— Правда? — Дядя Джимми прихлебывает кофе. Джек все время гадает, заметил ли он уже пропажу двух косяков, но такое ощущение, что сегодня утром он мало чего замечает. Клочки туалетной бумаги прилипли к подбородку на месте порезов: он до сих пор не научился бриться опасной бритвой. Билл считает чудом, что он вообще еще горло себе не перерезал. — Впервые слышу. Вы так и собирались прямо после завтрака туда рвануть или сначала хотели спросить разрешения?
— Я и спрашиваю.
— А такое ощущение, что просто ставишь меня в известность.
Сидящая рядом с дядей Джимми Эллен вносит в дискуссию самодовольную усмешку.
— Эллен, заткнись, — предупреждает Джек.
— А я ничего не сказала!
— Ага, ты только собиралась сказать.
Этим Джек зарабатывает презрительный смех с отбрасыванием назад обесцвеченных локонов — нокаутирующий удар, отработанный перед бесчисленными зеркалами.
— Ты кем себя вообразил, Джек Дун? Чтецом мыслей из этой глупой игры… тюльпаном, да?
— Тельпом, — поправляет ее хор из трех голосов.
— Без разницы. — Обворожительно улыбаясь, Эллен наклоняется к Джеку, глядя ему в глаза: — Прочти, что я о тебе думаю. Я высказываюсь ясно и понятно?
— Дядя Джимми…
— Прекратите оба. — Дядя Джимми берет сигарету из пачки «Марльборо» и прикуривает. Выдыхает дым налево, в сторону от Эллен. — Рано сегодня заводитесь.
— Это она начала!
— А я заканчиваю.
— Так можно нам идти, дядя Джимми? — спрашивает Джилли секунду погодя.
— Не знаю, хотели бы ваши предки, чтобы вы выходили в бухту одни.
— Так мы же много раз уже это делали. Правда, Эл?
Наглая ложь, и Эллен это отлично знает. Но сейчас Джек, хоть и лишенный способностей тельпа, видит, как у нее шестеренки в мозгу вертятся. Когда Джека и Джилли не будет, весь дом окажется в распоряжении ее и дяди Джимми. По крайней мере на несколько часов им не придется остерегаться, что их поймают. И они сразу могут пойти в кровать.
— В такую погоду, как сегодня, мама и папа их отпустили бы, — подтверждает она.
Если дядя Джимми что-то и заподозрил, то по его пожатию плеч этого не видно.
— Что ж, тогда ладно. Только чтобы к пяти тридцати вечера были дома. И обещайте надеть спасательные жилеты.
— Обещаем! — восклицают Джек и Джилли абсолютно синхронно.
Эллен фыркает и смеется.
— Чего такого смешного? — спрашивает возмущенный Джек.
— Вы, — отвечает Эллен. — Близнецы-ля-ля-ля, Траляля и Труляля.
— Ты просто завидуешь, — говорит Джилли. — Потому что сама — одиночка.
— Размечталась, тебе завидовать!
— Прекратите! — предупреждает дядя Джимми. — А вообще-то я бы не был так уверен, кто одиночка, а кто нет.
Эллен заглатывает наживку:
— У меня близнеца нет.
Дядя Джимми давит окурок в пепельнице из перевернутой раковины.
— Конечно, сейчас нет.
— Вообще нет. — Эллен трясет головой. — Я бы знала.
— Ты думаешь? Близнецы встречаются чаще, чем люди привыкли думать. Почти половина беременностей начинаются как многоплодные, а некоторые ученые считают, что процент еще выше.
— И что?
— Подумай сама. Что происходит с этими близнецами? Почему их рождается намного меньше?
— Не знаю. Выкидыши, наверное.
— Конечно, отчасти и они. Но в основном потому, что в утробе творится то же самое, что вне ее. Конкуренция за ресурсы. Зародыши сражаются за еду, пространство — за все. Даже за кровь. Иногда еды не хватает на всех. И тогда именно это и происходит — более сильный зародыш поглощает более слабого. Съедает — в буквальном смысле.
— Брррррррррр! — Это Джек и Джилли хором.
— Не может быть, — говорит Эллен. — Ты это сейчас придумал.
— Вот те крест! — настаивает дядя Джимми с серьезным лицом. — Ты разве не слыхала про яйцественный отбор?
— Дядя Джимми! — взвывает Эллен.
— Клянусь, там джунгли. — Он закуривает новую сигарету, с удовольствием развивая тему. — Как об этом узнали? Бывает, что когда сдают кровь, оказывается, что у одного и того же человека две разные группы крови. Единственный вариант, когда это возможно — это если двое разнояйцовых близнецов вроде Джека и Джилли сливаются в утробе, один поглощает другого. Пока все ясно?
Все кивают.
