я не видел и сотой его части. Целое море неоновых огней проступало сквозь туман.
«Даже не город, а страна, состоящая из сторожевых башен и тюрем», – подумалось мне. Все башни и тюрьмы выстроились вдоль прямых линий и собраны в квадраты. Вероятно, так проще держать в узде заключённых.
По границам кварталов двигались цепочки холодных огней.
«Грузовые повозки», – пригляделся я. Машины развозили странных обитателей города-тюрьмы по сторожевым башням.
На стенах тюрем сияла ослепительная реклама. Строгие линии заключённого в трубки огня складывались в причудливую картинку. А память вновь подбрасывала странные словечки, которые могли описать болезненные видения… Подо мной проплывали ровные ряды крыш небоскрёбов, и между ними пульсировал свет – многослойные транспортные потоки. Замкнутые контуры бесконечных рекламных вывесок переливались сиянием неона, а по периметру невероятно похожих друг на друга прямоугольников стен циркулировали яркие точки габаритных огней. И всё это снова и снова, будто перед глазами лабиринт из строя сигналов. Воздух ночного город очистился от дождя. Воздух превратился в оптически прозрачный кристалл, что заполняет пространство и связывает излучатели с датчиками, которые фиксируют свет. С глазами. Этот город слишком похож на электронно-оптическую микросхему.
Я испугался того, что упаду в лабиринт света, и он захватит меня. Заточит внутри потока сигналов. Вертолёт закладывал вираж, и казалось, что подо мной крутится само мироздание. Что оно проваливается куда-то. Я понимал, что схожу с ума. Я… я зажмурился и снова привалился в алкогольное забытье.
… очнулся от толчка. Меня выгрузили из вертолёта и пытались привести в чувство.
– На ногах удержишься?
– Автопилот включи. Вспомни тренировки, Чен. Ночь. Бар. Выпивка. Аптека. Затем автопилот, ножками «топ-топ».
– Да понял я, понял.
Их хватка ослабла, и мне удалось продемонстрировать своё умение переставлять задними ногами. Я даже прочитал им пару иероглифов с неоновых вывесок.
– Сойдёт. Дотянет. Недалеко уже.
– Надеюсь, люди Ганди не заметили вертолёт.
– Я заходил на посадку со стороны рекламных щитов.
– Хитрец ты наш.
Эл шла впереди. Ром держался сзади и толкал меня в спину. Девушка удерживала от падения лицом в асфальт. Короче, я болтался между ними как… ну, в общем, понятно. Штука в проруби.
Улица, по которой меня конвоировали, неожиданно сузилась и превратилась в откровенную подворотню. Я пробирался сквозь мусор, покосившиеся бетонные панели, торчащую арматуру, клубы пара и ржавые капли с протекающих труб.
В глаза бросилась валяющаяся на асфальте металлическая дверь, явно повреждённая взрывом. Попадались стреляные гильзы. Редкие окна и дыры в стенах развалин были забиты досками и жестью. Под ногами мешались обломки старой мебели, пустые консервные банки и железные миски. Наполовину сгоревший остов дивана пришлось перепрыгнуть.
Затем мы остановились. Я прислонился спиной к влажной кирпичной стене, закрыл глаза и на некоторое время выпал из реальности. В чувство пришёл вместе с толчком в плечо.
Оказалось, Эл совала мне в руку какое-то оружие. Напоминающее небольшой арбалет.
– Постоит у входа? – спросила девушка у Рома.
– Он отстрелит себе яйца.
Эл смерила меня взглядом:
– Вряд ли они есть у него. Знаешь, где спусковой крючок?
– Это… типа арбалета, – промямлил я. – Или нет?
– Идиот, – Эл забрала оружие. – Стой здесь.
Затем они пропали. Я огляделся. Вокруг улица – не улица. Подворотня – не подворотня. Освещена неоном. О!
Рядом вывеска: «У Ганди». И витрина. Я смело шагнул в неё.
Раздался звон разбитого стекла. Затем истошный вой сигнализации. Крики: «Стой! Стрелять буду!».
Протрезвел я мгновенно. Нырнул назад, в подворотню, через соседнюю витрину. Стекло почти не оказало сопротивления. Разбитые неоновые трубки мелькнули перед глазами. Следом влажный чёрный асфальт. Удар. Позади выстрелы.
Я бросил взгляд в сторону. Угол дома. Пополз туда. Однако из темноты показалась фигура, сжимавшая в руках автомат. Силуэт уже направлял оружие на меня, когда в его грудь впился плевок света. Неизвестный рухнул замертво с прожжённой насквозь грудью.
