Ознакомительная версия.
Кто-то из литературных героев уже приходил в себя на больничной койке… И ему это не понравилось. Как его звали? «Корвин», – подсказало что-то изнутри.
– Корвин… – растягивая гласные, произнес я, вслушиваясь в незнакомые вибрации и нотки в собственном голосе.
Предчувствуя, зная, что сейчас произойдет, я закрыл глаза… С еле слышимым шелестом упала темная перегородка, что, щадя мой рассудок, сдерживала что-то страшное, тяжелое и убийственное. И все события последних нескольких суток обрушились на меня, сверкая вспышками выстрелов, оглушая криками боли, удушая запахами гари. Память вернулась.
– Артем? – Внешность не заслуживает внимания. Стандартная до безобразия. Зато он надо мной, а я к койке пристегнут… – Артем, вы меня слышите? – спросила личность снова.
– Слышу – Что-то голос у меня слабый.
– Вы находитесь в частной клинике. У вас… – и он ввернул что-то на латыни, – то есть переутомление. Несколько дней вам придется провести с нами. Вы меня понимаете?
– Понимаю…ответил я, а про себя ужаснулся: «До какой же степени мне на все наплевать…»
– Вот и замечательно. Зовите меня Георгием Юрьевичем, я ваш врач. Есть у вас какие-нибудь вопросы, пожелания?
– Есть…
Георгий Юрьевич изобразил на своем лице живейшее внимание.
– Как давно я здесь?
– Недолго. Вас привезли сюда ваши друзья в очень измотанном состоянии. Вы спите уже около… суток. Если быть точным, то ровно 23 часа. Замечательный оздоровительный сон…
– Кто-нибудь из тех, кто меня принес, остался?
– Нет… Они все ушли. У нас свои порядки и законы. Посторонним тут делать нечего.
– Хорошо… Снимите с меня эти ремни. У меня все чешется.
– Что чешется?
Я ответил. Георгий Юрьевич некоторое время подумал, а затем несколькими быстрыми движениями расстегнул застежки на ремнях.
– Итак… Я надеюсь на ваше благоразумие и питаю надежду на то, что вы не попытаетесь убежать. Поверьте мне, все, что тут делается, делается только для вашего же здоровья.
– Верю. – Я действительно верил.
– Ну вот и замечательно… – После этих слов я перестал слушать врача.
– Матрица. – тихо позвал я.
– Да, Артем? – Уже почти привычное головокружение и короткая острая боль.
– Где я?
– Частная клиника, расположенная на окраине города. – Далее прозвучал ничего мне не сказавший адрес – Принадлежит корпорации «Зенит». При анализе документов выяснено, что корпорация «Зенит» является прикрытием. Действительных хозяев установить сложно. Тебе нужен план?
– Нет…
– Должна отметить, что передача данных довольно затруднена… Ты находишься под очень надежной защитой.
– Что там с Алмазными НЕРвами?
– На данный момент их местонахождение определить почти невозможно.
– А кто последний имел с ними дело?
– Информация отрывочна. Предположительно Константин Таманский.
– Ясно…
Господин журналист все-таки добился своего. А меня выключил из игры. Такое складывается впечатление. Вот только куда делся Мартин… И все остальные.
А господин журналист мог работать на Шептуна… И клиника эта… очень какая-то «шептунская».
– Матрица, найди информацию о личности «Шептун».
– Информация неполная. Желтая пресса, рабочие файлы, слухи, архивы спецслужб. Что тебя интересует?
– Если бы я знал. Наверное, как с ним связаться.
Матрица некоторое время помолчала, а затем предложила:
– Могу предложить канал связи через личный код Константина Таманского,
– Давай… – сказал я, забыв, что никакого переговорного устройства у меня нет.
– Вывожу на изолированный канал внутренней связи в твоей палате. Просто говори, тут очень чувствительные микрофоны.
Некоторое время была тишина, а затем чуть возбужденный голос Шептуна произнес:
– Привет, Скример. Ты откуда?
– От верблюда, – ответил я, не придумав ничего умнее. – Это не Скример..
– Понятно, – после паузы ответил Шептун – Это не Скример. Это Артем.
Шептун был не лыком шит. И я успел оценить мощность встроенных в него систем, объем перекачиваемой информации и изумительную вещь под названием «идентификационная голосовая база данных», которую может себе позволить служба охраны не всякой корпорации.
– Совершенно верно, Шептун… Это Артем. – Я не имел никакого плана действий. – Нам бы встретиться.
– Хм… Прошу прощения, Артем, но зачем? Хотя я много дам за то, чтобы узнать способ, каким вы обнаружили код связи с Таманским. Пожалуй, можно и встретиться. Мне подойти к вам?
