А на очереди – сверхроскошная свадьба! В гасиенде – мавританские бани, и шестифутовые серебряные канделябры, и настоящие гнедые лошади, и молодых благословляет испанский Ватикан. А завершающее событие – великолепный бал с престарелым принцем и его маленькой инфантой на балконе под балдахином. Она, любо-дорого поглядеть, – просто куколка в серебряных кружевах – без оглядки пускает игрушечных голубок в своих новых друзей, кружащихся в танце внизу.
Принц сияет улыбкой, морщит острый носик на аромат ее сладкого нежного возбуждения. Доктор очень помог, весьма. Разумеется, теперь, после того как он был так терпелив со всеми этими солнцемобилями и прочей ерундой...
Дитя поднимает на него взор, говоря что-то нечленораздельное о «Дыхании». Он догадывается, что она жалуется на трио певцов, которых сама же умоляла пригласить.
– Они изменились! – удивляется она. – Ну разве они не изменились? Они просто ужасающие. Теперь я так счастлива!
И Дельфи падает в обморок на готический варгуеньо.
Подбегает американская дуэнья, зовет на помощь. Глаза Дельфи открыты, но Дельфи тут нет. Дуэнья бьет Дельфи по щекам. Старый принц гримасничает. Он понятия не имеет, что она такое, – помимо распрекрасного решения его проблем с налогами, – но в молодости он охотился с соколами. На ум ему приходят мелкие птахи с подрезанными крыльями, которых подбрасывают к небу, чтобы подстегнуть охотничьих птиц. И он удаляется проектировать новый вольер для птиц.
И Дельфи тоже удаляется. Только в сопровождении своей свиты и на недавно обнаружившуюся у инфанта яхту. Неприятности. Но не серьезные. На расстоянии каких-то пяти тысяч миль и пятьсот футов под землей Ф. Берке слишком хорошо работает.
То, что она потрясающе способная, они всегда знали. Джо никогда не видел, чтобы Удаленка так легко захватывала тело. Никакой потери ориентации, никакого отторжения. Психомедик говорит о синдроме самоотчуждения: Ф. Берке ныряет в Дельфи, как лосось в море.
Она не спит и не ест, ее не могут оттащить от кукло-шкафа хотя бы настолько, чтобы разогнать ей кровь, и под ее гадким седалищем уже развился некроз. Кризис!
Так что Дельфи дают хорошенько «выспаться» на яхте, а в перфорированную голову Ф. Берке вдалбливают: она подвергает опасности Дельфи. (Это придумала няня Флеминг, что послужило началом ее вражды с психомедиком.)
Под землей оборудуют бассейн (снова няня Флеминг) и гоняют по нему взад-вперед Ф. Берке. И ей это нравится. Так что, естественно, когда ее снова подключают, Дельфи тоже нравится плавать. Каждый день пополудни крошка Дельфи плещется у подводных крыльев яхты в синем море, из которого ее увещевали не пить. И каждую ночь на другой стороне земного шарика деформированное существо в темной берлоге наматывает круги по стерильному бассейну.
Но вот яхта ловит ветер и уносит Дельфи к программе, расписанной мистером Кэнтлом. Охват у нее широкий: Дельфи расписана, по крайней мере, на два десятилетия жизни продуктов. Фаза Один требует, чтобы она сошлась со стайкой молодых сверхбогачей, которые шумно курсируют между Бриони и Джаккартой, где они переходят под крыло конкурента под названием РЕV.
Фабула такова: Дельфи отправляется в плавание, чтобы принять от имени своего принца редких птиц, – но кому до этого дело? А дело в том, что район Гаити уже больше не радиоактивен и глядите-ка! – боги уже там. А также новые курорты Счастливых Западных Кариб, те острова, что могут себе позволить ставки ВКК, на деле два из них – дочерние компании ВКК.
Но помилуй, только не забери себе в голову, что все эти достойные упоминания в новостях люди – напичканные электродами роботы.
Много их и не нужно, если правильно их разместить. Дельфи спрашивает об этом Джо, когда тот приезжает в Баранквиллу, чтобы обследовать и протестировать ее. (Собственный рот Ф. Берке давно уже мало что произносит.)
– А много таких, как я?
– Таких, как ты, кнопка, никого. Послушай, ты еще ловишь свист с поясов Ван Аллена?[02]
– Ты имеешь в виду, как Дэйви? Он тоже Удаленка? (Дэйви – паренек, который помогает ей ловить птиц. Искренний рыжеволосый мальчишка, которому нужно побольше внимания публики.)
– Дэйви? Он один из ребят Мэтта, какая-то там работа психомедиков. У них частотных каналов нет.
– А как насчет настоящих? Джамы ван О, или Али, или Джима Тена?
– Джама родилась с кучкой базовых чипов ВКК там, где полагается быть мозгам, от нее – сплошные проблемы. Джими делает то, что говорит его астролог. Послушай, человечек, с чего это тебе взбрело в голову, будто ты не настоящая? Ты – самая что ни на есть подлинная. Разве тебе не весело?
– О Джо! – маленькими ручками она обнимает и его, и координационные сетки его анализаторов. – О, мэ густо мучо, мучиссимо!
