По дороге никто не остановил — вероятно, прислуге-андрогинам разрешено было отправиться спать. А из спальни доносились сдерживаемые стоны — вероятно, Трана нашла способ, как снять напряжение своего бывшего мужа.
Миголь неслась бегом к гаражу, проклиная слишком узкие джинсы. Затем влетела в седло, сунув в специальную щель у руля магнит-карту, и сразу же надавила на педаль газа.
Начищенная, вылизанная до блеска машина весёленькой бело-розовой расцветки сорвалась с места мгновенно на третьей скорости. Надо успеть! Надо во что бы то ни стало успеть!
А потом, может быть, появится время для вопросов — за что муженёк хочет уничтожить этого мальчика. И что есть Резервуар. Резервуар для чего?
***
Клаус лежал на спине и курил тонкую тёмно-синюю сигарету, разглядывая предрассветные блики на потолке. Длинная сильная нога Траны вольготно расположилась поперёк его бедёр, а его рука — на её крепком плече. Даже после операции Трана оставалась вполне маскулинной и почти такой, какой её помнил и любил Старший Советник.
— Всё будет хорошо, — прошептала Трана ему в ухо, поглаживая по груди, — Исчезновение одного из Резервуаров — это не твоя вина.
— Отчасти и моя, — Клаус выдохнул сладковато-горький дым и опустил ресницы, — Это очень сильно ударило по моей репутации. Я должен постоянно контролировать качество защиты лабораторий. Это моя главная и прямая обязанность.
— В любом случае, ты вскоре исправишь оплошность, не так ли? И никто не посмеет тебя упрекнуть.
Клаус промолчал, чувствуя мягкие губы Траны на своей скуле.
Да, оплошность он исправит. Несколько не честными методами.
Как законопослушный гражданин государства и пример для прочих законопослушных граждан, он просто не имел никакого морального права на эти методы.
Если полицию и армию нельзя мобилизовать, а привлечение тайных служб как нельзя красноречивее подтвердят в глазах Правительства его некомпетентность, то можно найти иные выходы. И выходы были найдены. Даже два, для подстраховки друг друга.
Первый — более привычный. Клаус сотни раз привлекал бойцовых андрогинов для выполнения его заданий. Эти маленькие хрупкие с виду существа в бою представляли собой настоящую угрозу даже для отряда правительственного спецназа. Природа словно дарила своим искажённым детищам качества, возвышавшие их над толпой. Мужчины и женщины одновременно, не доживающие и до тридцати лет из-за тяжёлых пороков развития внутренних органов, они всё же превосходили по ловкости, скорости, кровожадности и бесстрашию любого солдата. Если бы андрогинов возможно было создавать искусственно, то Правительство давно отказалось бы от регулярной армии, заменив обыкновенных солдат на изящных тонких существ с полудетскими личиками, телами зрелых людей и нравом голодного хищника. Андрогины появлялись на свет непредсказуемо, как сбой в отлаженном производстве новых жителей колонии. Они не размножались сами, эксперименты по клонированию приводили к появлению совершено нежизнеспособных уродцев. В конце концов, попытки взять под контроль природу андрогинов прекратились. Их не уничтожали, как брак. Каждый Советник держал при себе не только обычных андрогинов, расторопно помогавших слугам по дому или же полностью заменявших их, но и свору специально обученных убийц. Официально использовать бойцовых андрогинов не разрешалось. Но редко какой Советник не прибегал к их помощи в случае, когда надо было устранить какую-либо помеху.
Другим способом были так называемые хоккеисты.
Даже Советники не могли припомнить, откуда они вообще появились, эти жуткие криогенные твари, терроризирующие город по ночам. Справиться с этой напастью пытались, но хоккеистов не так-то легко уничтожить. И тогда Правительство решило пойти с ними на контакт. Взывать к человеческому разуму было бесполезно — несмотря на сходство с людьми, хоккеисты обладали мышлением диких зверей и вели сходный образ жизни. Но если их удавалось приручить, они проявляли себя как вполне лояльные существа. Гораздо более лояльные, чем андрогинны и уж тем более, чем простые солдаты.
Клаус чуть поёжился, как будто от холода, вспоминая свою встречу с одной из «стай». Едва узнав о пропаже одного из Резервуаров, он немедля отправился в отдалённый район города, в маленький дворик, заваленный хламом. Машину пришлось оставить за поворотом. Слава богу, чёртова церемониальная одежда и обувь тоже остались в машине — никто не знает, что на самом деле в голове у хоккеистов, и не придётся ли удирать со всех ног. В простом костюме и лакированных туфлях, с зачёсанными назад волосами, заметно поредевшими и пострадавшими от краски во времена юности, Старший Советник напоминал скорее какого-нибудь удачливого бизнесмена. Он надеялся, что удача не отвернётся от него и на сей раз.
