Мне прилетело сразу с двух сторон — один удар, по плечу, мне отвесил гэльт, которому я просто очень хорошо подставился под меч, второй же нанес совсем почти дохлый горец, который уже валялся на земле, но еще не отдал богам душу. Он то ли услышал разговор и решил принять в нем хоть какое‑то участие, то ли у его остались силы только на один удар, и потребное ему оказалось поблизости, причем в ассортименте, то есть — кинжал в руке и моя нога в поле зрения. Не знаю, что из этого верно, но вслед за ударом по плечу мне тут же вогнали кинжал в голень ноги, причем со всей дури, пробив даже сталь доспеха.
В результате я не устоял на ногах и с невнятным восклицанием упал на спину, понимая, что тут мне и конец настал.
Обрадованный горец рванул вперед и наткнулся на окончательно озверевшего Назира, который, на мое счастье, как раз только — только прикончил очередного гэльта, и увидев мое падение, в невероятном кульбите перескочил через меня и принял на скрещенные сабли уже опускавшийся на мою голову меч.
— Ахррр — неугомонный почти покойник, пробивший мне ногу, оскалив зубы, прямо как какой‑то зомби, целеустремленно полз ко мне, в его глазах светилась жажда убийства. Ей — богу, даже жутко стало!
Впрочем, вред от его поступка сразу же после того, как я ткнул ему мечом в горло, сменился пользой от его гибели. Мне осталось прикончить только одного противника. И и непременно должен был стать невероятно шустрый малый, перед которым пока пасовал даже Назир, он слишком много видел.
Сабли ассасина описывали 'восьмерки', ища брешь в защите горца, но всякий раз натыкались на его меч. Больше скажу — он даже умудрился убить моего волка, сначала зацепив его бок острием меча, а после добив ударом ноги.
— Посмотрим — прокряхтел я, поднимаясь на ноги и собираясь при случае нанести неуязвимому Мак — Пратту какой‑нибудь особо подлый удар в спину. Стыда от этих мыслей я не испытывал — это война, а не дуэль. Меня тоже так отоварили, между прочим. Ну, и потом — такой свидетель мне нафиг не нужен, будет потом языком как метлой мести.
Но этого не понадобилось — бумеранг вернулся. За спиной владельца редкостно пышных бакенбард возник кто‑то из моих новичков и со всей дури вогнал в нее лезвие меча, да так, что оно аж из груди наполовину вылезло.
Горец застыл, еще не понимая, что произошло, и Назир тут же располосовал друмя клинками его грудь крест — накрест.
Это был мой шанс закрыть квест и, подскочив к уже почти мертвому Мак — Пратту, я махнул мечом, снося его голову с плеч.
Вами выполнено задание 'Вскрыть подбрюшье'
Награды:
4000 опыта;
1000 золотых;
Щит с гербом клана Мак — Магнусов
Боги мои, я наконец‑то закрыл этот квест. Сам в это не верю.
Вам предложено принять задание 'Хула — тоже оружие'
Данное задание является восьмым в цепочке квестов 'Зона влияния'
Условие — очернить клан Мак — Праттов в глазах простых гэльтов, приведя несомненные доказательства их преступных замыслов.
Награды:
5000 опыта;
1500 золотых;
Драгоценность из сокровищницы Мак — Магнусов
Получение следующего квеста в цепочке
Внимание — несомненным доказательством могут являться показания живого свидетеля или же документы, заверенные клановой печатью клана Мак — Магнус.
Принять?
Что мне там написали — я не читал, сразу подтвердив принятие квеста. Не до этого сейчас, да и потом — альтернативы‑то у меня все равно нет?
Вот только все равно я отвлекся, пусть и на секунду, но — отвлекся.
— Хейген! — стегнул мой слух откуда‑то сбоку крик Кро, давно потерявшейся в этой сутолоке, я крутанулся на месте, но опоздал.
В моих глазах мелькнул стальной росчерк, сменившийся яркой вспышкой, я понял, что падаю, после до слуха донесся крик, почти стон Назира, и я снова ощутил удар — уже в живот, а после еще один — в грудь. Боль, конечно, не ощущалось — но это все равно было очень неприятно.
Над моей головой раздался звон клинков, который был куда отчетливей, чем тот, что звучал со всех сторон, я открыл инстиктивно было сжатые глаза, и увидел, как ассасин буквально отдавливает от меня в сторону плечистого гэльта, как видно того самого, который меня чуть не убил. Он полосовал воздух своими саблями с такой скоростью, что те превратились в слившийся серебристый свет.
Секундой позже к нему присоединился Флоси со своим топором, который, было, потерялся в круговороте битвы.
'Однако, опять пронесло' — подумалось мне. Зря я обрадовался, поспешно. Накаркал.
