Он сделал удивленный жест руками, но, кажется, впервые воспринял меня всерьез. Это, дорогой мой баронет, была победа, которой я всегда буду дорожить. Уважение, появившееся в его облике, было для меня столь же сладостно, как холодный напиток для умирающего от жажды.
Он ответил мне магическим ударом. Я знал, что не смогу его остановить, и потому лишь посторонился. У дальней стены позади меня грянул взрыв, сопровождаемый массой дыма и пламени. Я тоже кинул чем-то в него и побежал наверх по лестнице.
В течение следующего часа он гонялся за мной по всему замку; я жалил его своими чарами и прятался, прежде чем он мог уничтожить меня своими. Кажется, я смеялся и передразнивал его, хотя не могу утверждать наверняка.
В конце концов остановившись отдохнуть, я понял, что рано или поздно он меня определенно убьет. Мне удалось телепортироваться в мой столь хорошо знакомый сарай.
Больше я его никогда не видел. Возможно, он приходил узнать относительно причитающейся с моей госпожи дани – не знаю. Но я сам стал другим. Я отправился в Адриланку. По пути я использовал свои новые способности, чтобы заработать денег. Я предлагал свои услуги теклам, мимо домов которых проходил. Искусный волшебник, согласный работать за деньги, которые в состоянии заплатить текла, встречается редко, так что со временем я скопил неплохую сумму. Придя в город, я нашел бедного пьянчугу из Дома Иссолы, который согласился обучить меня придворным манерам и речи за умеренную плату. Несомненно, он учил меня не по придворным стандартам, но для меня было достаточно, чтобы работать в городе вместе с такими же, как я, и честно с ними конкурировать – как маг.
Конечно, я был не прав. Я все еще оставался теклой. Текла, вообразивший себя волшебником, – возможно, это было забавно, но те, кто нуждался в заклинаниях, чтобы предотвратить ограбление, или избавиться от дурных привычек, или укрепить фундамент здания, не воспринимали теклу всерьез.
Я оказался почти без средств, когда попал в Восточный квартал. Не стану утверждать, что жизнь здесь была легкой, поскольку выходцы с Востока любят, остальных людей не больше, чем остальные – выходцев с Востока. Однако мои способности оказались, по крайней мере иногда, полезными.
В завершение, лорд Талтос, достаточно сказать, что мне довелось познакомиться с Францем, и я рассказал ему о своей жизни теклы, а он рассказал мне о том общем, что связывает текл и людей с Востока, и о том, что наши народы едва выжили, и о своей вере в то, что так будет не всегда. Он свел меня с Келли, который научил относиться к окружающему миру как к чему-то, что я могу и должен изменить.
Потом я начал работать с Францем. Вместе мы нашли еще несколько текл, здесь и в других местах, тех, кто был в рабстве у наиболее жестоких хозяев. Когда я говорил о терроре Империи, от которого страдаем все мы, Франц говорил о надежде на то, что вместе мы сможем освободить от террора. Надежда всегда была лишь частью его проповедей. Он говорил и о том, что бездействий надежда никогда не осуществится. А если мы порой не будем знать, как именно действовать, Келли поможет нам это понять. Они были одной командой, дорогой мой джарег. Келли и Франц. Когда кто-нибудь не справлялся с заданием, Келли мог его буквально растерзать; но Франц всегда оказывался рядом, помогая неудачнику пережить неудачу. Ничто его не пугало. Угрозы доставляли ему удовольствие, поскольку демонстрировали, что для кого-то он опасен, и доказывали, что мы на верном пути. Таков был Франц, лорд Талтос. Вот почему его убили.
А я и не спрашивал, почему его убили.
Ладно. Несколько минут я переваривал его рассказ.
– Пареш, – спросил я, – что там насчет угроз?
Он уставился на меня, словно я только что увидел, как рухнула гора, и спросил, из какого она была камня. Потом отвернулся. Я вздохнул.
– Ну ладно, – сказал я. – Когда Келли вернется?
Он снова повернулся ко мне, и выражение его лица напоминало закрытую дверь.
– Зачем тебе это знать?
Лойош сжал когтями мое плечо.
– Спокойно, – сказал я ему. И, обращаясь к Парешу: – Я хочу с ним поговорить.
– Попробуй завтра.
Я подумал, что, может быть, стоило попытаться с ним как-то объясниться. Но он был теклой. Кем бы он ни был, он оставался теклой.
Я встал, вышел и отправился обратно, в свою часть города.
«… И ЗАШИТЬ ПРОРЕХУ НА ПРАВОЙ МАНЖЕТЕ»
Когда я снова оказался на знакомой территории, уже вечерело. Я решил не возвращаться в контору и направился в сторону дома.