– Ну, ну, – он поглаживает желтую головку, сворачивая анализатор.
В трех тысячах миль к северу и в пятистах футах под землей забытый остов в кукло-шкафу оживляется.
Ну разве она не веселится! Проснуться от кошмара Ф. Берке и обнаружить себя пери, девочкой-звездой? На яхте в раю, где и делать-то нечего, кроме как украшать себя, и играть в игрушки, и ходить на вечеринки, и приветствовать своих друзей – у нее, Ф. Берке, есть друзья! – и поворачиваться, как скажут, перед голокамерами? Веселье!
И это видно. Один взгляд на Дельфи, и зрители знают: МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ.
Поглядите, как она мчится на заднем сиденье водного мотоцикла Дейви, держа серебряный обруч с близким к апоплексическому удару попугаем ара. Ах, Мортон, давай поедем туда зимой! А вот она разучивает японскую чинчону у актеров трупы кобэ, а платье на ней – такое, как будто пламя из сопла реактивного двигателя рвется вверх от колена. Такое нарасхват пойдет в Техасе. Мортон, это, правда, огонь? Счастливая, счастливая маленькая девочка!
И Дэйви. Он ее любимец и ее малыш, и ей нравится ерошить его золотисто-рыжие волосы. (Ф. Берке восхищенно пропускает блестящие кудри меж пальцами Дельфи.) Конечно. Дэйви – один из мальчиков Мэтта: не то чтобы импотент, но с очень слабым либидо. Они с Дельфи прекрасно подходят друг другу, на деле психомедик даже позволяет Дельфи брать его с собой в постель – два котенка в одной корзинке. Дэйви не против, что Дельфи «спит» как убитая – это Ф. Берке покидает кукло-шкаф в Карбондейле, чтобы справить свои собственные унылые нужды.
И вот что странно. Большую часть своей «ночи» Дельфи – просто слабо пощелкивающий соблазнительный маленький «овощ», ждущий, когда вступит Ф. Берке. Но время от времени Дельфи сама по себе слегка улыбается или шевелится в своем «сне». Однажды она даже выдохнула: «Да».
Под Карбондейлом Ф. Берке ничего не знает. Она тоже спит, ей снится Дельфи, что же еще? Но если бы кудлатый доктор Тесла услышал этот одинокий слог, его лохмы стали бы белыми, как снег. Потому что Дельфи ОТКЛЮЧЕНА.
Он не знает. Дэйви слишком туп, чтобы заметить, а начальника охраны Дельфи, Хопкинса, нет в тот момент у монитора.
И у всех теперь и без того забот хватает, поскольку платье «холодный огонь» разошлось полумиллионом штук, и не только в Техасе. Компьютеры ВКК уже знают. Когда они соотносят это с незначительным спросом на попугаев ара на Аляске, к проблеме подключается верхний эшелон: Дельфи – это что-то особенное.
Вот это уже проблема, понимаешь ли, потому что Дельфи нацелена на ограниченную категорию потребителей. А теперь выясняется, что у нее есть масс-поп потенциал – попугаи ара в Фэрбенксе, мужик! – это как пытаться стрелять в мышей из противоракетных установок. Совсем другая игра. Доктор Тесла и отеческий мистер Кэнтл начинают вращаться в штаб-квартире и по-приятельски обедать вместе, когда им удается сбежать от проныры с седьмого уровня, этого хорька, который держит в страхе обоих.
В конце концов, решено переправить Дельфи в принадлежащий ВКК анклав голозаписи и попытаться задействовать ее в какой-нибудь из мыльных опер. (И неважно, с чего это инфанта решила вдруг стать актрисой.) Комплекс голозаписи расположился в давно уже выдолбленных горах, там, где когда-то пользовалась преимуществами чистого воздуха обсерватория. Дающие полный охват камеры голозаписи очень дороги и, с точки зрения электроники, сверхстабильны. Внутри актеры могут свободно двигаться, не боясь выпасть из регистра, и вся сцена или избранная ее часть будет показана в домах зрителя в полной трехмерке, настолько реальной, что можно заглянуть актеру в нос, и изображение с них гораздо плотнее, чем то, что идет с передвижных установок.
Анклав похож на... Ну, возьми все, что знаешь о Голливуде-Бербенксе, и выбрось все свои знания на помойку. А Дельфи уже снижается над аккуратными с виду сооружениями, похожими на ферму по разведению грибов: грибными шляпками здесь вспухают разных размеров купола вплоть до монстров для съемок больших матчей и всего такого. Здесь все организовано. Идея, что искусство расцветает на ниве творчества, давно уже пущена на дно доказательствами того, что если искусство в чем и нуждается, так это в компьютере. А у шоу-бизнеса будущего есть то, о чем и не мечталось телевидению и Голливуду, – автоматическая встроенная обратная связь со зрителем. Пробные просмотры, рейтинги, критики, опросы? Забудь об этом. При частотном модем-поле можно в реальном времени снимать отклик-сенсорные показания любого принимающего устройства в стране; и все, как на блюдечке – на консоль. Все началось с приманки: дадим публике возможность больше влиять на содержание.
