они выстроились поперек коридора со сжатыми кулаками. Гермес шагнул вперед, подняв правую руку, демонстрируя покрытые шрамами костяшки пальцев в недвусмысленной угрозе.
- И кем, ты, ублюдочный малый себя возомнил?
Дубн выпрямил спину, скрестив свои массивные руки.
- Я думаю, что я тот самый мужчина, который собирается ударить тебя кулаком с такой силой, что выбьет из тебя все сопли, если ты не оставишь эту женщину в покое.
Гермес прошел вперед, пока не оказался в футе от британца, стоявшего с опущенными по бокам руками.
- То, что ты одолел меня деревянным мечом не дает тебе здесь никаких прав, британец. До того дня, когда я смогу встретить тебя настоящим мечом и поставить на твое место, тебе лучше не поднимать голову, если только ты не хочешь чтобы тебе напомнили о том, как далек ты от меня по статусной лестнице. Эта женщина наша. Моя. Я трахал ее раньше, и я буду трахать ее снова, когда захочу. Она рабыня, поэтому я могу делать с ней все, что хочу. И когда я закончу, другие мужчины займутся ей. Мы немного повеселимся, потому что на ней мы опустошаем свои яйца, и хозяин будет доволен, потому что довольный гладиатор - тихий гладиатор.
- А женщина?
Проигнорировав опасную нотку в вопросе британца, Гермес широко развел руками и, повернув голову, ухмыльнулся своей аудитории.
- Женщина? Она рабыня! Ну, у нее нет выбора, не так ли, мальчики? Она просто регулярно получает от нас...
Он не заметил быстрого страшного удара левой, пока не стало слишком поздно, и который пришелся ему прямо в лицо, отбросив его к стене. Гладиатор пошатнулся, застонал один раз, долгим, медленным стоном человека, который уже был в полубессознательном состоянии, затем неуклюже рухнул на пол коридора. До того момента, как могла бы вспыхнуть драка, в то время когда люди вокруг все еще изумлялись скорости и свирепости, с которыми британец расправился с их товарищем, командный рев заставил всех застыть на месте.
- Стоять!
Марк вздрогнул, услышав отрывистую команду, осознав, что это Гораций уже стоял на полшага позади него, но прежде чем он успел выразить ему какую-либо благодарность за поддержку, собравшиеся вокруг них гладиаторы сердито зашевелились при виде своего друга, распростертого на каменном полу.
- Да, пошел ты! Ты теперь не в своем гребаном легионе, центурион. Сейчас мы выбьем дерьмо из вас троих, а потом...
- Нет ... - Голос Велокса с легкостью прорвался сквозь быстро нарастающий гнев, заглушив грохот угроз его первым словом. - Ты не сделаешь этого.
Гладиатор прошествовал по коридору, протиснулся между Марком и Горацием и встал перед Дубном с самоуверенностью, сквозившей из каждой поры.
- Вы и пальцем не тронете этих людей. И не только потому, что, я думаю, что они хорошенько отделали бы полдюжины таких, как вы, и пошли бы искать новых. И даже не потому, что если вы это сделаете, а поверьте мне, я лично убью, медленно и с величайшим удовольствием, какое только смогу выжать из того человека, который сделает первый шаг. И вы знаете, как сильно я дорожу своим статусом на Арене. Он огляделся вокруг с суровым выражением лица, и Марк увидел, что несколько мужчин, стоявших вокруг них, вздрогнули от неприкрытой угрозы. - Толпа называет меня ”Мастером резни" без веской причины, не так ли? Если кто сейчас поднимет руку на этих людей, то завтра утром, когда начнутся бои, я разберусь с ним на Арене без слов о пощаде.
Он огляделся с выражением отвращения.
- Это даже не потому, что я устал от вас, грязных ублюдков, унижающих этих бедных беспомощных сучек только потому, что это вам это сходит с рук. Нет, причина, по которой вы не будете трогать этих людей, заключается в том, что, как я только что собирался им сказать, они будут драться завтра утром. Так что, прямо сейчас вы можете рассматривать это как указание от самого Саннитуса, поскольку он попросил меня сообщить им эту новость. И зная Саннитуса и его ожидания от этих троих, как самого себя, я могу заверить вас всех, что человек, который первым поднимет кулак на этих людей, достаточно легко уйдет из этой жизни от моих рук, по сравнению с тем, что случится с остальными, когда я назову ему имена тех, кто еще будет отобран для участия в боях.
Минутное молчание затянулось до тех пор, пока сначала один, а затем и другой гладиатор, отошли от Дубна, глядя себе под ноги, и напряжение в создавшейся ситуации схлынуло, как вода из лопнувшего бурдюка.
- Ладно, мы оставляем женщину тебе.
Велокс улыбнулся в ответ на раздраженное бормотание, медленно покачав головой из стороны в сторону, когда оказался лицом к лицу со с произнесшим это гладиатором:
- Нет. Ты не понимаешь. Меня действительно тошнит от вашей порочности. Дождись своего часа, заработай пропуск в город, и там удовлетворяй свою потребность трахаться с любой из женщин, которые на самом деле хотят, чтобы ты повозился у них между ног. И давайте внесем ясность в этот вопрос ...
Он шагнул вперед, протянул руку и, схватив собеседника за ухо, прошептал ему что-то, что было неслышно тунгрийцам, и ухмыльнулся, когда объект его внимания побледнел от того, что он услышал. Он отвернулся, бросив последний презрительный взгляд на угрюмую группу, все еще стоявших вокруг него, и этот поступок, казалось, послужил сигналом для человека, с которым он только что разговаривал, начать загонять своих товарищей обратно по коридору в их камеры.
- А, ты, давай иди отсюда.
Рабыня повернулась и убежала по
