— Но зачем? — не выдержав, перебил я рассказчика.
— Наличие денег порождает борьбу за власть, а та в свою очередь не приемлет единства. И тем, кто встал во главе, пусть даже крохотной горстки людей — необходим соперник. Им неинтересно барахтаться в пределах собственного муравейника, иначе необходимость в лидере отпадет сама собой.
— Хотите сказать, бунт был задуман как способ удержать власть? — я едва ухватил смысл слов.
— Освободиться из-под одного гнета, чтобы попасть в другой. Такой уж принцип у любого общества, — уклончиво ответил циклом и, потянувшись, скривился от боли. Обхватив забинтованную лапу, он едва не потерял сознание. Лицо окаменело, и Луцлаф расширившимся глазом слепо уставился в небо.
— Больно?! — я испуганно вцепился в плечо циклопа, не зная, чем ему помочь.
Он ответил не сразу. Вначале были долгие минуты, когда беспокоивший его недуг прошел по всему телу. Мелкая дрожь сменилась резкими ударами изнутри, и лишь потом на лбу выступила обильная испарина. С лица спало напряжение и острые черты расплылись. Обвислые щеки приобрели естественный вид, а взгляд — былую осмысленность. Еще никогда я не видел циклопа таким измученным и потерянным.
— Рука? Ноет? — попытался я задать еще парочку бессмысленных вопросов.
Подтянув повисшую плетью руку поближе, Луцлаф прижал ее к груди, словно пытался согреть. Бинты немного ослабли, и я смог разглядеть потемневшую кожу, которая теперь больше напоминала потрескавшуюся от жары землю или склеенную из мелких черепков вазу. Длинные, извилистые швы имели более темный оттенок, чем заметно выделялись на серой поверхности.
Но это оказалось лишь первым впечатлением. При повторном взгляде, я сумел различить, что неведомая мне болезнь прогрессирует куда сильнее и коегде уже имеются глубокие рытвины язв, сквозь которые проступает мясная корка. Отпрянув, я едва не сморщился. Только как бы я не пытался скрыть свои эмоции, циклоп заметил возникшее на моем лице отвращение, смешанное со страхом.
— Порой, за наши поступки берется непомерная плата, — равнодушно констатировал он.
— Откуда она? — продолжал недоумевать я.
— Штурм корабля, — коротко ответил Луцлаф и немного помедлив, попытался отделаться одной фразой: — Мы противостояли серьезному противнику, поэтому пришлось идти на маленькие хитрости.
— Огонь? То есть эта сине-зеленая вспышка и пламя, — вспомнил я.
— Совершенно верно. Мне пришлось заимствовать силы у хозяев острова.
— У местного божества? — моя догадка показалась нелепостью, хотя там, в горах мне уже пришлось столкнуться с тем, что не поддавалось рациональному объяснению.
Циклоп кивнул и попытался повернуться, но вновь испытал сильную боль.
— Можно считать и так.
— Но чудес не бывает, — словно маленький ребенок не согласился я.
Луцлаф взъерошил мои волосы, и устало улыбнулся:
— Конечно, нет.
Увязнув в разговоре, мы совершенно позабыли о капитане, однако пронзительный свист заставил нас встрепенуться.
— Там что-то случилось? — первым делом решил я.
— Навряд ли. Это всего лишь сигнал. Но посмотреть нужно. Беги, капитан понапрасну звать не будет.
— А вы?!
— За меня не волнуйся, я быстро оклемаюсь. Подобные болячки заживают на мне лучше, чем на чешуйчатом скварге.
Быстро спустившись с холма, я едва не налетел на Райдера, который ничего не говоря, указал мне на стоящий слева плавильный цех. Там на одном из балконов маячил старпом.
— Слишком долго, — на ходу недовольно буркнул капитан, скупо добавив: — Нехорошо.
Мы стремительно пересекли железную дорогу. Поднялись по винтовой лестнице соединяющей два корпуса и наткнулись на Барибалу. Скрестив руки на груди, он стоял в углу небольшого пустого помещения, заваленного всевозможным производственным хламом.
— Зачем звал?! Что стряслось?! — капитан был не на шутку взбешен.
— Взгляните на это. — Барибала лишь кивнул, указав на груду коробов рядом с собой.
Я выглянул из-за плеча капитана и ощутил легкое помутнение. Тела лежали ровно в ряд, словно кто-то, не торопясь, аккуратно уложил их вдоль стенки, желая произвести впечатление: Джи, наш осведомитель посередине, и двое верзил — его телохранители, караулили его покой по бокам. Но это было лишь начало. Тела здоровяков имели множество тончайших ран, отчего складывалось впечатление, что их истыкали иголкой, словно каких-то тряпичных кукол. А вот над их язвительным хозяином поработали куда изощренней — лишили языка и глаз.
