Достаточно скоро в коридоре послышались быстрые шаги, и в палату вошел запыхавшийся посетитель.
— Борланд, я мобильник забыл, и… — Он осекся, обнаружив вместо пациента Ореха. — А ты кто?!
— Друг, — ответил поднявшийся на ноги Орех. Шагнув мимо этого нового посетителя к выходу, он сунул в его руку телефон. — До свидания.
Оторопевший владелец мобильника вытаращился на раскрытое окно.
— Где Борланд? — растерянно спросил он.
— Он выписался, — ответил сталкер и устремился прочь по коридору. Подмигнув на прощание девушке, спрятавшейся за стеклом приемной, он вышел на улицу, прямо навстречу ночному оживлению курортного города.
— Короче, я скажу. Идет, значит, по Зоне сталкер. Тащит полный рюкзак хабара. Тут внутренний голос ему и говорит: эй, сталкер, поспеши, скоро выброс. Он и вломил через лес во все весла. Аномалии перепрыгивает, на мутантов вообще забил. Внутренний голос говорит: не успеешь, щас тебя выбросом накроет. Сталкер еще сильней припустил, уже задыхается. Внутренний голос опять: брось рюкзак, с ним не добежишь! Сталкер: нет, не брошу! Голос ему: брось, не то скопытишься на хрен! Ну, сталкер плюнул, сбросил рюкзак и налегке рванул в какую-то нору. Отдышался, смотрит — небо вроде чистое, никакого выброса нет. Он высовывается, глядит по сторонам, а из кустов выходит контролер, хватает его рюкзак и обратно в кусты чешет. А внутренний голос говорит: спасибо, сталкер. Удружил ты мне. Щас надо еще торговца обработать, и все будет чики-пуки.
— Бу-га-га! — прыснул Фингал. — Вот это ты смачно придумал!
Шампа ехидно скривил морду. Наверняка хотел изобразить прикольную улыбку, но получилась обычная, свойственная ему дебильная гримаса.
Трое мародеров сидели у костра на Кордоне. Шел ливень, но уже постепенно стихал. Ветер, казалось, намеренно дул со всех сторон сразу, и Гребень, вожак троицы, сильнее закутывался в плащ, проклиная непогоду. К середине ночи водки оставалось меньше половины бутылки, а это значило, что скоро придется использовать драгоценный запас в индивидуальных флягах.
— Дай прикурить, — велел он Шампе, отправляя "бычок" в огонь и доставая из пачки новую сигарету. Шампа подержал свой окурок в вытянутой руке, дожидаясь, пока брателло прикурит. При этом он постоянно шевелил челюстью, уступая своей вечной привычке колупать языком зубы. Кличка его была производной от первоначального Шомпол. Однако чувак не сразу допер, что прозвища не берутся, а даются. Вскорости друганы начали звать его Шампунь, а затем и вовсе понизили до Шампы.
— Ха, вот, вспомнил, — начал Фингал, кидая в рот кусок котлеты из банки армейского рациона. — Дошел один обкуренный сталкер до Монолита и загадал желание. Пускай, говорит, Земля станет квадратной. Монолит его спрашивает: зачем оно тебе? Сталкер отвечает: не в Земле дело. Дело в принципе. Монолит спрашивает: так, может, тебя просто лишить принципов? Сталкер подумал и говорит: ну, можно и так.
— А-а, класс! — заржал Шампа, хлопая себя по ногам ладонями. Фингал шмыгнул сизым-носом и снова принялся за еду.
Молчание длилось недолго — ровно столько, сколько понадобилось для принятия внутрь очередной дозы спиртного.
— Короче, анекдот, слышь, — взял слово Гребень, опустошив бутылку до донышка. — Попал сталкер в настоящую зону, ну, с решетками, короче. Заходит в камеру, думает, типа надо же как-то представиться, да покруче, а то ж закозлят. Ну и говорит: опа, я ж тут все знаю! Типа те, кто живет по понятиям, — "долговцы", которые беспределыцики — "свободовцы", вертухаи, значит, в натуре кровососы. А петухи будут "грешники". Дальше, говорит, сигареты — артефакты, а чай будет хабар. Ну, вся каюта просто выпала в осадок, сидят, молчат. А пахан слушал-слушал и спрашивает: ну а я тогда кто? А сталкер думает: блин, надо же что-то уважительное подобрать. Ну, передумал он на монстров разных, повыбирал, какие пореальнее да пострашнее. И говорит пахану: а ты у нас будешь самый натуральный чернобыльский кабан.
Шампа захохотал особенно громко, даже сам Гребень непроизвольно усмехнулся.
— Вот это ты выдал, молоток! — гыгыкал Шампа. — Нарочно не придумаешь! По себе рассказал, что ли?
— Сплюнь, зараза!
— Тихо, — прервал их Фингал. — А это что там за чертила?