— Смерть Мак — Магнусам — просипел кто‑то сбоку, на меня навалилось чье‑то тело, перед глазами появилась рожа, перепачканная кровью (Черт, надо сказать Костику, что у них нет никакой системы в этом вопросе. Тут кровь есть, там ее нет. Последовательность где?) и с на редкость злобной ухмылкой. Собственно, это и было последнее, что я успел увидеть, поскольку, опередив мое движение, это существо воткнуло в мое горло лезвие зазубренного ножа, выбив остатки жизни. Откуда он только вылез, а?
Вот ведь. То неделями бегал — и хоть бы хны, а тут — второй раз за день мной распорядились. И репутационно неудачно вышло — лидер клана — и слился.
Хотя — слиться может любой, это игра. Но все равно — обидно.
Вспышка — и я снова стою в замке, на точке возрождения.
— Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! — резанул мой слух невероятно возмущенный вопль Эбигайл — Лосси, я все понимаю, но это чересчур!
История всегда имеет тенденцию к повторению, второй раз обычно — как фарс. А если первый раз тоже был фарсом, то второй — это что?
На том же месте, что и днем, стояли король и его невеста. Невеста смотрела на меня, полуголого и злого, с невероятным возмущением, король же — сочувственно.
— Хейген, брат мой — мягко и задушевно сказал мне Лоссарнах — Я понимаю, в жизни всякое бывает, на то она и жизнь. Давай признаем проблему — увлекся ты этими грибами, о которых Эби рассказывала, ну, вот хочется тебе голяком по замку бегать, есть такое. Я же понимаю, ты это не из хулиганских побуждений делаешь, это болезнь. И как только ты поймешь то, что это болезнь, ты, считай, встанешь на путь выздоровления.
— Надо его запереть и не выпускать никуда — заявила Эбигайл — На месяц. А лучше — на два. Я навела справки, такие хвори лечат изоляцией и кровопусканием. И еще — обливанием холодной водой.
— Плащ дай — потребовал я у короля.
Мне поспешать надо. Очень надо — там вещи мои без присмотра лежат. Но и голым по замку не побежишь — Кро мои наколки уже видела, и та симпатичная эльфийка тоже. Теперь осталось только Трень — Брень их показать — и дело в шляпе. А мне надо срочно найти хоть кого‑нибудь, чтобы свитком портала разжиться, так что без одежды никак. Черт, надо срочно кланхран затаривать набором экстренной помощи — свитки, незамысловатая броня, зелья, оружие. Стыд мне и позор — надо было это сразу делать. Расслабился я, поверил в свое бессмертие.
Ну, и еще — холодно. Зима же, вон и снег с неба падает.
— Своих вещей и денег не осталось — давай из друга их тянуть будем — язвительно заметила Эбигайл.
— Я тебе сейчас бошку обрею налысо, леший меня забери — цыкнув зубом, сообщил я названной сестре, которая меня все‑таки умудрилась достать. Не люблю я грубости женщинам говорить, я вообще жук — джентельмен, но всему же есть предел — А потом сниму с тебя шелк и жемчуга, в мешковину одену, ту, что 'Мейд ин Золушка', и отправлю навоз убирать на конюшню. Много брать на себя стала, сестричка.
— Брат — посуровел Лоссарнах — Она моя…
— Она пока тебе никто. А мне она — сестра, потому у меня на нее все права есть — оборвал я его — А у тебя их нет. Женишься — слова не скажу, хоть с кашей ее ешь, а до того — извини.
Эбигайл запыхтела — но промолчала, признавая мою правоту. И глянула как‑то так, с уважением. Может, давно ей надо было язык подрезать? И король замолчал — традиции, ничего не поделаешь, мое право.
— Еще хоть слово вякнушь — и я за короля отдам Кролину — пообешал я ей — А тебя, голосистую такую, в нашем фамильном озере утоплю, сделаю из тебя родовое проклятие, которое со временем станет легендой.
Король улыбнулся в бороду, после скинул с плеч и протянул мне плащ на меховом подбое.
— Но ты все‑таки подумай о лечении — попросил он меня — Эби утром говорила про лекаря, помнишь? И вправду — есть у нас такой, я узнавал, он подобных тебе врачует. Не кровопусканием — но словом. Он оказывается благое дело творит, причем доброй волей — собирает бедолаг вроде тебя два раза в неделю у себя в доме, и заставляет их друг с другом общаться, чтобы они вместе за ум брались и с привычкой вредной боролись. Слово — оно лечит, разговор — мысль дурную отгоняет, опять же — беду легче вместе победить.
На это я совсем уже ничего говорить не стал, только головой покачал. Забавно было бы на такое посмотреть, но не до того мне, времени и так нет.
