хрень хотя бы освободила лобовое стекло. Вынуть которое, а потом аккуратно вставить, без специальных инструментов было совершенно невозможно. Так что мы озадачились не на шутку. Проклятое растение ломало нам все планы.
Ни на что особо не надеясь, вызвал меню в интерфейсе и активировал закрепленный на левом предплечье геологический сканер. И каково же было мое удивление, когда в списке привычной для растительности этой планеты лабуды я прочел: «калифорний — 0.01 %». «Синхронизация 9,9 %» — охренела система.
— Эм… Парни! — копируя таблицу результатов сканирования в память носителя, позвал я. — Помните, я говорил, что будем искать сокровища?
— Ага, — хмыкнул Саныч. — Рубины, бриллианты…
— Лучшие друзья девушек — это бриллианты, — пропел, отчаянно фальшивя, Лафер.
— Забудьте, — повторно проведя сканирование, заявил я. — Мы нашли кое-кто получше. Гораздо.
— Прям, гораздо, или гораздо-гораздо? — заинтересовался Серега.
— Сколько стоит на Земле один грамм алмазов? — хихикнул я.
— Да я ХэЗэ, — пожал плечами Лафер. — Миллион?
— В рублях. Ага. Где-то так, — подтвердил я. — Если камень ювелирный, то чуточку дороже.
— И что?
— В этой неведомой хрени содержится одна сотая процента калифорния, — торжествующе выдал я.
— Редкоземельный металл? — уточнил Саныч.
— Наверное, — пожал я плечами. — Яж не химик. Не очень в теме, если честно. Знаю только, что один грамм этого металла тянет почти на десятку лямов.
— Фигасе, — оживился Лафер.
— В баксах, — добил я партнеров.
— Да ладно, — не поверил Саныч.
— Зуб даю. Недавно в тырнете читал. Пишут, в год этого металла на Земле добывают меньше одного грамма, и от покупателей отбою нету. В очереди стоят.
— А толку, — взмахнул лапой Саныч. — Одна сотая процента — это же ничтожно мало.
— Десятая часть грамма с килограмма, — посчитал Серега.
— Да ты гонишь, — дернулся словно от удара по челюсти Саныч. — Миллион в вечнозеленых с килограмма этой зеленой блевотины?
— Типа того, — развел я руками.
— Капец, ты везучий сукин лис, — хохотнул Лафер. — Кто тебя пол локоть-то толкнул, просканить эту хренотень?
Мне оставалось только вновь развести руками. Откуда я знаю — кто? Бог этого места? Светящийся шарик, растворившийся в глубине электронной начинки моего робота? Счастливый случай? Прихоть Судьбы?
— Ладно, — фыркнул Саныч. — Второй вопрос: как будем эту штуковину в сырье превращать? Из «Енота» она нас по доброй воле не выпустит.
— Интересно, — протянул Серега. — А много ее там? Просто я вот чего подумал! Если ее там дохреллион тонн — типа слой в пару метров толщиной — то да! Хрен она нас выпустит. А если там всего-то пару сантимов, тогда есть варианты.
— Ну давай, трави, — скептически выговорил Саныч. — Озвучь эти твои варианты.
— Да все просто, мой недалекий… в смысле — близкий, друг. Пока мы тут трындели, оно засунуло в бойницы еще одну партию сырья. Торопиться нам больше не куда. «Брыльянты» мы нашли, а развалины подождут еще денек, никуда не денутся. Будем понемногу резать и упаковывать отрезанное. Рано или поздно или утро настанет, или эта хреновина кончится.
— Причем тут утро?
— Ну так днем мы такую гору биомассы бы точно не пропустили, увидели бы. Значит, скорее всего, этот организм активен только ночью. Наступит утро, полюбому оно станет сматывать удочки, и прятаться в укрытие.
— А мы пойдем по следам, — кивнул я. — Не знаю, как вы, парни. А мне такой куш упускать как-то стремно. Нужно понять, в какой норе такие вкусные твари день пережидают, чтоб при случае добыть еще.
— В принципе… — не слишком уверенно выговорил Саныч. — Чисто теоретически… Если бы у нас получилось поймать, и сохранить это существо живым, его можно разводить и где-нибудь поближе к Центру. Калифорниевая ферма, мать ее итить. Предел мечтаний.
— И как долго мы сможем сохранить это в тайне? — заинтересовался я. — Когда о нашей ферме станет широко известно, и сколько «урожаев» мы успеем собрать?
— Много от чего зависит, — пожал плечами начинающий «садовод». — Если станем сдавать на склад прямо в таком виде — то очень скоро все узнают. А вот если придумаем, как извлекать из твари только металл, то можно довольно долго по ушам народу ездить. Так-то, по идее, мне бы и в страшном сне не приснилось, что внутри этой хрени может ценное вещество содержаться.
— А чем ты ее кормить собираешься? — хихикнул Лафер. — Что вообще это чудо-юдо ест?
— А что ты на меня смотришь? — удивился я. — Я-то почем знаю? Зубов не вижу, корней тоже. Могу предположить, что наползает на камни и собирает что-то с их поверхности. Воду, останки насекомых, минералы… А может оно вообще светом звезд питается? Хорошо бы понять для начала — это вообще что? Насекомое, растение или животное. Тогда и выводы делать.
— Можно попробовать ее током стукнуть, — предложил Саныч. — Аккумулятор закоротить, и дать «понюхать» этой твари. Если это животное, должно как-то отреагировать.
— А если растение?
— А нет, так нет, — пожал плечами садист от слова «сад».
— Пробуй, — разрешил я. — Лучше что-то делать и разобраться, чем тупо ждать с моря погоды, и все одно — нихрена не понять.
Саныч кивнул, и полез в багажное отделение за запасными аккумуляторами. А мы с Серегой включили фонари на чучелах, чтоб лучше было видно реакцию твари на удар электрической дугой. Просадить батарейки мы не боялись. У нас запасных еще было дохрена и больше.
— А чего мы с тобой не попробовали тупо выстрелить в бойницу? — озарило меня. — Сейчас бы точно знали — сколько там этой гадости. Как ты говоришь: дохреллион или реально сантим — полтора.
— Да без базара, — хмыкнул Лафер, снимая автомат с наспинных креплений. — Бабах!
В ограниченном объеме танка выстрел прозвучал, как взрыв. И мы с Серегой тут же увидели, что толщина существа не больше пяти миллиметров, и что залечивает дыру оно с прямо-таки пугающей скоростью. Секунд десять, и от дыры не осталось и следа.
— Вы чего, партизаны? — ворвался в салон на четырех костях Саныч. — Взорвать нас решили? Хоть бы предупредили!
— Спокойно, электроник, — пряча автомат за спину, повел рукой Лафер. — Это был эксперимент по определению общей массы окружающего нас сырья.
— И чего выяснили?
— Его там ничтожно мало, — огорченно вздохнул Сергей. — Хорошо бы килограмм десять набрать.
— Да ты охренел, — выдохнул Саныч. — Это грамм металла! Десять миллионов вечнозеленых! Мало, блин ему.
— Все сразу нельзя отдавать, — кивнул я. — Даже если грамм получится собрать, это все равно слишком много для рынка. Цены упадут. Заработаем сильно меньше. Ну и не забывайте, бродяги, что с Компанией полюбому придется делиться. Сами-то мы металл на Землю не вывезем. Хорошо, если половину удастся выторговать. И то в туземных монетах.
— Полляма монет? Всего-то? — огорчился Лафер.
— При большой удаче, — кивнул я. — Реально может и того меньше быть.
