опустошив кубок, он отбросил его в сторону и мрачно продекламировал древние и ужасные слова, от которых застонали Небеса и камни пали на Ад. - Veni, Nigrum Mater! Nigrum Archangeli, et vocat te. Venit Speculum. Da mihi dignus successor. Qui dat nativitate Cecidit tribu et adolebit Portas! (Приди, Черная Мать. Черный Архангел призывает тебя. Приди, Зеркало. Яви мне достойного наследника. Кто родит Падшее племя и испепелит Врата).
- Пизданулся, блядь! – ахнул я, когда из тьмы, окружающей нас, раздался радостный рев, настолько злобный, настолько сладкий, что хотелось упасть на колени и разреветься. Но помимо него раздался еще один голос, очень знакомый мне. Он мог быть мягким, а мог быть суровым, сметающим любые преграды, вплоть до камней и железа.
- Остановись, Зиаэль! – прорычал Герцог Элигос, выходя из небольшого портала, появившегося на серой перине облаков. – Остановись, пока не поздно.
- Эрртруар, - оскалился горбун, но рук не опустил. – Ты явился слишком поздно, хоть и приятно удивил меня, получив разрешение у Высших, чтобы попасть сюда.
- Успокойся, друг, - тихо произнес демон. Зиаэль услышал и, удивленно подняв бровь, рассмеялся.
- Друг? Нет, Эрртруар. Времена, когда мы были друзьями, прошли. Хотя, теперь мне понятна твоя привязанность к этой обугленной душе.
- Привет, дружище, - невесело усмехнулся я, когда Элигос повернул в мою сторону недоуменный взгляд. На его лице моментально пронеслись тысячи эмоций, от жалости до первобытной ярости. – Как делишечки?
- Збышек… Зиаэль, ты сошел с ума! – взревел он, с трудом делая шаг к Падшему. – Это же…
- Мой сын, - спокойно закончил горбун, сведя руки вместе. – Знаю.
Тьма, окружавшая нас, затрещала громко, словно гнилая ткань. Холодный ветер заставил глаза заслезиться от боли, а в небольшую, появившуюся в разрыве трещину, проскользнула худенькая фигурка стройной женщины. Вернее, женщиной она была лишь наполовину. Ниже пояса начинались жуткие чешуйчатые ноги, а позади болтался толстый, мясистый змеиный хвост.
Глава пятнадцатая. Отец и сын.
И узрели мы Лилит, Отверженную, Проклятую, Черную Мать, Черную Богиню и так далее. Можете сами придумать несколько эпитетов, если желаете. Я же был в полнейшем ахуе от слов Элигоса и Зиаэля, которые даже не обращали на меня внимание. Зато Астра с Ахиллесом загомонили, как только контроль со стороны Падшего хоть немного спал. Только вот мне нечего было им сказать. Сказанное стало для меня полнейшей неожиданностью.
- Збышек. Это твой отец! – воскликнула Астра. Я не мог видеть её лицо, но был готов поспорить на любую жареную часть тела, что оно было удивленным до безобразия.
- Это я слышал, заинька. И пока мой мозг в полнейшем охуении, я не могу нормально мыслить и о чем-то рассуждать, - хмыкнул я, смотря за тем, как к Зиаэлю подходит Лилит и, заключив его в премерзкие объятия, жадно целует. – Фу. Ну и гадость. Пацаны, я сейчас блевану!
- Побольше радости, дитя мое, - усмехнулся Падший, услышав мой комментарий. – Благодаря нам с тобой Черная Мать получила свободу.
- Это и есть твой сын? – надменно спросила женщина, подходя ко мне ближе. Её запросто можно было бы назвать красивой и даже очень, если не смотреть на нижнюю половину тела. Чешуйчатые ноги, покрытые вдобавок странной слизью, оптимизма не внушали, безжалостно умертвляя минутную стрелку любого человека. Но вот лицо было прекрасным.
Дивные миндалевидные глаза темно-зеленого цвета, хищный рот, постоянно изгибающийся в сладострастной улыбке, тонкий нос, аристократические ноздри, не больше ногтя на мизинце. И великолепная копна пшенично-золотистых волос. Грудь первой жены Адама была упругой на вид и практически эталонной. За такие сисечки любая модель удавится веревкой без мыла, засунув в задницу свирель.
Лилит приблизила ко мне свое лицо и, не сдержав искушения, медленно провела скользким, раздвоенным языком по щеке, оставляя влажную дорожку из шипящей слюны. Я хотел было дернуться, но все, что мне удалось сделать, это просто застонать от собственного бессилия.
- Сладкий, вкусный… - промурлыкала она. – И жутко уродливый. Не чета тебе, Зиаэль. Ты освободил меня. Что потребуешь в награду?
- Исполни пророчество, - с вызовом ответил Падший, усмехаясь и скрестив руки на груди. Элигос, тоже замерший на месте, протяжно заворчал, тщетно пытаясь сдвинуться с места. Но он, в отличие от нас, мог хотя бы нос себе почесать, а мне оставалось лишь отчаянно жестикулировать, чтобы унять зуд.
- Пророчество было произнесено? – жадно спросила Черная Богиня, оставив меня в покое и подходя к тому, кто назвался моим отцом. Тот кивнул и слабо улыбнулся.
- Да, Владычица. Плоть от плоти Его сейчас перед тобой. Свет от света. Тьма от тьмы. Кровь освободила Зеркало, а все вместе…
- Освободило меня.
- Элигос! – крикнул я и поморщился, когда верхняя губа чуть треснула, выпуская наружу все ту же мерзкую сукровицу. Демон вопросительно вперил в меня ярко-алый взгляд. – Останови их как-нибудь. Они же сейчас ебаться будут! Потом Зверь родится и пиздец всему настанет.
- Я не могу, Збышек, - прохрипел Герцог. – Он слишком силен, а Хаос питает его волю!
- Да ебаный ты рот, - только и оставалось выругаться мне. Лилит, неприятно усмехнувшись, подошла ближе и прошептала мне на ухо несколько предложений, от которых волосы, если бы они у меня были, встали бы дыбом.
- Когда мы закончим, я займусь тобой. После любви всегда хочется есть. А ты готов, дитя. Дивный деликатес – зажаренный грешник с кровью. Ням-ням, - от этих «ням-ням» мне вообще сорвало крышу и я, заорав, внезапно получил контроль над левой ногой, которая незамедлительно врезала по голове Лилит, отбрасывая Проклятую в сторону.
- Молодец, лысенький! Так её, пидарасину, - крикнула Астра, но меня уже было не остановить. Я полностью освободился от воли Зиаэля, который смотрел на меня с испугом. Внутри меня бесновалась ярость и что-то еще, доселе невиданное. Напрасно предупреждающе кричал Элигос и крыл всех матом Ахиллес. Меня почти полностью поглотила темная сторона. Даже Лилит стояла в сторонке, мстительно улыбаясь.
- Здравствуй, папа, это я! – хрипло прорычал я, подходя к Падшему все ближе и ближе. Тот уже справился с испугом и встретил меня очень неожиданно. Просто заключил в объятья. Вся злоба почти моментально сошла на нет, но она еще была внутри меня. Ждала своего шанса, чтобы вновь забурлить, разрывая хилое, искалеченное тело.
- Здравствуй, Степан, -