К костру кто-то приближался. Фингал вскочил на ноги, с "абаканом" наперевес, на уровне пояса. Он свято верил, что в такой позиции выглядит устрашающе, хотя в Зоне пренебрегать элементарными правилами безопасности и отказываться от возможности прицельно стрелять было равносильно скоропостижной смерти. В лучшем случае.
— Я свой! — послышался голос. — Сталкер!
— Так свой или ста-алкер? — протянул Гребень, поднимая тяжелые веки. — Подходь сюда, говорить будем.
Ему подумалось, что сейчас было бы круче некуда демонстративно выпустить сигаретный дым из ноздрей и небрежно затушить окурок в пепельнице. Еще лучше в консервной банке. Но максимум, что он мог сделать, — это мысленно обматерить пришельца и откинуть полу плаща, показав старый револьвер, висящий на поясе. О том, что из положения сидя на земле это движение смотрится по меньшей мере нелепо, он как-то не подумал.
К группе подошел мужик в сером пыльнике туриста. Новичок на Кордоне, сразу видно. Гребень считал, что отлично разбирается в людях. Везде одно и то же — реальные пацаны да лохи.
— Ты чьих будешь? — спросил он у прибывшего.
— Братва, подскажите, где нынче бар? — обратился к ним человек. — Я был на старом месте, бара нет.
Шампа заржал как мерин и презрительно отвернулся.
— Громче говори, когда с людьми разговариваешь, — растолковал Гребень незнакомцу. — Ты не дома.
Резкий порыв северного ветра унес слова в сторону, но если лох не врубился, это его проблемы.
— Я Борланд! — крикнул незнакомец. — Может, слышали?
— Чё?! — не понял Гребень. Отложив пустую бутылку, он встал на ноги. Шампа положил руку на свой обрез.
— Ты чё порешь, козел! — крикнул Фингал непонятливому чуваку, но тот на его крик, похоже, даже не обратил внимания.
— Бар где?! — Неподвижно стоя под ливнем, этот Борланд старался перекричать ветер. — Мне к торговцу нужно! Дело у меня к нему!
Ствол "абакана" был направлен прямо ему в живот.
— Вот совпадение! — удивился главарь мародеров. — А у нас как раз дело к тебе!
Троица угрожающе обступила сталкера. Халявщики предвкушали совсем легкую добычу.
Шампа впоследствии не только нервно шевелил челюстью, но и натурально заикался недели две, когда объяснял пацанам, что дальше случилось. Он так и не понял, почему Гребень полетел куда-то в сторону, а Фингал, выпустив из клешней "абакан", с воплем приземлился задницей прямо в костер. Несостоявшийся Шомпол также не допер, почему оба заряда из его обреза, выпущенные по чуваку в упор, попали в ногу Фингалу. Гребень вообще ничего рассказать не мог, так как его в чувство привели через полчаса.
В одном Шампа был уверен на все сто: в тот вечер он узнал что-то новое и очень важное. Над этим узнанным явно стоило покумекать на трезвую голову, если выдастся такой случай…
Вернуться в Зону оказалось проще, чем попасть в нее тогда, в первый раз. Словно в ожидании новых жертв аномальная территория распахнула "ворота" перед всеми желающими испытать себя и отыскать свое счастье. Или, что еще точнее, убедиться: здесь его не найти. В каждом из близлежащих к границе населенных пунктов теперь имелись люди, чуть ли не профессионально помогающие проникать в Зону. За определенное вознаграждение, само собой. Причем задавать при этом какие-либо вопросы давно перестали. Контингент сталкеров и посредников, связанных с блокпостом, полностью сменился за два года, но звонкую монету по-прежнему любили все.
Борланд настолько успел отвыкнуть от Зоны, что даже не сразу проникся знакомыми очертаниями Кордона. Добираясь сюда, он питал безумную надежду, что можно будет наскоро прошвырнуться по всем локациям, передвигаясь днем, в режиме максимальной скрытности. Ни во что не влезать, ни с кем лишний раз не заговаривать, ни на какие побочные дела не подписываться. Питаться консервами, спать на деревьях, информацию получать в барах.
Разумеется, эта затея была изначально обречена на провал. Из стартовой экипировки Борланду досталась лишь куртка сталкера-новичка. Обязательный минимум — оружие и детектор — исчез. Любой инструктаж упразднен, как выяснилось. "Новичка" перевели через блокпост во время стандартно-показательной смены часовых, среди ночи, в ливень. Мелочи, конечно. Но было совершенно непонятно, на что рассчитывали посредники, в таком виде перебрасывая свежее мясо в Зону. Если сталкер умирает, не совершив ни единой торговой сделки, то даже его оплаченная переброска за Барьер себя не оправдывает. Слишком многим фигурантам необходимо дать на лапу.