Впервые он встретился с этой сворой хоккеистов всего несколько дней назад. Пришлось задержаться на одной очень важной встрече, а потом возвращаться домой, срезая повороты. Шофёра пришлось отослать, так как встреча носила не вполне легальный характер. И вот, оказавшись в каком-то захолустном районе, Старший Советник совершенно случайно стал свидетелем охоты, то есть, игры хоккеистов. Слушая отчаянные вопли жертвы, загнанной и кромсаемой титановыми «клюшками», Клаус сидел в машине, боясь пошевелиться. Но хоккеисты его заметили. Не спеша, вальяжно подкатили на своих жутких коньках, и Клаус надавил на газ что было сил. Но вернулся в этот район сегодняшней ночью. Уже с гостинцем для предводителя стаи. Старший Советник шёл неторопливо, но и не крался, боясь пробудить охотничий инстинкт стаи. Он чувствовал их присутствие всей кожей. Они недавно поохотились, но всё равно следят за ним вечно голодными глазами и готовы кинуться в любой момент. Клаус Клеменс-Зорге вступил в промозглую затхлую темень заброшенного дворика. И увидел вожака стаи. Чудовищно громадный Вратарь словно поджидал его в центре своих устрашающих ворот. Белая пластиковая маска казалась его ухмыляющимся лицом. Старший Советник шёл прямо к нему, стараясь не втягивать голову в плечи. Ледяной свёрток, казалось, жжёт руку. Клаус старался держать его на виду. Вратарь догадался, что этот странный человек пришёл в логово неспроста.
Клаус остановился на почтительном расстоянии, медленно положил свёрток на землю и отошёл. Вокруг слышались шорохи, изредка — «вжжжжих». Стая собралась вся, невидимая пока что во мраке. Либо кинутся по приказу Вратаря и растерзают, либо…
— Я Старший Советник Правительства, Клаус Клеменс-Зорге, — заявил он, — Я пришёл с миром и хотел бы поговорить с вами о сотрудничестве. Спешу заверить, что в случае вашей лояльности вы будете получать только самое лучшее.
Белая пластиковая маска не пошевелилась. Интересно, лицо под ней — так же лишено эмоций?
Потом вдруг Вратарь сдвинулся с места. Он плавно, но стремительно, как идёт снежная лавина, подкатил к замершему Советнику и подобрал свёрток. Стая с интересом зашевелилась, порыкивая и шипя. Вратарь снял свою маску. Красивое лицо. Такое могло быть у обыкновенного парня, если бы не бледность в синеву и что-то вовсе не человеческое, сквозившее в нём и придававшее сходство с хищником. Вратарь внимательно посмотрел в глаза Клаусу, и тот почувствовал, что цепенеет. Но Вратарь не приказал стае нападать. Вместо этого он развернул подношение. Замороженное мясо. Довольно большой кусок. С тоненькими белыми прожилками то ли бескровных вен, то ли сухожилий. Хоккеисты, схоронившиеся в тени, вытягивали шеи и вожделенно принюхивались к мёрзлому сырому запаху. Вратарь тем временем приоткрыл тёмный рот и чуть дохнул на мясо. Оно мгновенно покрылось инеем. Вратарь отломил от него пару кусочков, медленно и словно задумчиво отправив в рот.
— Человечина, — выдохнул он облачком сизого пара, — Откуда у тебя это?
— Не имеет значения, — ответил Старший Советник, — Я могу достать и мозг. Настоящий человеческий мозг. Если вы согласитесь выполнять иногда мои поручения. В моей честности могу вас заверить. Вратарь медленно растянул губы в улыбке, явив почти чёрные дёсны.
— Мясо — это хорошо, — прогудел Вратарь, и стая забубнила в ответ.
— Что тебе нужно? — спросил Вратарь, и приглушённый гомон стих.
— Мне нужно, чтобы один человек прекратил своё существование, — ответил Старший Советник.
Вратарь усмехнулся, возвращая на лицо маску.
***
И вот сейчас он, Клаус Клеменс-Зорге, валяется в постели с бывшей женой, а хоккеисты, скорее всего, уже растерзали сбежавший Резервуар. Завтра ночью стоит навестить стаю и потребовать отчёта. Конечно, немного жаль живое существо, которое всего-навсего хотело свободы. Но его присутствие на свободе чревато очень многим. Проще уничтожить Резервуар, чем потом решать все проблемы. Жалость — это не профессионально.
