-Спокойно. Вытяни руки вперёд.
-Но там что-то происходит!- возмутился Андрей: -На нас напали.
Словно подтверждая его слова раздалась повторная очередь из пулемёта такая же злая и короткая как и первая.
-Охрана справиться со всем, что могло бы произойти- убедительно произнёс гном: -Руки!
Андрею ничего не оставалось как позволить себя связать. У него мелькали мысли о сопротивление и об удачном шансе, но путы на ногах не оставляли возможностей, да и направленное на него дуло не добавляло уверенности.
-Зачем они делают такие большие пистолеты?- гадал Андрей пока выращенные гномом псевдоподии мягко, но крепко вязали верёвку пониже запястий. Их холодные и сухие прикосновения вызывали мысль о касании хорошо тщательно расчёсанной шерсти. -Дуло размером как у пушки. Из такого не сможешь прицельно стрелять на дальние дистанции. Зато вблизи абсолютно убойная штука.
Андрей спеленат и полностью беспомощен. Гном явно колеблется не зная нужно ли вползать в доспехи. Процесс это не быстрый и во время него он будет гораздо беспомощнее чем сейчас. Открывается дверь впуская одного из охранников. Тот не входит, остаётся стоять снаружи, поправляя винтовку, столь же убойную как и пистолет жреца.
Между ними явно происходит диалог. Общение гномов идёт вне звуковых частот доступных человеку. В случае нужды Галахад мог бы расшифровать, но сейчас не хочет напрягаться. Охранник уходит прочь, а главный гном обмякает в расслабленной позе.
-Зверочуд на огонёк заглянул- объяснил жрец сгорающему от любопытства человеку: -Охрана его немного подпалила, но сбежал. А жаль - ценная добыча и последнее время весьма редкая.
Остаток ночи прошёл спокойно. Утром Андрей огляделся в поисках следов, однако нашёл только расколотый ударами крупнокалиберных пуль камень. Отбитый кусок размеров с две его головы лежал неподалёку. Долго оглядываться ему не дали. Сделал утренние дела и полезай обратно. Слишком ценным пленником являлся Андрей. Только стоило ли заботиться и беречь его если всё равно собираются казнить?
На следующий день они вступили на исконную территорию подземного народа. Андрей ожидал, что караван сразу нырнёт под землю, но они довольно долго ещё ехали по поверхности. Мимо каких-то бараков, многоярусных ферм расположенных широкими уступами на теле полого вздымающейся к небесам горы. Проехали не самых маленьких размеров городок весь утыканный высокими трубами как ёж иголками. Часть труб куталась в серой дымке и в воздухе явно пахло дымом: отчётливо, но в целом терпимо. На улицах им встретилось несколько паровых автомобилей выбрасывающих из низких труб ленты то ли раскалённого пара, то ли белоснежного дыма. Вытянутой формой они сильно напоминали поезда или, вернее, модели поездов в детском парке. Большинство встреченных жителей передвигались в рабочих доспехах: лёгких и гибких, позволяющих без труда сохранять антропоморфную форму в которой так удобно ходить и работать. Группа каких-то лентяев перетекала огромными синими каплями остановившись на перекрёстке чтобы пропустить их отряд. От города в распахнувшийся зев пещеры уходила нитка железной дороги. Андрей прилип к окошку надеясь увидеть поезд и его терпение оказалось вознаграждено. Бочкообразный паровоз тянул вереницу вагонов.
Лишь ближе к вечеру они въехали в очередной ведущий под землю туннель немногим меньший того, откуда показался похожий на раздувшуюся бочку паровоз. И потолок и пол и стены были тщательно отделаны отчего у Андрея закралось подозрение о полностью искусственном происхождении гигантской пещеры. Ближе к поверхности для освещения использовались масленые фонари. Причём масло для сгорания скорее всего поступало централизованно так как некоторые фонари были расположены довольно высоко или в неудобном месте и добираться до них чтобы заправить было бы сущим мучением.
Они трижды останавливались перед пропускными пунктами. Один раз на поверхности, второй сразу после начала спуска когда сзади ещё можно было различить отблески угасающего дня. И третий раз глубоко в толще камня, перед тем как транспортный туннель свернул в сторону огибая выросший внутри горы настоящий город. Ещё не столицу, но один из густонаселённых гномьих городов.