Позади раздался раскатистый голос Рома:
– Прячься!
На глаза попался спасительный мусорный бак. Я легко, словно птица, вспорхнул на гору мусора и постарался зарыться поглубже.
Некоторое время слышались только выстрелы и крики. Затем всё стихло. Я уже собирался вылезти наружу, но тут мусорный бак опрокинули.
«Это конец», – мелькнуло в голове.
Я выкатился к ногам Эл. Подошёл Ром, и они начали спорить.
– Если бы не этот… – громила размахнулся, чтобы пнуть меня, но его остановила девушка.
– Уже неважно. Главное выяснили. Они поставляют камни Демону.
Ром поутих и положил ручищи на плечи Эл:
– Никто не возвращался оттуда.
– Это же Ли! Мы должны помочь. Я не прощу себе, если… И тебе не прощу!
Ром отвернулся к кирпичной стене, однако быстро согласился, тяжело вздохнув:
– Да. Ты права. Права.
Конвой опять повёл меня куда-то. К Демону, надо полагать. Эл бросила через плечо:
– Предупреждай, если опять захочешь войти не в дверь.
* * *
Дорога оказалась весьма монотонной, и я начал бояться вновь уйти в себя. Мы шли вдоль сетчатых заборов, по узким проулкам с кирпичными стенами. Иногда по подвалам, вдоль труб отопления. От вида утопающих в слякоти подворотней мутило. Я брёл среди пара, поднимающегося с труб и собственного дыхания.
Капли влаги шипели на горящих в переулке бочках. Впрочем, людей, что должны греться у них, на глаза не попадались.
– Почему здесь столько дождя? – спросил я спину Эл.
– Импланты не коротит, и ладно, – ответил сзади Ром.
Внезапно в глаза ударил свет. Меня ослепило. Я инстинктивно пригнулся, чтобы стать меньше. Мои спутники замерли. Как статуи.
Я уже отползал к углу, а Ром с Эл стояли как вкопанные. Не тянулись к оружию. Не кричали. Я не ожидал того, что моих друзей-полубогов смогут так легко победить.
– Их отключили? – раздался мощный, искажённый голос. Сверху.
– Да, – ответили рядом. Заурядный мужской голос.
– А этот?
– Сканер показывает, что он без камня. Электромагнитный импульс не сработает.
– Взять его.
Я пытался разглядеть хоть что-то, но свет не позволял. Взгляду не за что зацепиться. Вокруг ослепительно белая пустыня. Затем Ром и Эл упали без чувств. Как куклы. Их толкнули чьи-то руки, вытянувшиеся из-за источников сияния. Я бросился к оружию, что выпало из одежды девушки.
Однако нападавшие словно ждали этого. По кирпичным стенам скользнули тени – и за мгновение обрели человеческие черты.
В руках нападавших сверкнули странные голубоватые искры – на концах небольших дубинок. Первый удар пришёлся по спине. Меня словно пронзил длинный хвост морского ската.
Тело рухнуло прямо к осветителю. Его сияние проникало даже сквозь веки. Затем нестерпимый свет исчез.
* * *
– Приведите его в чувство, – доносилось сквозь забытье. – Он должен ощутить боль.
Меня будто бросили в ледяное озеро, и лёгкие потребовали воздуха. Очнулся.
С лица стекали струи холодной воды, а сдавленная кожаными ремнями грудь пыталась разорвать их судорожными вздохами. Тщетно. Руки и ноги тоже были прикреплены к подлокотникам и ножкам пыточного кресла. Но голова могла свободно болтаться.
Освещение в камере изменилось. Хотя нет. Оно появилось.
Я находился в центре небольшого пятна света, который падал сверху. Стен и потолка не видно, их покрывала сплошная темень.
Внезапно по самому центру, передо мной, из темноты выплыло ничего не выражающее мужское лицо. Темнеющие провалы вместо глаз оказались маленькими чёрными очками. Эта устрашающая маска повисла в темноте.
Кажется, она что-то сказала. Или спросила. Я не смог разобрать слов. Голову опять стало клонить к груди. Однако сзади схватили за волосы и заставили смотреть, как…
Перед лицом, на свет, вынырнула рука со шприцом. Другая рука схватила мою и вывернула запястье. Игла вошла в вену, и внутрь проникла химическая дрянь. Сопротивляться не получалось. Я стал как кукла. Неизвестные делали со мной, что хотели.