– Ко мне? – спросил я и понял, кого скрывала ширмовая корпорация «Зенит». – Нет, спасибо. Знаете, не могли бы вы дать сигнал кому надо, чтобы меня привели к вам. Я не слишком-то люблю больничные палаты. И кормят тут преотвратно.
– Преотвратно? – Шептун помолчал. – Ну да… Как я понимаю, вам вводили внутривенно. Да, питательный раствор не самая интересная еда.
Господи, нельзя же с такой скоростью перекачивать данные! Вряд ли он сейчас сидит за местным терминалом и смотрит в мою больничную карту.
– Хорошо, – продолжил Шептун. – Вас проводят. О мелочах не беспокойтесь. Одежда, документы… Это мелочи. – И я почувствовал, что он ухмыляется.
– Приятно быть богом? – вдруг неожиданно даже для самого себя спросил я.
– Богом? Наверное. Не знаю. А почему вы спросили?
– Просто пошутил… Когда мы увидимся?
– Через час.
И наступила тишина.
– Спасибо, Матрица! – Но она тоже молчала. – Матрица?
– Да?
– Что можно найти, – под ложечкой у меня засосало, перед глазами завертелись противные цветные искры, появилось предчувствие нехорошего, – найти по Мартину.
– Мартин… – Матрица на миг замолчала. Миллионы маленьких электрончиков срывались с орбит и неслись по своим делам. Закрывались и открывались транзисторы… – По данным службы внешней разведки России, лейтенант Мыльников Мартин Александрович погиб при выполнении…
Противные цветные точки перед глазами вспыхнули яркими и радужными змеями. Дико заболели виски… Я почувствовал, что опять это темное, страшное…
В сознание меня привел Георгий Юрьевич, который принес одежду и какие-то стимуляторы. Очень неодобрительным тоном он сообщил мне, что по своей воле ни за какие коврижки не выпустил бы меня из-под своей опеки, но обстоятельства… Здоровье… Критическое состояние… Компетентные органы…
Его голос сливался в бесконечный гул. Гул походил на жужжание одинокой пчелы в совершенно пустой, выгоревшей сфере человеческого мира, в которой не осталось больше ничего стоящего. Одно только серое и шершавое, как акулий бок, одиночество. Беспросветное и безнадежное, сколько бы лет оно ни длилось. Сто или больше… Не имеет значения.
Осталось только доиграть и выйти к финишу пусть не первым, но хотя бы не последним.
Они лежали на столике, что разделял меня и Шептуна. Неприступные, как если бы они лежали на другой планете, и доступные, стоит только протянуть руку. Я видел их второй раз в жизни. Вещественное воплощение крови и смерти. Алмазные НЕРвы. Я не сомневался в том, что эти маленькие кусочки пластика и кристаллов свели с ума не одного умельца из команды Шептуна. И может быть, еще сведут не один десяток… Болтун был гением.
– Скажите, – Шептун сидел напротив, отстраненно наблюдая за неторопливыми, но автоматически точными манипуляциями своих биотехников, – что такое Матрица?
– Откуда вам известно о Матрице?
– Ну… – Он сделал неопределенный жест рукой в воздухе. – В вашей палате стоит звукозаписывающая аппаратура. Вы общались с неким объектом и получали от него ответы. Вы называли этот объект Матрица.
– Откуда вы знаете, что это был не фантом? Может быть, у меня раздвоение личности? – Я слегка вздрогнул, когда один из техников подобрался щупом к соединениям моих старых НЕРвов, вживленных еще во время работы в МИДе.
– Откуда? Хм… Ну… В некотором роде это, конечно, догадки, но ни один фантом, даже если вы абсолютно сумасшедший, не сможет захватить канал внутренней связи и конвертировать его таким образом, чтобы обеспечить разговор, который состоялся между нами. Никакой фантом не в состоянии вычислить наш с Таманским код связи. Никакой фантом, черт возьми, не может вмешиваться в работу моих устройств! Из всего этого я делаю вывод, что ваша Матрица совсем не выдумка больного воображения, а реальность. – Он дружелюбно улыбнулся. – Так что же такое Матрица?
– Искусственный Разум.
– Интеллект? ИскИн?
– Разум… Это выше моего понимания, поэтому не просите меня объяснить. Это то, о чем долго и убедительно рассказывали сказки. То, чем пугали, соблазняли, спекулировали. То, что все-таки произошло, хотя и казалось столь невероятным.
– Ну, не столь уж невероятным, если кто-то смог это представить. ИскИны же есть.
Ознакомительная версия.
