сторону и прижался к тёплой стене тоннеля.
Машина двигалась в темноте почти бесшумно словно тень, Безымянный почувствовал секундное проявление тепла на своих глазах, едва уловимую вспышку лазера.
– Попался… – сколько времени Безымянный бежал по туннелю, потом едва ли он мог вспомнить.
Стараясь экономить кислород он контролировал каждый шаг, но всё же целый баллон оказался пустым.
От интенсивного бега закололо в правом боку, и Безымянный едва смог передвигать ноги, и скорее быстро шёл, передвигаясь небольшими перебежками, иногда опираясь о стену. Вперед его вела все такая же безупречно ровная дорога.
Стрелка барометра дёрнулась и застыла. Рядом оказался пролёт, за ним шахта и… бесконечная пустота. Безымянный достал сигнальную шашку, поджог и бросил вниз. Шашка исчезла в темноте.
– То, что нужно – решил он, – оставалось спуститься, но как? – подъёмника не было ни сверху, ни снизу, – придется ждать. А как я не люблю ждать!
Почувствовав жар, исходящий из шахты, Безымянный увидел капельки влаги на стёклышках собственной маски и отстранился в надежде на скорое чудо.
Безымянный чувствовал, что его ищут, а времени у него – считанные минуты. Его интуиция подсказывала о погоне за ним, со стороны механики.
–Нужно присесть, отдохнуть, как же сильно я устал! – Безымянный присел рядом.
Время шло, иссяк ещё один баллон, а он всё ждал и ждал, почти затаив дыхание, опасаясь собственного шороха и боясь идти вперёд, он снял с предохранителя автомат, нащупал гранату в подгранатнике, и тем успокоил себя.
– Я всегда могу прекратить свои мучения.
Он выключил фонарик, прижался спиной к широкой балке и всмотрелся во тьму; не слыша звуков, не чувствуя запахов и не различая силуэтов, Безымянный являлся идеальной добычей для охотников.
Наконец-то, из шахты донёсся металлический скрип, затем что-то тяжёлое с грохотом остановилось, показался подъёмник на нижнем уровне. Безымянный успел, на сей раз, спрятаться, прежде чем с него съехала машина, подъемник дёрнулся и начал падать обратно
Бросившись в пропасть, Безымянный через секунду приземлился и сильно ударился о стальное дно, сразу же ощутил, как что-то довольно тяжёлое приземлилось очень рядом, практически вплотную от него.
Что-то металлическое в нескольких метрах проскрипело о сталь подъемника, чуть раскачивая его, секунды хватило ему понять – перед ним стоял охотник.
Мгновение промедления стоило ему жизни, но Безымянный укутался в плащ и затаился.
Он слышал, как механический монстр шагает и присматривается, стараясь найти потерянный след человека.
В голову забрался чей-то шепелявый голос.
– Я знаю, что ты здесь. Выходи. Хочу посмотреть на тебя, кто ты? Как тебя зовут, откуда ты пришёл? Я тебя не обижу, только покажись мне, – но голос вскоре стих.
Безымянный не отвечал.
– Поиграем в прятки, – вырвалось у него. Охотник , услышав, повернулся в сторону лежачего.
– Вот ты где! – завизжал голос в голове Безымянного.
Лежа, Безымянный вздёрнул автомат, откинул плащ и подал очередь в сторону шороха, откуда полетели искры и пули, которые, рикошетя, разлетались по сторонам. Затем последовал сильный по голове удар и темнота.
Эр очнулся, когда его под руки ввели в большой бальный зал и посадили рядом с троном Императора.
– Мой птенчик, сиди здесь, чтобы тебя все видели. Видели, какой ты убогий больной наркоман! – Императрица нежно погладила его по щеке, изображая любовь.
Праздник начинался. На пьедестал поднимались главные действующие лица карнавала. Император уселся на свой золотой трон, взяв перед этим свою улыбающуюся жену за свободную руку.
Кузин стоял позади, ещё должен был присутствовать капитан корабля, но его никто не мог найти.
– Беллатриса, мы нигде не можем найти капитана, ты его не видела? – спросил её Император.
– Может быть, он испугался, или ему нечего надеть? Бал вот-вот начнется, а ты беспокоишься о каком-то служащем!
– Ты права, я слишком растерян.
В зал хлынули торжественные люди. У каждого гостя в руке была маска.
Толпа окружила трон Императора и суетливо загудела. На весь зал стоял шелест роскошных платьев, и различные пьянящие запахи духов ударили в нос Эру, немного его отрезвив. К нему постепенно возвращалось сознание. Теперь он чувствовал себя, словно в бреду горячки.
– Что с Эром? – удивился Император, увидев своего сына, – он весь в крови!
– Ему немного нездоровится, но он держится молодцом!
– Тогда начнем, – Император встал, и тут же погас основной свет, зажглось тусклое освещение.
Никола никогда не испытывал такого волнения, как сейчас, укладывая мешки взрывчатки под стеклянную стену города, чей подмост выглядел ужасающе громоздко, стекло же казалось какой-то жалкой пленкой, ячейки светились голубым светом.
От наэлектризованного воздуха волосы становились дыбом, с минуты на минуту реактор должен был перегреться и остановиться, оголив одну из тысячи ячеек стены.
– Готово! – радостно закричал Никола, схватив мокрыми ладонями кабель взрывателя. Ныло плечо, из раны сочилась кровь, но это нисколько не мешало ему. Оставалось лишь добежать и ждать.
Каких-то сто метров отделяло подрывников от фундамента стены, укрывшихся в вырытом окопе. За мини стояла не одна тысяча напуганных и молящихся людей.
У Николы тряслись руки, он не мог успокоиться, а тем временем село Солнце, погрузив Дно в темноту. Яркие огни города приобретали праздничный характер. Миллионы воплей и радостных криков доносилось сверху. Люди гуляли по смотровым площадкам стены, не догадываясь о смертоносной опасности для них снизу. Они созерцали горизонт, закат уходящего Солнца, поля и равнины, как черен вдали лес, нежно обнимаясь, и касаясь друг друга губами.
Это был их день, их праздник.
– Испортим им все! – оскалил зубы вождь, – они ничего и не поймут.
Никола глубоко вдохнул пыльный обжигающий воздух.
Маска оказалась цела, удар пришёлся в каску, от чего в ней сияла большая рубленая дыра в области виска, ему не пробило голову, но поранило незначительно. От удара образовалась гематома. Большой фонарь оказался разбитым в щепки, магазин автомата пустым. Болела голова и он немного потерял координацию, но ныть и зализывать раны не было времени, его можно сказать, ни на что не было.
Безымянный перевернулся на грудь, включил налобный фонарик, который оказался в порядке и осветил площадь лифта, на барометре прыгала стрелка, показывающая среднее значение в шесть тысяч метров. Он наверняка спустился
– О, я пропустил всё представление – Безымянный ощупал голову и почувствовал сильную боль, под маской лицо оказалось влажным от крови, шедшей из ушей и носа. Давлением сжимало его голову неистово.
Он оглох, но ещё не ослеп, из отводных воздушных каналов подъёмника бил раскалённый мёртвый воздух, осколки Охотника разлетелись
