«Coin Castle» и остановилась лишь у большого ночного клуба на следующем углу. Над входом висела неоновая вывеска с жгуче-огненными буквами, складывающимися в название «PANDEMONIUM». Наверху висели крупные часы, подписанные как «ВРЕМЯ» – это показалось мне чудны́м: все равно что писать «ДАТА» над календарем.
Вход в клуб охранял все тот же крупный светловолосый бородач в зеброподобной жилетке, которого мы видели вместе с Принсем Пурпурный Дождь в Китайском театре Манна. Он загородил нам проход и скрестил гигантские ручищи на груди, похожей на ствол столетнего дуба.
– Как делишки, Большая Цыпа? – обратилась к нему Эйч как к старому другу.
Большая Цыпа сдвинул солнцезащитные очки на кончик носа и одарил ее злобным взглядом.
– Пароль? – проговорил он на удивление добрым голосом.
Эйч приложила ладонь к уху, повернула к нему и спросила:
– Какой?
Большая Цыпа удовлетворенно кивнул, дружелюбно улыбнулся и отошел в сторону. Обменявшись с Сёто озадаченными взглядами, мы последовали за Эйч внутрь.
Едва переступив порог, я словно попал на вечеринку хиппи на девятом кругу дантовского ада. Красноватое освещение, и везде, куда ни глянь, горело пламя: зажженные свечи на каждом столе, факелы на стенах и балконных перилах и десятки пылающих каминов, наверху и внизу. Тем не менее жарко в клубе не было. И кругом сновали счастливые неписи – привлекательные, разряженные люди, которые болтали, выпивали, курили, танцевали и пытались друг друга соблазнить.
– Джентльмены, прошу, не забывайте – вам не остановить Revolution, если у вас нет The Time, – заявила Эйч, указывая на сцену внутри огненного кольца. – Псы бродят сворами по семь!
Сцена пустовала, если не считать большой ударной установки. На главном барабане виднелся знакомый нам символ – семерка внутри окружности с маленьким кружочком…
Я достал Четвертый осколок и взглянул на него еще разок. Рисунок на барабане соответствовал восьмому и последнему символу, стоящему после буквы «V».
– Эйч! Символы совпадают!
Она кивнула.
– Это логотип группы Original 7ven [52]. Но позже они сменили название, по той же причине, по которой Принс сменил свое – какая-то байда с контрактом. Они по-прежнему гораздо более известны под своим первоначальным именем…
Внезапно толпа вокруг разразилась аплодисментами, заглушив ее голос.
Мы оглянулись и увидели семерых мужчин, по очереди взбегавших на сцену. Вся Семерка щеголяла в стильных костюмах. Четверо несли инструменты, а один – большое зеркало.
Они показались мне смутно знакомыми. Затем к микрофону подскочил клубный диджей – тоже очень знакомый, – чтобы представить музыкантов.
– Дамы и господа, прошу, приветствуйте… первоначальных участников величайшей группы в мире… Morris Day and the Time!
Наконец я вспомнил, откуда их знаю – по камео в конце фильма «Джей и Молчаливый Боб наносят ответный удар». А диджей – NPC Джейсона Мьюза, вероятно, вставленный сюда прямиком из планеты Эскьюниверс [53] в Шестнадцатом секторе.
Вокалист группы Моррис Дэй подождал, когда толпа успокоится, и схватил микрофон.
– Всем добро пожаловать в Pandemonium! Настал долгожданный вечер. Народ, мы проводим прослушивание! Мы хотим пополнить наш список новыми танцорами для предстоящего тура. Так что если вы считаете себя способным, не упустите шанс!
– Так, ладно, – сказала Эйч. – Приготовьтесь! И не напортачьте, лады?
– Напортачить? – спросил я. – Что нам нужно делать? Эйч?!
Покачав головой, она начала отдаляться от меня, пританцовывая. На ее лице расплылась широкая улыбка, когда The Time запели «The Bird» – их танцевальный хит восемьдесят четвертого года.
– Все готовы? – спросил Моррис со сцены. – Отлично! Кто хочет пройти прослушивание? У вас десять секунд, чтобы забраться на танцпол! Десять! Девять! Восемь! Семь…
Продолжая вытанцовывать по направлению к танцполу, Эйч поманила нас за собой. Мгновение спустя Моррис Дэй издал оглушительное «Кря-я-як!» и песня перешла в активную фазу.
И тут я увидел на своем экране опускающиеся сверху стрелки, которые соответствовали стрелкам, загорающимся на полу прямо у меня под ногами, как в гигантской игре Dance Dance Revolution. Сёто тоже их увидел, и мы восторженно закричали:
– DDR! – И принялись танцевать по стрелкам.
Эйч присоединилась к нам, и мы выплясывали бок о бок, идеально синхронно прыгая по танцполу.
Нам удалось продержаться до самого конца песни.
Затем Моррис вызвал нас на сцену и объявил, что мы с честью прошли испытание.
– Скажите: «Клянусь в верности The Time»! – крикнул он. – Можете поклясться?
Мы послушно подняли правую руку и поклялись в верности группе. Затем Эйч что-то прошептала Моррису на ухо – нечто похожее на «малыш». Что бы это ни было, выражение его лица изменилось, и он вылетел со сцены, жестом позвав за собой остальных членов группы – включая нас троих.
– Сработало! – воскликнула Эйч. – Они согласились сразиться за нас. Погнали!
Мы вернулись в наш Маленький Красный «Корвет» и помчали на юг по Алфавитной улице. Morris Day and The Time следовали за нами в гастрольном автобусе с логотипом Original 7ven.
В нескольких милях от городской черты пейзаж вокруг резко изменился, и дорога привела в пустыню, которая простиралась во всех направлениях до самого горизонта. Каждые семь секунд длинные пурпурные молнии ударяли в песок, раскаляя и расплавляя его в странные колоннообразные фигуры, которые усеивали бесплодный пейзаж, подобно часовым.
Позже впереди, недалеко от шоссе, показалась небольшая одинокая пирамида, похожая на странный придорожный аттракцион.
Когда мы до нее добрались, Эйч велела мне остановиться, затем жестом показала автобусу позади нас сделать то же самое. После чего, скомандовав нам всем ждать на месте, она умчалась. Сидя в «корвете», я наблюдал за тем, как подруга побежала по песку к одному углу пирамиды без видимого входа. С помощью своего меню я максимально увеличил изображение и увидел, как Эйч водит пальцами по огромному камню у основания пирамиды, затем наклоняется и сдувает слой песка с крошечного клочка, обнажив несколько рядов иероглифов. Она принялась нажимать на них в определенной последовательности, как на кнопки. Послышался громкий скрежет: массивный камень у основания отодвинулся в сторону, открывая потайной вход. Эйч юркнула внутрь.
Минуту спустя она вынырнула с широкой улыбкой на лице. Когда она запрыгнула обратно в машину, я увидел в ее руках три золотые цепочки с золотыми кулонами в форме различных элементов Символа любви. Цепочку с кругом она дала мне, с рогом – Сёто, а себе на шею повесила ту, что с символом андрогинности.
– Так, – выдохнула она. – Теперь у нас есть и Три Золотые Цепочки. Думаю, мы готовы настолько, насколько вообще возможно. Вперед, навстречу опасности, парни!
Я вырулил обратно на дорогу, гастрольный автобус пристроился за мной, взревел мотор, и мы помчали к темному, подсвеченному пурпуром горизонту.
Мгновение
