«неразделённую Вечность».
– Я хотела, чтобы ты остался в живых, – опустила глаза Биана. – Думаю, мне удалось продлить тебе жизнь примерно вдвое. И если бы тебя не понесло прочь из Арлема, то ты бы жил весьма долго и, надеюсь, счастливо.
– Лучше бы я сдох, так и не узнав правды!
– Лучше бы мы никогда не встречались, – с грустью отозвалась Биана, и Горм отдал бы хвост на отсечение, что эта грусть не была подделкой. – Я доставила тебе столько боли, и сама не получила того, о чём мечтала.
– Сколько тебе лет? – он остановился и посмотрел ей в глаза.
– Триста шестьдесят.
Горм внутренне содрогнулся, но вида не подал.
– И сколько ты еще проживешь, если без этой вашей химии?
– Может, сто двадцать – сто тридцать...
– А сколько протяну я? После всех твоих...экспериментов.
– Ну, – она искренне не понимала, зачем он всё это спрашивает. – Думаю, лет сто, как минимум.
– Ясно, – он не стал вдаваться в объяснения, развернулся и пошёл обратно. Биана двинулась следом.
Горм не возражал, когда она достала гребень, и прядь за прядью расчесала и заплела ему волосы. Он разделил с ней вкусный ужин и даже отхлебнул какой-то хмельной настойки, когда они вышли на террасу подышать перед сном свежим воздухом. Биана вздрогнула лишь когда он властно взял её за руку и повел в спальню.
– Сегодня я оставлю тебя в живых, – прохрипел он, еле сдерживаясь, чтобы не разорвать на ней одежду. – Это будет восхитительный, но последний раз.
***
Искушению целый век прожить рядом с Бианой, Горм окрепнуть не дал. Остаться здесь самому? Нет! Ему никогда не забыть «живодёрни», а делать вид, что ничего не было... Да и вряд ли его просто оставят в покое. Вместе вернуться в Арлем и всё забыть? Да кого он пытается обмануть! Как ни крути, выхода двоих попросту не существует. Пора расстаться...
Едва начали гаснуть звёзды, не одеваясь, вервольф подошёл к окну и представил воздушные крылья у себя за спиной. На этот раз не понадобилось даже песни. Всё произошло само собой.
После возвращения в Арлем Горма скрутило. Ночью ему снилась Анталуйя, и он каждый раз заново переживал ужасы экспериментальной лаборатории. Воспоминания о Биане ненадолго успокаивали, но когда перед глазами появлялся зло щерившийся Ррфасс с его хвостом на шее, вервольф начинал захлёбываться яростью и просыпался в холодном поту. Через три дня раздался звонок из Управления, и Горм с какой-то отчаянной радостью отправился на работу.
Он рассказал всё что знал. О лаборатории Натаниэля, об отлове мутантов, о нано-герудах. Картинка целиком тянула на «эльфийский заговор», и коллеги рьяно принялись за его разработку. Слова «Анталуйя» Горм так и не произнёс. Он собирался поведать и о загородной «резиденции», но вопросы Парая сыпались одним за другим, приходилось переключать внимание на детали, невольно отодвигая Анталуйю на потом.
– Приходи послезавтра. А то выжат, как тряпка, – махнул зелёной ладошкой Парай после того как вервольф отчитался по делу. – Эту лабораторию мы и без тебя распотрошим.
Горм лишь кивнул и двинулся к выходу.
– Хорошая работа. Доложу начальству, – догнал его возглас гоблина. – Кстати?... – Парай резко крутнул ручку звукофона, и помещение заполнилось ненавистными ездовыми троллями.
– Эта хрень больше на меня не действует. Выветрилась, – мрачно изрёк Горм, усилием воли погасив начавшуюся было транформацию. – И попрошу больше надо мной не экспериментировать. Сыт по горло!
– Ладно-ладно, проехали, – хмыкнул гоблин. – Но проверить было надо. А жаль... Нам бы агента с такими возможностями...
Горм не дослушал и вышел за дверь, с трудом подавив вспышку ярости. Родное управление! Он попал сюда сразу после академии, и думал, что его существование обрело какой-то смысл. Бороться с преступниками, делать жизнь Арлема чуть лучше, обрести единомышленников и, быть может, друзей. А что в итоге? Эксперименты! Всё те же эксперименты. В Анталуйе – на благо «науки» и во имя прибыли. Здесь – ради торжества закона. Только его самого спросить, почему-то, забыли....
Через три дня аппатии, сменяющейся то приступами отчаянья, то взрывами гнева, Горм вернулся в Управление.
– Ну как, отдохнул? – сидящий на своём покрытом зелёным бархатом столе Парай, казалось, был полон энергии.
– Вроде как. Дай что-нибудь поработать, а то с ума схожу, – Горм шлёпнулся в колченогое кресло. Ему очень хотелось верить, что неудобные, практически невыносимые мысли уйдут под нажимом занятости. Раньше это всегда помогало. – Может скататься куда нужно?
– О! Именно тебя и ждал! Эльфы твои всех курьеров сдали, и среди них знаешь, кто оказался? – Парай захихикал, словно сам участвовал в допросах с пристрастием.– Дружок твой старый – Като! Только хвост на резак положили – тут же раскололся.
– И что? – спокойно поинтересовался Горм, внутренне содрогнувшись от нахлынувших воспоминаний.
– И то. Оказывается, они эту психотропную дурь на фермах специальных делают, за городом. Как там?.. – гоблин заглянул в свои записи. – А! Анталуйя. Собирайся. Развеешься на природе. Я включил тебя в группу. Полная зачистка, – Парай заговорщицки подмигнул. – Отличная возможность поквитаться.
Выслушав подробный план операции, на негнущихся ногах вервольф вышел на улицу. «Её надо спаси», – оглушительно барабанила в висках единственная мысль, – «но как, как это сделать»?
Вечерний Арлем светился огнями рекламы. Придорожное кафе вовсю источало аромат шайнарского рагу. Ездовой тролль, позванивая в колокольчик, терпеливо ожидал клиентов. Огромная полная Луна висела в небе, заставляя сходить с ума всех оборотней и бежать, бежать в поисках родной крови.
Песни о любви поём,
Век за веком мы вдвоём, – бормотал Горм, глядя только себе под ноги, -
Чистоту свою храним
В нашей грусти и любви ...
