Офицер сопровождения поспешил к нам.
– Я зарабатывал на старость, на семью, – бормотал пират. – Сегодня одна политика, завтра другая… Мы блокировали пролив, мигрантов, а теперь не нужны… Я ухожу домой. Меня ждут.
Ясно, что доходяге конец. Зато благодаря инъекции смерть застанет его в забытьи, когда ему приснится дом. И его не будут пытать за то, что он наговорил лишнего. Он станет одним из немногих, кто покинет этот ад, с почти улыбкой на сухих бесцветных губах.
По пути наверх офицер признался в том, что слышал часть разговора, и предложил навестить одного человека. Майора Мокембе, одного из лидеров нигерийской разведки. Он якобы работал в своё время по поставкам оружия в ЕС и сомалийским пиратам. Пришлось согласиться на встречу, хотя я ощутил опасность. Кто знает, не остался ли я бы в этой тюрьме в случае отказа от встречи?
Нигерийцы могли сообщить моему заказчику, что я вообще не добрался сюда. Меня не видели. Меня не было.
* * *
Мы сели в тюремный «Eurocopter»[10]. Нигериец взялся за управление.
– Куда?
– На вечеринку. За городом бывший президентский дворец. Какие-то проблемы?
Хм… ясно, что он далеко не простой тюремщик. А тот «майор Мокембе» мог оказаться и не майором, и не Мокембе.
Впрочем, нигериец не запускал мотор, ожидая моего согласия. Это обнадёживало.
– Что за вечеринка?
– Та, что не прекращается, – едва не усмехнулся он. – В честь нашей победы.
… мы летели сквозь дым от пожаров, изредка выныривая на чистый воздух. Офицер ориентировался над городом куда лучше пилота, который вывез меня из Берлина-3.
За короткое время пересекли половину Каира и полетели вдоль широкой асфальтовой дороги к дворцовому комплексу «Аль-Иттихад». Дорога выглядела безлюдной.
То здесь, то там валялись оторванные башни боевых машин. Сгоревшие корпуса танков отмечали места отпылавших боёв. Одна башня даже лежала на крыше трёхэтажного дома: такой мощности оказался взрыв боекомплекта.
По обочинам виднелись пустые окопы и разбитые блок-посты. Вокруг них валялись обломки железобетонных плит и разорванные мешки с просыпанным песком.
В один момент череда пустующих укреплений сменилась действующими. Появились джипы с пулемётами на крышах. Патрули нигерийцев и свежеокрашенные «Леопарды-4»[11].
Самого дворца рассмотреть я не успел. Вертолёт буквально спикировал на посадочную площадку – нигериец был отличным пилотом.
Мы выбрались наружу, сели в припаркованный рядом с площадкой джип. Солдаты и офицеры отдавали честь, когда мы ехали к КПП бывшего президентского дворца. Я начинал ощущать себя неким угощением, которое приготовили к поеданию на шикарном празднике.
Джип остановился на КПП. Соседство танков и автомобилей представительского класса не очень-то удивляло. В последнее время я вообще удивлялся реже и реже. Меня обыскали. Личное оружие, пистолет и нож, пришлось оставить на посту.
Мы вышли и пошли дальше пешком. Я оглянулся на город, оставшийся за воротами. Площадь перед дворцом была забита войсками, на крышах домов скучали снайперы. Простые нигерийские солдаты оберегали покой военной элиты.
Ворота закрылись, и теперь между нами и миром насилия встал массивный забор с укреплениями, вышками, колючей проволокой и телекамерами.
Я двинулся за офицером. Сразу за забором началась живая изгородь, вдоль которой протянулась вооружённая охрана – во вполне европейских деловых костюмах. Примерно каждый пятый являлся белым.
В пределах президентского комплекса даже время суток было другим. Хитрая оптическая технология опустила на дворец псевдоночные сумерки. Так создавалась особая атмосфера, помогающая забыть об удушливой и пыльной реальности, что осталась за КПП. Казалось, кровь и нищета очень далеко отсюда, и с каждой секундой уходят дальше и дальше.
Офицер вёл меня вдоль живой изгороди, по кругу обходя дворец. Среди цветущих кустов то и дело виднелись прикрытые зелёной тканью стройматериалы. Припрятанные по углам, подальше от взгляда гостей – видимо, работы по восстановлению и перестройке дворца не завершились.
На глаза попался рассыпанный кем-то жемчуг из ожерелья. Несколько камней лежали у ног белого охранника – в чёрном деловом костюме и очках, который посматривал на садовников. Те, одетые в несуразные костюмы семнадцатого-восемнадцатого веков с париками, подрезали кусты роз, ухаживали за свежими посадками.
