ответной речи. Он похож на сердитого полицейского без винтовки и патронов, который нарядился для этого случая во все черное, с черным бантиком под отложным воротником. У него еще очень густые и вьющиеся волосы. Он говорит коротко, без самовосхваления. Он не принадлежит к числу болтунов. Он строг и не позволяет себе даже поболтать соответственно своему возрасту и торжественности момента. Решительно заявляет, что он уже почти конченный человек: «Вы не знаете, что у меня с некоторых пор усилие и воля заменяют силу», - говорит он им.
Раздается грохот студенческих рукоплесканий и рев приветствий. Даже профессора забывают о своем профессорском достоинстве. Это, действительно, настоящий желтый дом. Все сбегают со ступенек амфитеатра и окружают Вагнер-Яурега.
И тут все видят, до чего он еще молод. Он вскочил на стул, чтобы быть выше, и оттуда торжественно пожимает им всем руки. Нет, ему еще далеко до конца.
И вот он больше не заведует клиникой и, в сущности, уже непосредственно не заинтересован в лечении прогрессивного паралича.
1930-й год. Вена, Ландсгерихтштрассе, дом 18. Высокий старомодный кабинет. В квартиру я вхожу через дверь, украшенную блестящей дощечкой с надписью, предлагающей мне вытереть ноги, прежде чем я войду. Кабинет - это святая святых старого ученого. Ему уже почти семьдесят четыре года, но он еще бодр. Несмотря на близость вечера, еще достаточно светло для того, чтобы я мог рассмотреть этого, словно из гранита высеченного, угловатого, худого, совсем не дряхлого старика. Теперь я понимаю, как он в течение сорока лет вертелся в вихре научных нелепых теорий, психиатрической болтовни - и устоял, никогда не отступая, а усердно работая над своей осмеянной теорией...
- Разумеется, самое важное - научиться предотвращать прогрессивный паралич, - сказал он по-французски. (Он говорил свободно, но медленно и с немецким акцентом. Это сверхсовременный человек, несмотря на свой возраст; Вагнер-Яурег на мпого лет старше любого из борцов с бледным чудовищем Шаудина). - В этом и заключается будущее лечения малярией.
Он напоминает о том, что известно каждому врачу, сражающемуся с этой проклятой болезнью: всех несчастных, в которых вселяется спиральный демон, можно разделить на две группы; к первой относятся больные, поддающиеся длительному и ужасно кропотливому лечению, если его начать достаточно рано; вторую, трагическую группу, составляют люди, которые не выздоравливают ни при каком лечении.
Применяя реакцию Борде-Вассермана к спинномозговой жидкости, вы можете предсказать таким больным прогрессивный паралич за несколько лет до его появления. Эти несчастные остаются как будто совершенно здоровыми, но несколько спирохет Шаудина дремлют в мозговом веществе их спинного и головного мозга. Десять, пятнадцать, двадцать и даже больше лет эти спирохеты могут скрываться там в бездействии...
До Жюля Борде невозможно было предсказать заранее внезапный паралич или раздвоение зрения, потерю памяти или манию величия, ожидающие почти каждого из них.
Им можно давать почти смертельные дозы «606», ртути, висмута - и все же, неизбежно, реакция Вассермана остается положительной, показывая, что спирохеты - ждут.
Сумерки в кабинете Вагнера-Яурега медленно сгущаются, но я все еще вижу на фоне окна строгий силуэт. Вагнер-Яурег рассказывает замечательную историю своего друга, борца со смертью, - Кирле. Вагнер-Яурег часто говорил с ним о том, что, чем раньше паралитиков начинают лечить малярией, тем больше шансов на их излечение. А что, если попробовать заражать малярией больных на предпаралитической стадии болезни, пока спирохеты еще спят? Кирле был одним из руководителей большой венерической клиники профессора Фингера и имел полную возможность испробовать это лечение. Кирле не казался энтузиастом... Но однажды во время горной прогулки Кирле сказал Вагнер-Яурегу, что начал применять это лечение.
Бородатый, круглолицый Кирле, в черной широкополой шляпе, предостережениями, убеждениями заставил таких, будто бы здоровых, людей рискнуть жизнью. Он впрыснул им большие дозы нового Эрлиховского препарата «914», так называемого нео-сальварсана, и вскоре после этого привил им малярию. После восьми или девяти сильнейших припадков этой бурной болезни - дал им хины, а потом снова впрыснул нео-сальварсан...
Последующие события как будто разъяснили тайну того, почему средство Эрлиха не всегда оказывалось магическим. Это средство совершенно бесполезно при впрыскивании до тех пор, пока сам организм не начинает помогать ему в борьбе со спирохетами. Странный переворот в организме, толчок, внезапный подъем сил, вызываемый высокой температурой, - позволяют сальварсану проявить свои истребляющие свойства. Сам организм должен присоединиться к борьбе со смертью.
Время шло, и когда эти, будто бы здоровые, люди после малярии таинственным образом становились крепче, положительная реакция Вассермана делалась слабее. С течением времени она становилась отрицательной, и если бы она такой и оставалась, это могло бы означать, что и последняя из скрывшихся спирохет погибла... Голос Вагнер-Яурега становится немного громче, звучит торжественно в полумраке его кабинета...
- Во всяком случае ни один из нескольких сотен этих людей, - а прошло уже восемь лет, - не попал в психиатрическую клинику.
И к тому же... оказалось, что эти спасенные люди не так уж страшно рисковали. Еще один пример того, как борец со смертью ничего не может знать наверное - пока он своего средства не испробует. Когда Кирле начинал это лечение, он знал, что многие прогрессивные паралитики внезапно умирают в разгаре припадка малярии. Так погибают 2-3%- Но если безумие все равно вело их к смерти, разве не стоило это средство испробовать?
Но эти, болеющие скрытой формой, еще не лишившиеся рассудка, находящиеся только под угрозой? Может быть...
Что-ж, надо попытаться. И вот Кирле нашел, что для таких больных малярия совсем не так опасна. Хотя температура у них поднималась очень сильно и бывали отчаянные ознобы, но почти все выздоравливали. За все время умерло всего двое...
Теперь уже самый обычный здравый смысл вел Кирле вперед-или, если вдуматься в эту запутанную историю - назад, ближе к самому началу этой отвратительной болезни. Теперь уже Вагнер-Яурегу не приходилось понукать Кирле. И так же, как старый ученый нашел когда-то, что, чем раньше паралитиков заражать малярией, тем лучше результаты, так и Кирле убедился, что, чем раньше разжигал он огонь малярии, - служивший прослойкой между двумя впрыскиваниями нео- сальварсана, - тем надежнее это фантастическое лечение истребляло всякие следы бледного чудовища.
События, разыгравшиеся в Вене, были почти так же неправдоподобны, как мечта Пауля Эрлиха о магическом средстве, - когда он еще надеялся, что одно впрыскивание сальварсана может навсегда изгнать сифилис из организма. Теперь Кирле уговаривал людей, только еще год тому назад заболевших, подвергнуться героической пытке очищения малярийным огнем. Красноречивый, с фанатической уверенностью апостола, он доказывал им, что