С тех пор как они проехали границу обжитой гномами территории рядом с Андреем постоянно находились двое охранников чуть ли не держа его за руки. Видимо главный в их отряде гном опасался как бы пленник осознав окончание пути не выкинул что-нибудь. Например не убил себя и тем самым не оставил бы их с носом. Обидно было бы везти, охранять, чтобы потерять в жалкой полусотне километров от цели назначения. Ну да ладно, этот сюрприз ещё ожидает гномов. Пока же Андрей буквально прилип к не слишком чистому окошку. Благо смотреть во все глаза молчаливые охранники не воспрещали.
Третий пост пропустил их так же благополучно как и два предыдущих. Андрей не мог бы сказать как глубоко они находятся и насколько углубились в неприветливые с виду горы. Он заметил как масляные фонари сменили цвет и чуть погодя понял, что глубины рукотворных пещер освещались вперемешку газом и электричеством. Газовых фонарей было больше, но электрические располагалась вдоль улиц и зданий выглядевших более новыми и построенных недавно.
В подземных коридорах дули ветра. Андрей ощутил их едва выйдя из машины конвоируемый сразу четырьмя охранниками и своим бывший собеседником сосредоточенно идущим впереди. Дующий с постоянной силой ветер взъерошил волосы и заставил поёжиться не столько от холода, сколько от осознания того какая толща земли и камня нависает прямо у него над головой.
-Вентиляция поставлена хорошо- отметил Андрей озираясь вокруг: -Интересно как со всем остальным. Эй, а это что ещё такое?
Расположение города под землёй предполагает особенную архитектуру. Дома здесь представляли собой круглые или квадратные столбы протянувшиеся от потолка до пола, а может быть и дальше, на другие уровни города. Андрей подозревал, что дома-столбы заодно служат опорными столбами поддерживая свод. Между домами проброшены множество мостиков и лестниц - тротуары. И вдобавок настоящие дороги-мосты достаточно широкие, чтобы на них могли разьехаться две машины подобных тем, что привезли его.
Наклонные спуски, сглаженные подъёмы. Если надо было подниматься на значительную высоту, то лестницы или дороги завивались спиралями придавая подземному городу толику утонченности.
Андрея вели в одно из таких многоэтажных зданий-столбов. Если посмотришь вниз, то увидишь ещё много дорог-ленточек утыкающихся в другие этажи. Если задерёшь голову вверх, то тоже сможешь разглядеть паровой автомобиль проезжающий прямо над тобой и какого-то гнома в рабочих доспехах стоящего на краю и, возможно, разглядывающего тебя.
-Нужно быть очень осторожным- решил Андрей: -Чтобы невзначай не уронить что-нибудь на кого-нибудь беспечно шагающего уровнем ниже.
В одном из окошек здания куда вели пленника мелькнуло что-то жёлтое, напомнившее золотую шевелюру одуванчика. К нему и относился мысленный окрик Андрея. Чтобы одуванчику делать в святая святых гномьего племени?
Из дневника Андрея
Каким самозабвенным дураком я был! Вёл себя будто турист. Ощущал хозяином положения. Думал будто в любой момент смогу сделать ручкой и очнуться в замке построенном Женей для меня. Надо было бежать пока действительно мог это сделать. Но я медлил, тянул, не хотел заканчивать затянувшееся приключение. За что и поплатился. Приключение не закончилось. Не так быстро и легко. Совсем не так легко как хотелось бы.
Ретроспектива
Они опустились в отдалении, далеко за внешней линии защиты. Наверняка отступник уже понял, что разоблачён, но оставался небольшой шанс застать его врасплох и этим шансом следовало воспользоваться.
Своим присутствием они перекрывали наиболее предпочтительное для бегства направление. Неуютно себя чувствующая в роли комиссара и представителя чрезвычайного комитета по вопросам нарушения этики, Женя старалась держаться позади, вместе с остальным молодняком. Студенты института социологии, каждый из них в той или иной степени учился у Нофилиса. А сейчас они представляют чрезвычайный комитет. Их бывший учитель - преступник, нарушивший этический закон. Проблема насилия в том, что оно может быть исправлено только насилием. Это неприятно, но так и есть. Никто не хочет становиться комиссаром и выносить приговор своему товарищу, но все понимают неизбежность этого. И становятся и выносят и исполняют приговор. Пусть он ошибается, но всё равно остаётся человеком - товарищем и братом любому другому человеку на земле и за её пределами. Разве можно бросить товарища один на один с совершённым им преступлением? Разве можно оставить брата наедине с его заблуждениями? Это было бы слишком жестоко...