— Но понимаете, когда сливаются однояйцовые, идентичные близнецы, это никак не обнаружить, потому что у них одни и те же гены и одна и та же кровь. А значит, ты можешь носить в себе остатки своего идентичного близнеца, Эл, и никогда об этом не узнать.
— И не хотела бы знать. Мне об этом даже думать противно!
— Но дальше куда интереснее, — продолжает дядя Джимми. — Понимаете, иногда находят не только разные группы крови. Иногда встречаются кусочки костей, зубов, даже обызвествленные органы.
— Иди ты!
— При отсутствии различий в группах крови или генетического материала объяснение только одно: не полностью поглощенный однояйцовый близнец. — Он выдыхает дым в сторону от стола. — Однажды, когда один старик умер от сердечного приступа, врачи услышали биение второго сердца, такое тихое, что первое его начисто раньше заглушало. Когда тело вскрыли, нашли высохшего человечка, свернувшегося в грудной клетке, как гномик в скорлупе желудя. Он тоже был стар, с бородой и так далее, но совершенно нормален, если не считать, что очень маленький. И без глаз — они ему были не нужны. Но рот был. И голосок, тоненький-тоненький, плакал и звал: «по-могитееее!» Один близнец умер, второй оказался погребен заживо в трупе брата. Конечно, ничего нельзя было сделать. Он тоже умер. Но тут-то и началась жуть. Когда сделали вскрытие, оказалось, что мозг большого близнеца до конца не развился. Он должен был стать растением, а не успешным бизнесменом, каковым был. Зато у маленького близнеца мозг был в прекрасном состоянии. Оказывается, все это время он дергал за ниточки, управляя изнутри телом брата.
— Ух ты! — говорит Джек.
— Да ладно, Джек! — Эллен закатывает глаза. — Даже ты не такой тупой, чтобы поверить в эту туфту!
— Правда удивительнее выдумки, — отвечает он. — Я хотя бы не съел свою сестру-близнеца.
— Я не…
— Людоедка!
— А может, ты ее вовсе не поглотила, Эллен, — задумчиво произносит дядя Джимми. — Может, она все еще жива там, внутри.
— Помогитееее! — скулит Джилли дрожащим голосом. И не выдерживает, хохочет вместе с Джеком и дядей Джимми.
Эллен резко встает из-за стола.
— А жаль, что вы друг друга не переварили там, в животе. Я была бы тогда единственным ребенком!
Она берет со стола тарелку и решительным шагом удаляется в дом.
— Может, и не совсем единственным, — говорит дядя Джимми ей вслед.
Помыв после завтрака посуду — задание, полученное от дяди Джимми перед уходом, — Джек и Джилли стоят возле кухонного столика, собирая яблоки, бананы, палочки гранолы, арахисовое масло, сандвичи с вареньем и бутылки воды в рюкзаки, уже пузатые от пляжных полотенец, лосьона для загара, репеллента, перочинных ножиков, свернутых пластиковых анораков (синее небо — не гарантия от дождя, по крайней мере в августе), горстки фейерверков «прыгучий Джек» (остатки от Четвертого июля, сохраненные Джилли для особых случаев, к которым данный явно относится) и запрятанные в разных местах, по секрету друг от друга на случай, если одного поймают — косяки, украденные у дядя Джимми накануне вечером.
— Слушай, со всем этим мы неделю можем выжить на необитаемом острове, — говорит Джек, впихивая в рюкзак еще одно яблоко.
У него такое чувство, что он собирается выйти в пустыню. Следующая станция — Голодный Город.
— Ага, — вдруг доносится сзади голос Эллен. — Так что вы задумали, сволочата?
Джек и Джилли оборачиваются одновременно, вздрогнув. Эллен и дядя Джимми ушли после завтрака на пляж, и потому несколько неожиданно увидеть ее, опершуюся на край открытой скользящей двери, скрестив на груди руки. Светлые волосы забраны в хвост, но выбившуюся прядь задувает на лоб над черными очками. Вообще-то стук сетчатой двери предупредил бы их о ее возвращении — наверное, она очень аккуратно закрывала дверь за собой, чтобы подобраться незамеченной. И кто знает, как давно она слушает? Джек не помнит, чтобы они говорили что-нибудь предосудительное, но ведь они, думая, что никто не слышит, не особо за собой и следили. С другой стороны, никто из них не услышал то самое знаковое предчувствие — так что, наверное, беспокоиться не о чем.
— Нехорошо за людьми шпионить, Эллен, — говорит Джилли. — Тебе бы понравилось, если б за тобой шпионили?
Эллен игнорирует вопрос.
— Вы отлично знаете, что мама и папа не позволили бы вам одним выйти на каноэ.
— Так отчего ж ты не сказала об этом дяде Джимми? — ухмыляется Джилли.
