Фаза ингибиторов - Аластер Рейнольдс

– Мне это нравится, – сказал длинноволосый. – Весьма прагматично.

– Наши взгляды во многом схожи, Кейтер. Но не беспокойся. Единственное, чего я, наверное, не смогу вынести, – это старческий запах этого Вонючки.

– Что, настолько плохо?

– Радуйся, что ты не свинья, друг мой.

Охранники ушли вперед. Прежде чем скрыться из виду, они бросили вопросительный взгляд на Сидру, но та лишь отмахнулась и покачала головой.

– И все-таки вы рискуете, – заметил я.

– Здесь не было гостей уже шесть лет, – ответила Снежинка, ведя нас по соединительному коридору, в котором сила тяжести оставалась постоянной. – От новых лиц охранников бросает в дрожь. Но вы именно те, кем себя называете.

Она двигалась странно, вразвалочку, будто у нее не сгибались бедренные суставы.

– Если Пинки и леди Арэх – те самые союзники Сидры, – сказал я, – и эту систему не посещал ни один корабль, то вывод прост: вы уже были здесь, когда прилетели союзники. Как такое возможно, черт побери?

– Что ж, Вонючка, не скажу, что это было вроде пикника на лужайке. Все, кого ты тут видишь, – выжившие, и большинство из нас носит шрамы. Как внутри, так и снаружи.

– Вполне верю. Но когда мы сюда прилетели, обнаружили лишь руины. Никаких следов жизни.

– Если бы имелись видимые следы, их нашли бы волки. Весь фокус в том, чтобы жить невидимками, а это не так-то просто. – Она похлопала по стене, мимо которой мы проходили. – Очень немногие из нас нашли себе здесь убежище. Оно хорошо защищено, так что базовая система жизнеобеспечения и некоторые другие могут работать, не создавая избытка тепла и шума. Но это вовсе не значит, что нам было легко. Прежде тут царил холодный и темный ад. Всего один шаг до смерти.

– А еще есть выжившие? – спросила Сидра.

– Да, есть группы в Городе Бездны – в том, что от него осталось. Волки основательно его разбомбили, когда нанесли удар по Йеллоустону. Взорвали все купола, разрушили большинство крупных зданий. Изувечили Город до неузнаваемости. Но в темных закоулках продолжается жизнь. Обыватели, одичавшие банды, криминальные авторитеты. Приятного мало, и долго им не протянуть. Пригодный для дыхания воздух, вода, еда – все заканчивается. Люди болеют и голодают. Стоит ли объяснять, во что превращается человек, когда он болен и голоден?

– Там, откуда я прилетел, хватало своих тягот, – сказал я.

– Нисколько не сомневаюсь, Вонючка. Наверняка бывало, что вам целые сутки не удавалось поесть горячего.

– Ты меня не знаешь, Снежинка, – буркнул я.

– А ты не знаешь никого из нас, – парировала она.

Сидра промолчала. Мне стало интересно, о чем она думает и показался ли теплым прием, которого она ждала от своих товарищей.

Обзорная оказалась большим помещением со ступенчатым полом, многочисленными сиденьями и столами и прорезанными вдоль одной из стен широкими наклонными окнами. За ними виднелась серая мгла, не позволявшая различить детали; был лишь слабый намек на глубину и медленное движение.

У окна спиной к нам стояла высокая женщина властного вида: ноги широко расставлены, плечи расправлены, руки заложены за спину.

– В свое время тут творилось нечто незаконное, – услышал я ее первые слова. – Именно этим объясняется столь эффективная защита. Те, кто все это построил, хотели, чтобы их деятельность оставалась в тайне. Мы не знаем, чем тут занимались, с согласия ли участников, или по принуждению, – слишком давно это было. Но нам остается лишь благодарить строителей за основательность. Их средства безопасности продолжают защищать нас спустя многие годы после того, как волки уничтожили все прочие человеческие убежища в этих руинах.

Ее речь была медленной и размеренной, а голос глубоким и выразительным. Даже когда она замолкала, силы ее слов хватало, чтобы подавить любое желание высказаться. У меня пересохло в горле, и желание ответить ей так и осталось несбывшимся.

– Я леди Арэх, – продолжала она, не поворачиваясь к нам. – Можете называть меня так. Были и другие имена, некоторые длиннее, некоторые короче, но в данный момент меня вполне устраивает это. Моя мать была солдатом, отец – революционером. Меня зачали под воздействием матрицы Гадеса и выносили в искусственной утробе полубезумной сочленительницы, чье имя означает «вред» на давно забытом языке. Я несу в себе наследие всех моих предков, включая тех, кто навеки ушел в матрицу Гадеса. Я прожила сотню человеческих жизней; я ощущала предсмертную агонию тысячи цивилизаций, погубленных ингибиторами. Я видела, как сгорают планеты и увядают солнца. Я ступала по костям и дышала прахом мертвецов. И я рыдала. Некоторые считают меня сумасшедшей, другие – богиней. Я не то и не другое, но меня определенно не стоит недооценивать. – Она начала поворачиваться. – Вы ведь не обманете моих ожиданий? Не разочаруете меня?

Послышался голос более низкого и коренастого существа, стоявшего рядом с женщиной, тоже спиной к нам:

– Имейте в виду, сейчас она в добром настроении.

Леди Арэх повернулась. Я увидел человеческую женщину; в ее облике ничто не говорило о каких-либо явных генетических изменениях или наличии протезов. И тем не менее от нее, подобно холодному завывающему ветру, веяло властностью, и эта властность находила любую, даже самую мелкую щель в моей душе. Столь волевой натуры мне еще не доводилось встречать.

Биологический возраст женщины сложно было определить, но я догадывался, что она не принимала никаких мер, чтобы выглядеть моложе. Виднелись морщины вокруг рта и глаз, впадина под подбородком. Черные с проседью волосы были зачесаны назад и скреплены простой застежкой, которую я видел, когда леди Арэх стояла лицом к окну. Но сильнее всего поражали глубоко посаженные бледные глаза, казалось пронизывавшие насквозь. Судя по манере этой женщины держаться, любое украшение выглядело бы на ней не только неуместно, но и неуважительно по отношению к занимаемому ею посту. Впечатление строгости компенсировал лишь длиннополый плащ с высоким воротником и сине-красно-белым крестообразным узором на спине. Под ним были темная рубашка, штаны и сапоги.

Мне хотелось высказаться в свою защиту, но от взгляда леди Арэх у меня сперло дыхание. Потребовалось немалое усилие, чтобы справиться с параличом.

– У меня сложилось впечатление, что я для чего-то нужен Сидре.

Леди Арэх взглянула на Сидру, не удостоив меня ответом:

– Ты уверена в том, кто он?

– Как я уже говорила Снежинке, это подтверждается маркерами.

Спутник леди Арэх, еще один гиперсвин, с сомнением посмотрел на меня. Нас разделяла половина помещения, но он наморщил