На улице Гаршос, неподалеку от Медной улицы, стоял «какой-то тип, прислонившись к стене. Лойош начал предупреждать меня как раз в тот момент, когда я его заметил, а он только что заметил меня. Затем Лойош сказал:
– Сзади еще один.
– Понятно, – ответил я. Я не слишком беспокоился – ведь захоти они меня убить, я бы их никогда не увидел. Тот, что стоял впереди, загородил мне дорогу, и я узнал Баджинока, что, по сути, означало Херта – того типа, что заправлял в Южной Адриланке. Мои плечи опустились, а руки судорожно дернулись. Я остановился в нескольких шагах перед ним. Лойош следил за тем, что был сзади. Баджинок посмотрел на меня и сказал:
– У меня есть для тебя информация.
Я кивнул, догадываясь, о чем она может быть.
– Держись подальше от этого дела, – продолжил он. Я снова кивнул.
– Ты согласен? – спросил он.
– Боюсь, что не смогу, – ответил я. Его рука потянулась к рукоятке меча ленивым угрожающим жестом.
– Ты уверен? – спросил он.
– Уверен.
– Я могу объяснить более доходчиво, – сказал он.
Поскольку мне вовсе не хотелось получить перелом ноги, я метнул в него нож – из-за спины. Я потратил немало времени, оттачивая именно этот прием, поскольку он дает очень быстрый эффект. Я не знаю никого, кто получил бы серьезное ранение от брошенного таким образом ножа, если только его бросал не я, и даже в этом случае требуется определенное везение. С другой стороны, в такой ситуации любой попытается уклониться.
Пока он пытался уклониться и нож угодил ему рукояткой в живот, Лойош уже летел прямо в лицо второго. Я выхватил рапиру еще до того, как Баджинок опомнился, и отступил на середину улицы, чтобы никто не смог подкрасться ко мне сзади.
В другой руке Баджинока появился кинжал. Он только успел принять защитную стойку, когда острие моей рапиры коснулось его ноги выше колена. Он выругался и отступил на шаг. Я шагнул вперед и оцарапал ему левую щеку, после о тем же движением нанес ему хорошую глубокую рану в правое запястье. Он отступил еще на шаг, и я пронзил ему левое плечо. Баджинок опрокинулся на спину.
Я посмотрел на второго, который выглядел более крупным и сильным. На его лице виднелись явные следы укусов Лойоша. Он отчаянно размахивал мечом над головой, в то время как мой друг держался вне пределов его досягаемости и смеялся над ним. Я бросил короткий взгляд на Баджинока, затем нащупал левой рукой нож, прицелился и аккуратно метнул его в центр живота второго типа. Тот вскрикнул и махнул мечом в мою сторону, слегка зацепив мое запястье. Но это было все, на что он был способен. Он уронил меч и опустился на колени, держась за живот.
– Ладно, пошли, – сказал я, изо всех сил стараясь скрыть тяжелое дыхание.
Они посмотрели друг на друга. Потом тот, у которого в животе торчал мой нож, телепортировался с этого места. Когда он исчез, Баджинок поднялся и заковылял прочь, держась за раненое плечо. Я передумал идти прямо домой. Лойош продолжал следить за Баджиноком, а я повернулся и пошел вдоль по улице.
– Как я понимаю, это предупреждение, – сказал Крейгар.
– Можешь не объяснять очевидных вещей.
– На эту тему я мог бы поспорить, – сказал он. – Впрочем, это не важно. Вопрос в том, насколько далеко он готов пойти?
– Вот это я и хотел бы у тебя узнать.
– Трудно сказать, – ответил он, – но мне кажется, нам следует приготовиться к худшему. Я кивнул.
– Эй, босс?
– Да?
– Ты собираешься рассказывать об этом Коти?
– Гм? Конечно, собираюсь… О, я понял, что ты имеешь в виду. Когда дело заходит настолько далеко, они не останавливаются на полпути, верно?
К тому времени Крейгар, похоже, ушел, так что я вытащил кинжал и изо всех сил метнул его в стену – в ту, на которой не было мишени. Оставшаяся на стене отметина не была первой, но, вероятно, была самой глубокой.
Вернувшись домой несколько часов спустя, я все еще не решил, стоит ли говорить о случившемся Коти, но ее не было дома. Я сел и стал ждать, стараясь не пить слишком много. Я отдыхал в своем любимом кресле, громадном мягком сером сооружении с колючей поверхностью, из-за которой я его избегаю, когда я без одежды. Какое-то время я просто отдыхал, прежде чем всерьез заинтересовался тем, где может быть Коти.
Я закрыл глаза и на мгновение сосредоточился.
