«А ведь эта больница в часе ходьбы от моего дома, – сказала себе Глори, прочитав одну из статей о Чипере Доуве. – Сенсация была так близко». В голове Глори буквально что-то щелкнуло, включилось. Она уже не могла сидеть на месте. Новости, сенсации. Муж и любовник отошли на второй план, остались в другом городе. Здесь все было в новинку, иначе. Здесь можно было начать новую жизнь, начать все с нуля.
Ноги сами понесли Глори к больнице, где находилась Парси Лейн. Сенсация извивалась, подобно змее, меняющей кожу, но первое потрясение, первый всплеск уже прошел. Глори видела пару второсортных журналистов, которые стояли у входа в больницу, надеясь встретиться с Чипером. Он никому не отказывал – брал деньги за интервью и уделял журналисту пятнадцать минут. Глори видела это своими глазами. Не удалось лишь разглядеть, сколько именно берет за интервью Чипер, но после развода у нее было достаточно денег, да и вряд ли третьесортные журналисты могли позволить себе платить за интервью слишком много.
– Как насчет меня? – спросила Глори, когда журналист в заношенном костюме оставил Чипера.
– А что не так с тобой? – спросил Чипер, оглядывая ее с головы до ног. – Ты не похожа на журналиста.
– Я училась на журналиста. Потом вышла замуж, завела любовника… Думаю, сейчас самое время вернуться к журналистике.
– Тогда ты опоздала. Я уже все рассказал, что мог.
– Но тебе все еще платят за интервью.
– Ты тоже хочешь мне заплатить?
– За пару часов.
– И о чем можно разговаривать пару часов? – Чипер достал сигарету, но прикуривать не стал, зажав в зубах. Глори нравилась ему. И она была совершенно не похожа на журналиста. – Позволь дать тебе бесплатный совет, – сказал он, продолжая жевать сигарету. – Купи несколько газет и прочитай все, что там обо мне написано. Так ты сэкономишь мое время и свои деньги.
– В газетах не пишут то, о чем я хочу поговорить с тобой.
– В газетах пишут обо всем.
– Они не рассказывают об а-лисе.
– Так тебе неинтересны мои способности? Неинтересно, как я говорю с мертвецами?
– Они не мертвецы. Они находятся в коме. И без а-лиса этих способностей у тебя не было.
– И что именно тебя интересует?
– Все. Когда ты начал употреблять а-лис? Когда а-лис начала употреблять Парси? А твои остальные клиенты? Может быть, они тоже когда-то употребляли нейронный наркотик?
– Выглядит как хорошая идея, – согласился Чипер.
– Я же говорю, когда-то я была журналистом.
– И ты сама никогда прежде не пробовала а-лис?
– Нет.
– Тогда ты не поймешь.
– У меня хорошее воображение.
– А-лис играет с твоим воображением, меняет тебя, – Чипер улыбнулся, надеясь, что сможет наконец-то избавиться от Глори. – Если хочешь написать о нейронных наркотиках, нужно хотя бы раз попробовать их, а ты… Ты не похожа на тех, кто готов сыграть в рулетку с а-лисом.
Клуб «Серая мышь» был узким и длинным. Потолки высокие. Акустика хорошая. Посетители безликие, словно манекены с одинаковыми лицами.
– Зачем мы пришли сюда? – спросила Глори, перекрикивая музыку. – Здесь невозможно разговаривать!
– Мы не будем разговаривать. – Чипер взял у нее деньги и растворился в толпе.
«Кажется, меня только что надули», – решила Глори, прождав Чипера четверть часа. Люди вокруг не замечали ее. Лишь изредка кто-то проходил рядом, задевая ее плечом, но в этой толчее не было даже извинений. «Не самое удачное начало карьеры журналиста», – кисло подумала Глори и начала протискиваться к выходу.
Чипер ждал ее на улице – стоял у стены небоскреба на другой стороне дороги и наблюдал за выходившими из клуба людьми.
– Быстро же ты сдаешься, – издеваясь сказал он, когда Глори подошла к нему.
– Я думала, ты меня кинул, – честно призналась она.
– Журналисты так никогда не говорят, – сказал Чипер, словно всю жизнь вращался в лучах славы.
Они не вернулись в клуб «Серая мышь», выбрав на узких вечерних улицах перенаселенного квартала неприметный бар для курильщиков «Смог», в дальней части которого за синей завесой сигаретного дыма находился десяток альковов, где расположился Чипер.
– Всем плевать, чем ты тут занимаешься, – сказал он Глори, устанавливая на столе нейронный модулятор. – Когда-нибудь занималась этим без а-лиса?
– А кто не занимался?!
