Вот и день прошел, заметил я, задумчиво смотря на серый сумрак за окном. День прошёл почти в пустую, кА бы с утра не пришлось повозиться, помучится. Ставил новый винт клиенту, и делил жесткий диск программой Акронис диск директор, а Акронис падла сбойнул и сделал жесткий невидимкой, что ни винда, ни сам акронис его перестал видеть. Виктория винчестер видела, но ничего поделать с ним не могла, писала- всё путем. Не мытьем, так катаньем, тем же акронисом вернул жесткий диск в нашу реальность. Всё получилось. Так может и мне лучше оставаться невидимым, чем засветиться перед крестным отцом? Стать невидимым, заманчиво, но не знаю насколько реально.
Пятница.
Спозаранку Артем огорошил известием, что он женится и, по всей видимости, покинет нас.
— Не понял? Тема? Женишься? Молодец! Поздравляю! Но почему работу бросаешь? Ты хочешь сказать, что хорошая жена мужа до пенсии прокормит?
— Можно и так сказать, — улыбнулся Артем, — Мне тесть предлагает к нему в помощники.
— А тесть твой что делает? Деньги печатает?
— Не-а, только по достоинству сортирует, и пачки резинками перетягивает.
— Не пыльная работа! Может, и меня возьмешь в помощники? — присвистнул Коля.
— Да, нет… просто семейный бизнес. Тесть коммерсант, теща главбух, Инка продавец у них…, - замялся Тема.
— Кхм…, - чуть помедлив, говорю я, — кажется, я догадываюсь…
— Ага! Несколько магазинов у тестя! — радостно объявляет Артем, — Ты же шеф мне это и напророчил? Помнишь?
— Помню.
* * *
Выхожу из сервис-центра, домой собрался, а тут Витюха у крыльца трется и смердит от него, как из общественного сортира. Он то и раньше воздух вокруг себя не озонировал, но теперь просто зловоние распространяет. Меня увидел и навстречу бросился.
— Слышь! Колдун! Сними проклятие! Мамой клянусь, больше грубить тебе не буду! Прости меня дурака! Я же не знал, что ты тот самый… Хочешь на колени упаду? Сними!
— Витюха, ты чего? — оторопело останавливаю я обезумевшего бомжа.
— Гажу под себя который день, и остановится не могу, — чуть не плача признается Витюха.
— Пить бросай и пройдет всё. Это от водки у тебя.
— Точно пройдет?
— Точно, — ответил не совсем уверенно я, понимая, что нервные окончания у него от водки отмерли, и сфинктеры не держат.
Суббота.
Что не говорите, но глупость некоторых выше крыши. Заманчиво конечно увидеть весь флот США у берегов Белоруссии. Запрягут несколько тысяч Псаки, и бурлаками по суше потянут к границе Белоруссии через Польшу и Литву. Но наши ведущие телепередачи тоже хороши. Говорят, посмотрите, как европейские политики поют известный хит Майкла Джексона, а показывают, как европейские политики поют хит Стиви Уандера «I Just Called To Say I Love You»
Сегодня опять вызвали меня комитетчики. Это у них уже видимо традиция — по выходным меня дергать. Очень были заинтересованы в местоположении одного человека. Хотел было отнекаться, что время нужно на раздумья и поиски. Про то, что я по ночам во сне людей и предметы нахожу, понятное дело, никому не докладывал. А тут пристали — вынь да положь. Посмотрел на фото и вдруг понял, что этот тип азиатской наружности с курчавой, но редкой бородой, сейчас в частном секторе в домах возле старого рынка обитает. Там ещё мечеть небольшая на окраине. Ваххабит, он что ли? — мелькает мысль. На взгляд очень мирный человек тридцати с хвостиком лет, но программа смерти у него внутри. После моих высказываний чекисты несказанно оживились.
— Где точно?
— Утром смогу сказать точнее…
— А сейчас он где видишь?
— На карте показать сможешь?
— Только примерно… Район старого базара.
Комитетчики приуныли. Там дом к дому вплотную, старые домишки, маленькие дворики, всё это построено при царе Горохе, ни улицы тебе толком, ни проулков. Надо роту автоматчиков и пару суток на прочесывание. В общем, меня поблагодарили и вернули на родину, домой то есть.
Дома мы стали с Иркой решать, в какой ресторан пойти вечером. «Арарат» отпадал сразу. Хотя от хорошего шашлыка я бы не отказался, и цыпленок табака был бы в тему, и вина грузинские неплохие, но там наверняка соберутся кавказцы со всего города. А кавказцы это такие люди… Как вам сказать, люди как люди. Есть неплохие ребята. С Элико Элизборяном, трудолюбивым как муравей, я был в дружеских отношениях в институте. Женился он на нашей однокурснице Насте и уже двоих детей настрогал, сейчас на трех работах пашет, чтоб его семья ни в чем не нуждалась. Но вот, как объяснить такой феномен:
Вот окажется один кавказец в русской компании — будет свой парень в доску, с отличным чувством юмора, и неиссякаемым добродушием. Но стоит кавказцам оказаться вместе, и они объединяются в стаю волков, для которых инородец — желанная дичь и добыча, а девушка тем более. Происходит это частично из-за двойной морали. Ведь по их законам неверный не человек, и обман неверного не грех. А уж поиметь женщину чужой крови, так просто в порядке вещей. Своей нации женщин они уважают и трогать боятся, потому, что кровную месть никто не отменял. Конечно, я утрирую, где-то передергиваю, но такие вот мои ощущения. И знаю я об этом феномене не понаслышке, как-то Магомед (знакомый ингуш) пригласил меня на ингушскую свадьбу. И сколько взглядов полных ненависти я на себе ловил. Чувствовал себя, не в своей тарелке, мягко говоря. А по сути — не пришей ко рту рукав. И Магомед главное, вроде меня пригласил и меня же сторонился.
