— Нет, всё в порядке. Твой солдат сработал как нельзя лучше. Я бы даже хотел как-нибудь сказать ему это лично, особо отметить. Познакомиться поближе…
— Ваше Высочество! Вы неисправимы! Впрочем, я бы Вам не советовал. Дэл может быть опасен. Не знаю уж, что произошло. Это как-то связано с увольнением второго инструктора. Блис даже очень настоятельно советовал никогда не напоминать Дэлу о Викторе Штале. Конечно, мне по большому счёту плевать, что там у киборгов за интриги, но вам бы я не советовал обращать свою благосклонность на этого дикого мальчишку.
— Ты меня не так понял, Трэйс! Ха-ха-ха. Ты же знаешь, я ни на кого не променяю моего похитителя…
— Вы бы осторожнее писали об этом. Конечно, линия приватная, но не думаю, что у Вашего старшего брата нет возможности прочитать историю Ваших сообщений.
— Эрцу, по-твоему, больше нечем заняться? Ха-ха-ха! Конечно, в Империи наступили спокойные дни, хотя в Келаме всё-таки свергли и убили беднягу Мастера Жиштава. Но всё-таки есть дела поважнее, чем следить за моими похождениями.
— И всё же, Ваше Высочество, я бы не советовал вам связываться с преступником.
— Бехард не преступник. Он просто истинный воин, который был верен своему хозяину до конца. Как твой Дэл — тебе.
— Да уж… Никогда не встречал такого рвения. Скоро все прочие киборги «заржавеют» без серьёзной работы. Он заслужил славу грозы нелегалов, безбашенного убийцы и прекрасного исполнителя. Я неоднократно напоминал господину Скаррингу, что никогда не стоит торопиться эвтанировать того или иного бойца. Бессмысленное уничтожение одного из лучших ликвидаторов было менее предпочтительно, нежели пара лишних месяцев поддержания его жизнедеятельности в коме.
— Ты всегда был дальновиден, друг мой!
— А Вы напротив, слишком легкомысленны!
— Ой! Я позже с тобой свяжусь, хорошо?
Велиар быстро отключился, закрыл приватную линию и захлопнул крышку ноута, когда в спальню из ванной вернулся Эрц.
Принц невольно залюбовался сводным старшим братом. Тот весьма хорошо сохранился для его зрелого возраста — строен, подтянут, сухощав. Но с некоторых пор Велиар ловил себя на мысли, что больше не может относиться к Канцлеру так, как раньше. Теперь у него есть большой секрет. Да уж, большой! Метра два ростом. Велиар невольно улыбнулся, задумчиво глядя сквозь Канцлера. Тот замер у постели, а потом губы его неуверенно дрогнули в усмешке:
— Вел?
Принц встрепенулся, улыбнулся, пожалуй, слишком уж радушно и, заурчав, затащил брата в постель. Прежде чем подозрения заставили Эрца отстранить от себя Велиара, он капитулировал и позабыл обо всём.
Принц отдавался ему, вспоминая с нежностью о своём киборге, о своей большой-пребольшой тайне. И в эти минуты он был по-настоящему счастлив.
* * *
Дидж наслаждался коктейлем, танцами сучек у отполированных стальных шестов, и любовался Дэлом.
Не так давно тот вытравил волосы до серебристо-белого оттенка и стал носить непроницаемые, зеркальные очки кислотно-оранжевого цвета. Это гармонировало с общим видом «тусовщика». Дэлу очень шёл новый образ. Но Диджу было не по себе. Когда не видно глаз собеседника, становится чуточку неприятно — не угадаешь момент, когда эти глаза наполнятся яростью…
После выхода из комы Дэл почему-то стал гораздо агрессивнее и вспыльчивее. Кроме того, он наотрез отказывался вшивать стабилизаторы, хотя это помогло бы ему уравновесить психику.
Пару раз осторожно намекнув на необходимость вшивки и получив в ответ только презрительное фырканье, а то и грубости, Дидж оставил попытки.
Пусть Дэл живёт как знает.
Это огорчает… Но есть и то, что радует.
Конечно, не хорошо радоваться таким вещам, но Дидж не мог не возвращаться к мысли, что ему приятно от того, что Дэл больше не вспоминает своего инструктора, эту белобрысую вертихвостку не самого тяжёлого поведения. Вот и отлично, вот и не нужно ему напоминать…
Дидж очень любил думать, что у него, может быть, есть шанс занять в сердце Дэла свободное место. Стать Дэлу ближе. Стать другом. Или, может быть, больше.
О большем мечтала и маленькая хорошенькая сучка по имени Карамелька, которая танцевала у шеста только для одного Дэла, даже если зал «Паноптикума» был битком, как сегодня, и на неё пялились с вожделением все мужики, кто был ещё достаточно трезв для того, чтобы возбудиться. Ей было плевать на всех, кроме Дэла. А Дэлу было плевать вообще на всех.
Он не смотрел ни на кого, надёжно спрятав глаза за оранжевыми зеркальными стёклами. В этих очках не понятно, остаются ли глаза Дэла бесстрастными, улыбаются ли, наполняются ли слезами в тот или иной момент.
Он любит говорить, что у киборгов сердца из стали. Это так удобно говорить, скрывая глаза.
Дидж вздохнул и подлил Дэлу ещё джина.
— Ну, будем, — буркнул Дэл, намереваясь осушить стакан одним глотком. Дидж остановил его.
— Давай выпьем за что-нибудь!
— За что?
«За тебя», — едва не ляпнул координатор, но сдержался.
— Ну, как обычно, — Дидж попытался развязно улыбнуться, — за любовь!
Дэл сжал челюсти, потом буркнул:
— Никогда никого не любил, не люблю и любить не буду.
После чего одним махом опрокинул в себя напиток и ушёл на танцпол.
Дидж вздохнул снова, снял очки и принялся задумчиво их протирать фланелевым платком.
* * *
Кукольник сидел в чёрном кресле из отполированного твёрдого пластика, увитый пронзительно-ледяными пуповинами многочисленных стальных проводов и трубок. Туда-сюда по неподвижному телу сновали хромированные многоножки и паучки. Время остановилось в заиндевелом бункере. Но снаружи этого царства металла и холода оно неслось стрелой, пророча великие перемены.
(31 октября 2007 Оренбург — Санкт-Петербург — Курск 6 июля 2008)