– С а-лисом все иначе, – Чипер положил на стол красную пилюлю. – Это как сон, в реальности которого ты не сомневаешься. И никакого контроля. – Он проглотил пилюлю, запив пивом из стеклянной бутылки. – Нейронный трип, мать его, – сказал Чипер, подмигнув Глори, затем а-лис унес его из реальности.
Глори молча смотрела на красную пилюлю. Страха не было. Не было и сомнений. Скорее, пустота. Почему она ничего не чувствует? Должна чувствовать, но не чувствует? Ведь а-лис – это же наркотик, яд. А может, это именно то, что ей нужно? Доза отравы, способной помочь забыться, отвлечься? Глори взяла таблетку, которая встала поперек горла, когда она попыталась проглотить ее. Помог лишь большой глоток теплого, отвратительно на вкус пива из бутылки Чипера. Глори не знала, сколько пройдет времени, прежде чем а-лис начнет действовать, поэтому просто подключилась к нейронному модулятору и стала ждать.
Трип подкрался к ней незаметно. Сначала она что-то почувствовала – слабое дуновение ветра, свежесть зимнего дня, озноб. Потом увидела Чипера. Он стоял под раскидистым дубом на краю старого кладбища и смотрел, как хоронят его девушку Парси Лейн. Видение было таким естественным, что Глори не сомневалась в его реальности. Как не сомневалась в реальности чувств Чипера, вливавшихся в ее мозг, словно вода из открытого крана. Она понимала все его чувства, она знала все его мысли. Он думал о девушке, гроб с телом которой опускали в землю, и об их неродившемся ребенке. Нет, в действительности Парси Лейн никогда не была беременна, но ведь грезы под а-лисом и не были действительностью.
Реальность преломлялась, и мир становился другим. Сами люди, принимавшие а-лис, становились другими. От них оставались тени. Тени в мире грез, тени в реальности, когда а-лиса становилось в крови так много, что вымысел и правда начинали сливаться. Так, по крайней мере, рассказывали об а-лисе сторонние люди. Но Чипер Доув был прав – чтобы понять, что такое а-лис, нужно самому попробовать его хоть однажды. Опыт не заменит и миллиона слов. Опыт, который сейчас получала Глори. Фантазия, игра, где ей было позволено смотреть вглубь мыслей и чувств изменившегося Чипера, курившего, прижавшись плечом к старому дубу, и думавшего о том, что если верить науке, то на сороковой день мозг ребенка в утробе матери начинает функционировать, так что, получается, хоронят в одном гробу сразу двоих. Его девушку. Его ребенка. И Чиперу остается только смотреть.
– Ты почему не подошел? – спрашивает мать Парси, когда все заканчивается.
Чипер курит и старается молчать, чтобы не наговорить глупостей.
– Молчишь? Ну молчи! – поливает его желчью отец Парси. – Такую девку загубил!
И вся процессия, будучи молчаливой минуту назад, вдруг жалобно начинает причитать. «Прямо психоделика какая-то», – думает Чипер.
– Беги! Беги! – кричит вдогонку отец Парси.
Чипер шлепает по лужам, забирается в проржавевшую до основания «Хонду». Движок ревет, сабвуфер качает басы. «Тупая песня! – думает Чипер. – Тупая жизнь!» Бежать прочь отсюда. Бежать в пустоту… И мир вращается перед глазами, крутится, гремит искореженным металлом.
Темнота.
Больничный запах. Чипер открывает глаза и видит красную рожу алкоголика-отца. Кто-то из друзей принес блок сигарет и пакет ананасового сока. Почему из друзей? Потому что отец никогда ничего не приносит. Лишь говорит. Говорит много и желчно. Сейчас, например, он смотрит на сына и рассказывает, борясь с похмельем, об аварии, сотрясении головного мозга, сломанных ребрах и поврежденных о сломавшееся рулевое колесо гениталиях Чипера.
– Мать Парси сказала, что это тебя Бог наказал, – хихикает он.
– Что с машиной? – спрашивает Чипер.
– Нет больше машины, – отец открывает блок сигарет, принесенный его сыну друзьями. – Я возьму пару пачек? – спрашивает он перед тем, как уйти.
Чипер молчит, глядя в пустоту, густую, непроглядную темноту. И все это видит Глори, чувствует, проживает жизнь Чипера так, как если бы это была ее собственная жизнь. Но потом, когда она привыкает к этой роли наблюдателя, а-лис делает свой ход, превращая Глори в медсестру, когда-то учившуюся с Чипером в одной школе. «Так вот почему я так хорошо знаю его», – думает Глори, проводя с другом детства долгие ночи во время своего дежурства.
– Знаешь, – осторожно начинает Чипер, – отец сказал, что у меня, ну… – он смотрит на свой пах под одеялом.
Глори растерянно хлопает глазами, затем вспоминает о травме гениталий.
– Да все нормально! – улыбается она.
– Правда?
