забыла! — взвилась я, гордо задирая нос.
— Да?! А мне кажется, что забыла, где ты? Ну, давай отвечай мне, — потребовал муж.
Пожалуй, впервые мы так с ним ругались и, к счастью, я понимала, что всё это нервы. Даже мысли не возникло обидеться, но я злилась и уступать не собиралась.
— Дома я! Дома! — выпалила, злясь на упрямство Исаева.
— Вот! Я и говорю, что забыла, — победно заявил Анатолий, крепко схватив меня за руку, — Сюда смотри, вот это видела?! — ткнул своим здоровенным пальцем в кольцо и до меня дошло, что он имел в виду, когда спрашивал.
— А, ты про это, — усмехнулась я, — Да замужем я, помню и это, а дальше то что?! При чём здесь это? Мы про другое говорили.
— В значение слова замужем вдуматься не пробовала? За! Мужем! За! А не в переди! — чеканил Исаев каждое слово, а его лицо ничего, кроме гнева не выражало, — Вот встала за меня и делай, что муж говорит, а я всё сказал, — выдохнул, и отпустив мою руку отвернулся.
Самое смешное, что я даже обидеться на мужа не могла. Ни на его несдержанность, ни на злой взгляд. Понимала, за кого замуж вышла, он никогда не пытался казаться кем-то другим. Скорей было бы странным, если бы он уступил, и мы бы честно всё рассказали.
Помолчав немного, я снова попыталась рассуждать логически.
— Если тебя не посадят, то и меня не посадят, — произнесла я тихонько, вызвав у мужа бурную реакцию.
Он взревел медведем и вскочил с дивана, зашагал по залу пиная всё, что под ноги попадалось.
— Ну и характер! — это обычно звучало с умилением, но не сейчас, — Несносная! Упрямая! Коза! Это тебе не грядки с теплицами! — обзывался и кричал Исаев, его прямо трясло от негодования, а я ещё сильней вжалась в диван.
Не от страха, а думая, что так муж быстрей успокоится, если меня будет меньше видно.
— Да вы оба упрямые ослы! — встрял Клим, появившись в зале как аристократ, с чашечкой кофе на блюдце, — Но Толя прав, не стоит тебе в это вмешиваться Ника.
— Почему это?! Если от перемены мест слагаемых сумма не поменяется?! Зачем врать?! — возмутилась я, получив тут же развёрнутый ответ.
— Видишь ли, Никуша, милая, твоя проблема в том, что ты думаешь только об итоге. Верно, что тебя судить, что Толю итог будет одинаковым. Только Толя ведь за процесс переживает.
— А что с процессом не так? Хвошнянская стреляла, она мне угрожала, моему сыну, моим близким! Я защищалась! Это же самооборона!
— У неё не было патронов, — выдохнул Исаев.
— Как?! Но я этого не знала! Я не могла этого знать! И что теперь?! — вот сейчас, в этот момент меня охватила настоящая паника.
Я забыла про всё. Про гадание бабы Риты, что у нас с мужем ещё двое детей впереди. Про обещание мужа что его не посадят, что он не врёт и пустых обещаний не даёт. Перед глазами уже маячила решётка и срок, только кому из нас двоих?
— Ник, успокойся. Ты вон про крестника моего думай, да, а мы уж как-то сами разберёмся. Итог один, а затаскают сейчас не тебя, а Толю. Ты же не хочешь на допросах дни проводить? — угрожающе спросил Клим, опрокинув чашку кофе в рот словно это рюмка с водкой.
— Нет... — шепнула я.
И как же я про это даже не подумала, а муж не объяснил отчего хочет меня уберечь. Не от самого наказания, а от процесса следствия.
— Ну вот и отли... но... — Клим покачнулся, дёрнул ворот рубашки и свалился на пол как куль комбикорма.
— Отравился... — пискнула я, кидаясь к Климу прямо через спинку дивана.
Муж подлетел к другу чуть раньше меня, стал хлопать его по щекам.
— Скорую! Надо скорую вызвать! — заголосила я.
— Какая скорая? Ну какая к чёрту скорая?! Они пока приедут ему крышка, я сам отвезу, — начал спорить Толя, я согласно закивала.
Муж начал поднимать Клима за плечи, я старалась помочь хоть немного и здесь мы все завалились на пол, под громкий хохот Клима.
— Что за шутки?! — возмутился Толя, стукнув Клима кулаком в плечо.
— Да! Что за дурацкие шутки?! — поддержала я мужа, поднимаясь на ноги.
— Как я вас люблю, ушастые! — захохотал Клим, снова развалившись на полу.
Четыре месяца спустя...
День был на удивление тёплым и солнечным, хотя в целом осень выдалась холодная, сменив собой такое же недружелюбное и дождливое лето. Или так только казалось, после всех жутких событий.
Меня всегда морозило из-за того, что я постоянно нервничала, плохо спала. Просто сон не шёл, а если и засыпала, то меня мучил один и тот же кошмар с раздавленной головой Хвошнянской.
Игорь рос как на дрожжах, постоянно чему-то новому учился, а я каждый радовалась, понимая, что делаю это не в неполную силу. Такое счастливое материнство было омрачено нескончаемым напряжением в ожидании решения суда.
А сегодня как раз должен был состояться этот суд. Я хотела поехать в город с мужем, но меня оставили сидеть дома с сыном. Возражать, понятное дело, было бесполезно. Даже Анна Захаровна поехала, как свидетель защиты, а меня просто словно и в машине в тот вечер не было.
В доме находиться одной было неуютно, да и муторно. Постоянно проверяла телефон, ждала звонка Анатолия, а его не было и время тянулось резиной.
Чтобы хоть как-то сократить время ожидания, я собралась с Игорем на прогулку. Уложив сына в коляску, выкатила его за ворота и закрыла калитку на ключ.
Теперь сама калитка и ворота находились на другой стороне участка. Толя в первый же день распорядился перенести их и гараж. Теперь, выходя за пределы двора или выезжая на машине, не приходилось нарываться на место гибели Александры. Савелия, слава богу, смогли спасти, но сегодня он тоже выступал в качестве свидетеля по этому кошмарному делу, поэтому впервые за год
