нужно при начале нового громадного дела — это репутация. Все тлен, кроме репутации. Я хочу, чтобы Формация и Зоотерика, эльфы и гоблины, аристократы и дегенераты — чтобы все они вздрагивали, когда им будут называть мое имя. Для этого мне нужна демонстрация. К сожалению, я не могу собрать армию, прорваться через ограждение и разрушить базу Формации до основания, сжечь ее, распахать плугом пепелище и посыпать его ванилином… Или чем там обычно посыпают пепелище? Солью? Не, солью скучно. Паприкой тогда… Короче — я не могу этого сделать. Пока не могу. Будем откровенны — главная боевая сила Орды сейчас — это я и есть. Девочки у нас на птичьих правах, твоих боевых возможностей я не знаю, но предполагаю, что ты скорее тихушник и диверсант, чем боевой мастодонт. Хуеморген хорош, но он очень взрослый, нет в нем драйва… Снага… Да! У нас будет много снага, после того, что я провернул с первой нашей рабочей бригадой. Но снага — ведомые. И потому опять мы возвращаемся к нашим баранам, то есть — к репутации. Я надрал им задницу в Пампасах со страшной силой, и они меня боятся. Я исцелил Четверку, когда нанес ему татау — они почти полюбили меня. Да, я сделал их быстрее, выше, сильнее — хотя мне это дорогого стоило, и теперь наша великолепная шестерка молится на меня. Но мне нужно стать среди местных орков легендой, а легенды рождаются только после пафосных и идиотских поступков. Думаю, бой на кулачках с киборгом на глазах у огромной толпы зрителей вполне подходит для такого случая, а?
— Но это же…
— Слабоумие и отвага, точно, — это я еще мягко сказал.
Я понял, что меня попробуют порешить на арене грязно и подло еще тогда, когда узнал, что Кристина съехала в Академгородок. Кузя — чертов маньяк — подслушал скандал в квартирке у ветреной рыжухи, когда она мешала с дерьмом Густава. Конечно, со всей своей бабской прямотой она обвинила Игельшнойцхена во всех смертных грехах, и самое страшное — в мужской несостоятельности. И сравнила его со мной. И обвинила Густава в том, что она ему изменила. Ну, вы понимаете. Ума палата.
А потом, то есть — сейчас, полчаса назад, во время демонстрации и съемки, когда Стредлейтер тряс своими пласталевыми блестящими телесами в свете софитов и корчил рожи под маской японского демона, я увидел глаза Густава. Он смотрел на меня из толпы — как на мертвеца. Для него вопрос был закрытым. Но для меня-то нет! Я — Бабай Сархан, черный урук! Я буду драться, даже если на меня выйдет сам Государь Всея России! Да, скорее всего, завтра придется сдохнуть, но… Я ведь сдыхал уже один раз?
Как говорил Рене Декарт — «Я мыслю, следовательно, я существую», а закон сохранения энергии в его вольной трактовке гласит, что что-то из ниоткуда взяться не может и в никуда тоже не денется. Стало быть, я был, я есть, я — буду! Почти как Ленин! Только не так и по-другому. Короче — сознание есть, а если оно есть, то пропасть не может. Это Декарт и Ньютон сообразили, а не я придумал. Подохнув тут, есть вариант попасть в другие миры и другие истории, кому как не мне об этом рассуждать?
Но и в этой истории я сказал еще не всё. У меня были некислые шансы на победу, даже если придется пройтись по самой кромке. В конце концов, не зря же я бил своим ручным снага олимпийские кольца? И ломаную линию сердечного пульса? Беда была в том, что эти татау у меня еще не проявились, но в момент стресса и смертной опасности могут и зачесаться на запястье, и помочь мне… Да и без них набор у меня был капитальный: весь медицинский комплект плюс клеверочек на удачу, которые я делал Николаю Воронцову — это раз. Защита от сглаза, негатор магии и красная цыганская ниточка хрен знает зачем — Лавриковы, это два. Потом весь БДСМ набор для снага: трискель, око, серп с молотом — это хрен знает, как могло мне пригодиться, но это три. И два последних, тоже для снага — олимпийские колечки и пульс — это четыре.
Если с последними двумя проканает, сделаю их всем ордынским. Реанимация и усиление физических параметров тела никому не вредили. Ну, и крестик красный тоже не повредит…
— То есть у тебя есть план? — посмотрел на меня Витенька, и цвет его кожи сменился с естественного на противоестественный — перламутровый, потом красный, потом — неоново-зеленый.
— Ну как — план? — пожал плечами я. — Наитие. Пойду посплю, ладно? Постоите тут смену сами?
Витенька только вздохнул:
— И как ты спать будешь-то? Нервишки не шалят?
— Спать буду сладко, похрапывая, обнимая подушку и пуская слюни. Какие нервишки, Витенька? Я — черный урук!
* * *
Псевдо-интерлюдия.
Эссириэ Ронья, лаэгрим из клана Росомахи
«Надым» внутри поражал. Конечно, не в сравнении со столичными или даже Сан-Себастьянскими клубами, а в сравнении с тем, что посетители заведения сидели снаружи. Главное злачное место Проспекта размещалось в четырехэтажном, полуразрушенном на вид кирпичном здании, пошарпанном и потрепанном, с кучами мусора, обрывками проводов, обломками и огрызками вокруг. Но это впечатление было насквозь обманчивым.
Гномы Игельшнойцхена возвели внутри старых стен совершенно новую каркасную конструкцию из металла — что-то вроде ангара, в каких размещают современные гипермаркеты и торговые центры. И вот там уже всё было пусть и брутально, но на очень достойном уровне. Много блестящего металла, огней, дорогой драпировки, черепов местных хтонических тварей, муляжей (или действующих образцов?) холодного и огнестрельного оружия на стенах. Обширный танцпол, сейчас превращенный в арену, балкон по периметру, полный заряженной, хмельной от предстоящего зрелища, алкоголя и наркотиков публики, ложа — еще чуть выше, с удобными креслами и столиками, и винтовой лестницей, по которой сновали юные девушки-официантки в кожаных жилетках, обозначавших принадлежность к бандитскому клану Густава Игельшнойцхена.
— Брегалад, — сказала Эсси, усаживаясь в кресло рядом с самым бортиком и грационзным движением закидывая ногу на ногу. — Знаешь, что значит «Игельшнойцхен»?
— Какое-нибудь очередное гномское вундерваффе? Название противотанкового орудия?
Эльфийка тихо и мелодично рассмеялась, поправила выбившуюся из прически прядку за ухо и проговорила:
— Ежиная мордочка. Забавно, правда? У гномов вообще забавные фамилии.
— Эта мордочка сегодня похожа на волчий оскал. Наш радушный хозяин, кажется, ненавидит этого второго бойца, полукровку… Ну, мы видели его в Хтони, помнишь? Как его… — эльф пощелкал длинными интеллигентными пальцами, пытаясь припомнить: — Сардукар? Шерхан? Сардар?
— Бабай Сархан, — проговорила Эсси, четко артикулируя каждый звук. — Страшилка-Ублюдок.
— Мудрый Имбецил? — усмехнулся Брегалад. — Кажется, это даже забавнее, чем Ежиная Мордочка. Но в целом, сестрица,