— Как думаешь, когда их прикончили?
— Судьба настигла их еще до полудня, — даже не подойдя к трупам, авторитетно заявил старпом.
— Склизкий толун! Хром обошел нас на целую милю. — Капитан едва удержался, чтобы не нанести сокрушительный удар по стене.
Старпом изобразил подобие одной печальной песни, закончив ее словами:
— Игра, Райдер, опять игра!
Капитан угрюмо посмотрел на хладные трупы, будто пытаясь оживить их взглядом.
— Что-нибудь еще нашел?
Придав фразе будничность, он и не ожидал услышать ответа, но старпом хорошо исследовал здешние развалины.
— Капли масла — вон там, у окна и на стене тонкий слой металлической стружки, а вот здесь, на подоконнике — угольный след.
— Маниупляторы! — не дослушав Барибалу, простонал капитан. — Эти итаровы машинерии уже повсюду!
Я испуганно заозирался, прекрасно понимая, что мы сейчас здесь абсолютно одни.
— Новости все хуже и хуже, капитан, — подытожил старпом, поднимая с пола небольшую суму, и закидывая ее себе за плечо. — Хром, окружив себя армией металлических воинов, вероятно, укрылся на Рифте, а мы тыркаемся как слепые котята, не зная, какой сюрприз приготовил нам завтрашний день. Скажу больше: с таким противником нам не дотянуть и до утра.
Плюнув себе под ноги, старпом медленно пошагал к выходу.
— Получается, истинный виталл сдрейфил?! — крикнул ему в спину капитан.
Старпом остановился в проеме, повернулся и рассудительно заявил:
— Если бы я хоть раз пошел на поводу у страха, меня не оказалось бы в вашей команде, капитан. Я не собираюсь при виде собственной тени спасаться бегством. Необходимо просто выйти, осмотреться и найти ответ на главный вопрос.
— Какой? — не сдержавшись, спросил я.
Барибала загадочно улыбнулся:
— На засаленном рукаве Джи есть несколько пометок, благодаря которым без труда можно понять — мы были не единственными его клиентами. На одной чаше твои золотые монеты и желание обмануть приезжих, а на другой — страх перед чужаком с металлической рукой, явившимся на встречу со своими стальными воинами…
— Так в чем же все-таки вопрос? — теперь уже не выдержал Райдер.
— Вопросы… — Голос циклопа заставил меня встрепенуться и удивленно уставиться на вход. — Их масса друзья мои. К примеру: чья встреча должна сегодня состояться первой? И если мы шли вторыми по списку, то насколько раньше она произошла? Но главный из них: догадался ли Хром о том, что Джи ожидал сегодня не только его?
Лицо Луцлафа выглядело более сносно, хотя на нем продолжали угадываться следы недавнего приступа.
— Манипуляторов вычислить не так-то сложно. Обычно их запрограммированные движения не отличаются многообразием, — осененный внезапной догадкой Барибала незамедлительно поддержал одноглазого.
Циклоп кивнул:
— Именно такой след я и обнаружил неподалеку.
Сразу за полуразрушенными складами, слева от наблюдательной башни, среди пыли и ярко-красного песка мы увидели крохотные ровные углубления квадратной формы. След не больше пяти дюймов напоминал гусеничную полосу, которая отчего-то прерывалась и вновь появлялась на расстоянии вытянутой руки. Змейка одинаковых отпечатков на земле тянулась на восток, уводя нас вглубь заброшенной артели.
— Невероятно, но манипулятор возвращался не на Рифт, а в противоположную сторону, — заметил Барибала.
— Получается, Хром раскинул свою паучью сеть где-то в другом месте, — согласился капитан.
Около мили мы петляли между массивными постройками, походившими на застывших среди развалин великанов. Среди старой кладки прорывались крохотные деревца, пучки травы, а из серой основы фундамента тянулись широкие извилистые трещины. Ряд дымовых труб уныло взирал в безоблачное небо уже не в силах выплюнуть туда парочку густых черных клубов.
След то появлялся, то исчезал среди зарослей кустов, и только зоркий виталл, принюхиваясь к каждому шороху, словно хищник, помогал нам не упустить тоненькую нить.
Наконец мы добрались до огромных цехов, чьи крыши больше напоминали восточные шатры. Правда, в отличие от изящных построек султов, выглядели они весьма непрезентабельно: многочисленные стеклянные оконца — разбиты или заколочены досками, массивные балконы — разрушены, а стены испещрены широкими и мерзкими на вид дырами. Именно здесь мы поняли, что потеряли путеводную ниточку. Гусеничный след оборвался прямо в центре небольшой песчаной площадки — только высокая кирпичная труба, пара каменных колодцев и мрачная стена вышиной с трехъярусный дирижабль, — ни единой подсказки.
