парню, – он хлопнул себя по плечам, – теперь сознание парня мертво, а я в его теле».
На лице Милы мелькнула тень надежды и тут же исчезла.
«Наша свадьба была тридцатого июня. Пришлось ждать почти пять недель, потому что ты ни за что не соглашалась, чтобы она пришлась на май. А ещё свадебное платье всё , никак не получалось подогнать – рейсы из Парижа пять раз отменяли из-за забастовки в аэропорту. Ты непременно хотела, чтобы это было платье от Пьера Лакруа! На свадьбе дядя Боря напился и всё никак не мог сказать поздравительную речь, но всё говорил, что сказать её обязательно должен. В тот день ты так устала, что в нашу брачную ночь проспала шестнадцать часов и, назавтра, смогла встать только после двух чашек кофе уже за полдень».
Воспоминание лишь чуть-чуть просветлило лицо Милы и она вновь разрыдалась:
«Зачем ты меня мучаешь? Про нашу свадьбу с Захаром много писали и были ещё всякие репортажи в Сети», – она снова заплакала и стало похоже, что вот-вот у неё будет истерика и тогда уже он точно не сможет до неё достучаться.
В отчаянии он воскликнул:
«А в кровати тебе нравиться, когда я делаю так, – обе его руки сделали жест в воздухе, – и ты делаешь так… А потом мы смеёмся!».
Пальцы на заплаканном лице Милы, не отрываясь раздвинулись и она удивлённо смотрела на него сквозь них. О таких подробностях, происходящих под одеялом, действительно, могли знать только два человека и она была одним из них. Нерешительно она сделала осторожный шаг по направлению к нему, потом ещё один и еще… пока не остановилась рядом, недоверчиво разглядывая это незнакомое лицо всего на полголовы _
возвышавшееся над ней. Совсем невысокая, она привыкла смотреть на бывшего баскетболиста задрав голову.
– Это… правда – ты?
– Енотик, ты так и не смогла ответить – по сколько человек финны переходят российскую границу!
Она взглянула на него с надеждой, а он наклонил голову замедленно мотая головой, описывая лицом как бы восьмёрки. Она столько раз наблюдала этот родной жест в минуты задушевных разговоров! Только его лицо теперь было гораздо ближе к её собственному.
Слушая стук своего сердца, Мила подумала, что теперь ко многому придётся привыкать заново…