Поэтому прийти в Арарат с красивой женщиной, на которую окружающие будут нагло глазеть и раздевать глазами, это удовольствие не для меня. Решили пойти в «Деревню Егоркино», стилизованную под деревенский быт. В меню там зайцы, косули, котлеты из лося, можно заказать поросенка в духовке, а можно и картошку по-французски и утку с яблоками. Короче, нормально посидеть. Пойдем мы туда не только есть и пить. Просто Иринка танцевать любит, вот в основном из-за танцев и решили сходить. И пошли…
И как мне показалось через час, после утки и шампанского, не зря пришли. Музыка была самая, что ни на есть танцевальная. Старые хиты, но как приятно было танцевать с Иркой, видеть её горящие глаза, любоваться её грацией и пластикой. Ловить её в танце, и ловить завистливые взгляды парней танцующих рядом. Собственно, один даже сунулся её пригласить, но я раздул ноздри, сделал бешеные глаза, и тот отстал. А потом мы не совсем сытые, но довольные сидели за столиком и пожирали друг друга глазами, и честно говоря, я бы уже давно взял такси и с удовольствием свалил с рыжей домой. Но в двенадцать ночи должны были вынести презент от ресторана — большой праздничный торт, а Ирке очень хотелось его попробовать. И мы естественно остались.
И был торт, в виде большой новогодней ёлки, украшенной шариками и игрушками. Торт выехал на тележке из кухни. Но бенгальские огни на нём по какой-то причине забыли зажечь. Официант щелкает зажигалкой и зажигает фейерверки. Все встали с бокалами шампанского в руках. Ирка смотрит на меня, а я почему-то начинаю нервничать и кошусь на официанта и горящие бенгальские огни. И вдруг начинаю узнавать лицо….Это лицо, только с жидкой кучерявой бородой я видел сегодня утром. Официант зажег последний огонь и быстрым шагом покидает зал.
БОМБА! — это слово бомбой взрывается в голове и время останавливается. Искры из трубок медленно вылетают и гаснут. Торт большой, соображаю я. Какой из горящих огней ведет к бикфордову шнуру, поди, угадай. Повалить Ирку и прикрыть её своим телом, успею, но не факт, что поможет. Мы слишком близко от торта. Слишком близко! Времени на раздумья нет. Разворачиваюсь к торту, успеваю увидеть удивленный взгляд рыжей, когда хватаю тележку за ручку и бегу с ней к большой застекленной стене справа. Посетители застывшими статуями проплывают мимо меня. Кого-то из них я сбиваю тележкой, мне что-то кричат. Но я не слышу, не понимаю, что. И тележка врезается в стеклянную стену ресторана и выпадает наружу, а я прикрываюсь голову от падающих сверху осколков стекла. И тут что-то меняется. Я успеваю отвернуться от набухающего на глазах торта. И время стремительно ускоряет свой ход.
— Бум!
Спину обжигает болью, словно тысяча лезвий кромсают. И меня вдруг отрывает от земли, и я лечу, первый раз в жизни лечу наяву, а не во сне, чтобы влететь в темноту, в которой утихает и боль, и мысли.
Не знаю.
Не знаю, какое сегодня число. Мне говорили с утра, но успел забыть, и день недели не знаю. И спросить не у кого. А у кого спросишь? Лежу в отдельной палате, как персональный пенсионер. Говорят, что Январь кончился. Ирка живая и здоровая, что уже хорошо. Только у неё большие синие круги под глазами. Очнулся я неделю назад, когда мне перевязку делали. Боль такая, надо сказать… Даже удивительно, как я от такой боли раньше не очнулся. Помимо боли слабость во всем теле, словно я марафон бежал. Зверски хочу есть, но много есть не могу. Две ложки каши и желудок полный. Доктор говорит, что у меня третья часть от него осталась, остальное за ненадобностью отрезали. Шучу Ирке, что теперь я очень выгодный муж, мало ем. Мама сидела у меня вся совсем седая и сгорбившаяся. Больно на неё смотреть, аж слезы наворачиваются. Еле, еле уговорил её пойти домой отдыхать. Слава Богу! Что кроме желудка больше ничего не отрезали, а только пришивали. Медсестра говорит, что я везунчик. Рядом был и живой остался. Сломана левая рука и правая нога в гипсе. Тридцать восемь швов наложили. Захочешь забыть, не забудешь, как в мультике «тридцать восемь в попу гаек». Шарики от подшипника, рубленные гвозди. Как подумаешь — действительно везунчик, что жизненно важный орган не оторвало, но заднице досталось по полной программе. На второй день попросил Ирку принести мне ноут в палату. Доктор сильно возражал, но я сказал, что мне память восстановить надо, и поломанную руку восстанавливать не помешает. С грехом пополам уговорил, и ноут разрешили. На удивление быстро вспомнил сегодня тот день и записал свои ощущения. В первый же день заходили комитетчики, принесли апельсинов и сказали, что подали меня на награждение. Сказал им сразу про официанта, и что сейчас он без бороды. Они кивали. Жаль, что ему удалось уйти. Но меня должен радовать тот факт, что кроме меня серьезно никто не пострадал. Пятеро поступили в больницу с мелкими порезами, в основном от стекла, остальные отделались испугом. Если подумать, то я тоже отделался испугом, потому как за четыре смерти должен был рассчитаться своей жизнью.