В мраморных клумбах вдоль аллеи шелестели цветы, похожие на орхидеи или нечто подобное. К одной из клумб прислонили пилу «болгарку».
Заметивший мою ухмылку офицер кивнул в сторону дворца. Тот показался в просвете не полностью завершённых посадок. Я присмотрелся и понял, что в картине неправильно. Здание, первым бросившееся в глаза, являлось настоящим лишь частично. Его верхние этажи заменяла голограмма. Скорее всего, здание не успели избавить от последствий бомбёжек.
Удивляло то, что победители старались перестроить комплекс хорошей арабской архитектуры в подобие старых европейских дворцов. Сквозь зелёную листву виднелись фонтаны с водой, подсвеченные золотыми и белыми лазерными лучами. В псевдоночное небо взлетали голограммы фейерверков. В причудливых бассейнах плавали лебеди и веселящиеся гости.
Мы вышли на перекрёсток аллей. Центральная вела к главному зданию с длинной парадной лестницей. Офицер дал мне несколько секунд, чтобы окинуть взглядом открывшуюся картину.
Неподалёку артист показывал представление дрессированных обезьян. Группа гостей водила пьяный хоровод… Они гармонично смотрелись рядом – пьяные гости и обезьяны. Некий тип расхаживал в саду с антикварным золотым автоматом Калашникова. Он водил дулом по кустам, изображая стрельбу.
Офицер повёл меня в сторону, в обход толпы гостей. Те разоделись как на самый шикарный и последний в истории праздник. Из окон главного здания на них глядели, посмеиваясь, другие гости.
Женщины, примерно половина которых были белыми, являлись главным украшением праздника. Открытые участки тел покрывались золотистыми блёстками. Под стать и сумочки, расшитые блестящими камнями. Платья в стразах и перьях птиц. Лиц рассмотреть не удавалось: мешали шляпки и вуали, умопомрачительные причёски. Огни голограмм и фейерверки. Одна мадмуазель, завоевавшая общее внимание, щеголяла в красивом манто с мехом. Не иначе как, со встроенным водяным охлаждением.
Мужчины носили более строгие костюмы, среди которых встречались довольно несуразные. Шляпы-цилиндры, галстуки-бабочки. Белые перчатки. Бутоны цветков, приколотые к фракам. Попадались вычурные псевдовоенные костюмы, расшитые стразами.
На лужайке расположилась компания пьяных офицеров. Они пытались прикрепить к небольшому беспилотнику зажаренного поросёнка и бутылку вина – вместо бомб и ракет. Обрывки их фраз дали понять, что компания собирается направить беспилотник к КПП, чтобы сбросить солдатам неожиданный груз.
«Странное высшее общество», – думал я, глядя на окружение. Гости действительно наслаждались происходящим, у которого могло и не быть специального повода. Холодные взгляды встречались только у белых охранников. Скорее всего, они уже долго смотрели на непрекращающийся праздник жизни.
Мы приблизились к зданию, стоявшему рядом с центральным. Прошли внутрь, через украшенные цветами ворота. Оказалось, веселье только начинается. Мы сразу попали в плотную компанию, в настоящий круговорот гостей и персонала дворца.
Совсем рядом оказались римские или греческие боги. Точнее, загримированные под них актёры. Они принимали разные позы и общались с гостями, когда те просили.
Мы продвигались сквозь нарядные залы и коридоры, перед глазами мелькали голографические цветы, деревца бонсай, кольца, серьги, колье. Горящие свечи.
Зеркала удваивали число гостей. В одном из них отразились клетки с декоративными птицами и даже оконные решётки. Те каким-то чудом сохранились на одном окне и оказались заботливо украшены цветами.
Мне на плечо опустилась женская ладонь. Я посмотрел на неё… Длинные ногти покрашены в густой цвет крови, с изображением загнутых когтей хищницы.
– Извините, я ошиблась, – из-за спины донёсся неожиданно приятный женский голос. С безупречным английским.
Мне пришлось извиниться, выскользнуть из-под опасно соблазнительных коготков и пройти дальше.
В следующем зале играла живая музыка… Не знаю, но как по мне, так струнный квартет просто мучал скрипки. Я никогда не любил их.
Внезапно раздался грохот. Рядом со сценой буянил такой же меломан, как я. Только в стельку пьяный. Он требовал сменить пластинку и добавить традиционных африканских барабанов. Здоровенный нигериец размахнулся с целью ударить музыканта – или обнять. В общем, промахнулся и едва не упал. Музыканты заботливо отпихнули его обратно в толпу. Та неожиданно расступилась. «Меломан» замахал руками, попытался опереться о колонну, однако его руки прошли сквозь опору – та была выполнена при помощи голограммы.
