Я был полностью солидарен с ним. С этим человеком, который перекрывал своей глоткой любой шум в зале, заводил не хуже водки и создавал живые картины не хуже «Мишкивлесу», Я был с ним полностью солидарен. Я вырос на Новом Новом Арбате, где киборг был не просто человеком второго сорта, он не был человеком вообще. Без всякого сорта, второго или третьего. Человек не бывает второй свежести. Он или есть, или… Или он киборг.
С моей позиции была видна не только общая картинка. Человек, лозунг, протест. Я видел еще кое-что.
В ультрафиолете, что давала какая-то жалкая лампочка у края сцены, рука оратора, другая, не та, что вскидывалась в едином синхронном движении с сотней других рук, а та, которую он прижимал к карману брюк, светилась… Сквозь кожу просвечивал срез электронного чипа. Уж эту-то штуку я мог узнать без колебаний. И чип там был не один.
Оратор был киборгом. И голос, что перекрывал весь зал, был таким же искусственным, как и свет в глазах у этого… недочеловека.
Киборг. А я не любил киборгов, особенно лживых киборгов. Особенно хитрых киборгов. А провокаторов я вообще ненавидел. Бутылка сама скользнула мне в руку. Дорогая, стеклянная, настоящая… И так же без перехода она свистнула в воздухе, вычерчивая сверкающую дугу точно в голову существу на сцене.
Я не знаю, то ли наркотики и алкоголь сделали свое дело, то ли время действительно замедлилось, но я точно увидел, как исказилось удивлением безмятежное лицо Тройки, который медленно разворачивался в мою сторону, как бросились на пол девочки, как напряг свое молодое тело и чуть присел Мартин и как провокатор-киборг в считанные доли секунды просчитал траекторию полета бутылки и точно выверенным движением расколол ее в воздухе на множество сверкающих осколков, которые, повинуясь законам физики, ринулись ему в лицо. После этого время завертелось с бешеной скоростью, но еще одну деталь я запомнил. Киборг на сцене смотрел мне точно в глаза, он видел, своими погаными линзами видел, кто встал против него. И изображение молодого человека, двадцати восьми лет, со светло-русыми длинными волосами и среднестатистической фигурой, отпечаталось в его памяти во всех деталях. Киборги не забывают.
Когда осколки стекла прорвали кожу оратора и брызнула кровь, зал взорвался. А сам оратор, отняв от лица ту самую руку, что его выдала, указал в мою сторону и закричал что-то нечленораздельное типа: «Ааааа-а-а…»
И все завертелось. Тройка, легко, словно лист пластика, кидающий стол куда-то в темную массу. Девчонки, извлекшие откуда-то из складок почти невидимого белья по короткому лезвию, ощерились, словно две дикие кошки. И когда одну из них смяла толпа, вторая, совершенно не раздумывая, кинулась в гущу, разбрызгивая вокруг себя кровь. Я видел, как из-под моей руки вынырнул Мартин и покатился по полу, сцепившись с кем-то в черном и блестящем. Покатился, а затем вынырнул из тумана с руками, залитыми чужой кровью, и дикими глазами. В этой куче я заметил бритый череп женщины из бара «Подвальчик» и почему-то ринулся именно туда, размахивая чем-то тяжелым и неудобным. Прежде чем меня завалили, я успел услышать, как хрустнули ее кости. Потом началась куча-мала, свалка, все против всех, и только два полуголых негра-змея, стоя спиной к спине, держали вокруг себя пустое пространство, в одно касание отключая любого подошедшего на дистанцию удара.
Лишь на улице я восстановил целостность зрения. С одной стороны меня тащил Тройка, с другой – Мартин. Тройка был совершенно трезв, и любой, даже очень опытный и просоленный боцман, покраснел бы в его присутствии и заткнул бы себе уши: Тройка матерился. Просто так, потоком, грязным и бессмысленным. У его дома мне удалось услышать одну фразу, которая не содержала в себе непристойности:
– Эмоциональный генератор, суки!
Ну или почти не содержала.
Потом я заснул у Тройки возле кровати.
9. Константин Таманский Независимый журналист. 34 года
Если вы еще не были в клубе «Алебастр» на Горбачевской, то и не ходите туда ни в коем случае. Нечего вам там делать. Если, конечно, вы не хотите подцепить на ночь девочку, мальчика или иное существо, купить наркотики различного спектра или электронные штучки-дрючки, не рекомендуемые к реализации в магазинах. Ну, и если вы любите идиотскую новомодную музыку, грохочуще-визжащий шум – The Bad Monks, Vibrators, Sonic Gods и остальные культовые коллективы.
Сегодня в «Алебастре» выступали как раз Sonic Gods. Они копошились на сцене, расставляя странного вида музыкальные инструменты и подключая к микшерному пульту разъемы, выходящие из различных частей тела.
Я купил на входе зеленые линзы, чтобы защитить глаза от дикой яркости света, заливавшего клуб. Тут же мне предложили несколько видов наркотиков, но я отмахнулся. На меня после этого стали смотреть неодобрительно – чужаков в «Алебастре», как и в любом другом уважающем себя клубе, не любили, а я здесь бывал нечасто и на завсегдатая не тянул. На счастье, у стойки топтался Дэн Крокодэн, страхолюдный черный парень-кибер из шептуновской шайки, рядовой пехотинец, которого я хорошо знал.
– Привет, Дэн! – сказал я, пожимая его холодную руку.
Киберам нечасто пожимают руки, и Дэн был из тех, кто это ценил. Он расплылся в улыбке:
– Здравствуйте, мистер Тамански.
– Босс меня ждет?
– Ждет. В комнате двенадцать, мистер Тамански. Проводить?
– Отдыхай, приятель. Сам доберусь.
По шаткому винтовому трапу я поднялся на самую верхотуру, к крыше, и пошел по мосткам. Тут было немноголюдно: кроме двух охранников, я никого не встретил. Они молча уступили мне дорогу – Дэн передал, кто я и зачем здесь.
Кроме Шептуна в комнате номер двенадцать сидели еще двое. Одного я знал – лысеющий дядька с внешностью зубного врача, Лев Вальчиков по кличке Бакалавр. Не кибер, но доверенное лицо Шептуна. Умный человек. Второй – незнакомец в армейском комбинезоне, потягивает банки. Смотрит настороженно.
– Привет, – сказал я, протягивая руку.
Шептун расплылся в улыбке, пожал. Лев тоже пожал, а вот незнакомец в комбезе отсутствующе посмотрел на мою ладонь и процедил:
– Киберам не пожимают руки.
– Брось, Лот, – сморщился Шептун. Я тебе рассказывал. Константин – человек, чуждый предрассудков.
Тем не менее руку он мне так и не пожал. Ну и черт с ним, подумал я и опустился в свободное кресло.
В комнате было тихо и прохладно, музыка из клуба сюда не проникала. Тихонько шипел кондиционер. Шептун, казалось, отдыхал, полуприкрыв глаза, но я знал, что он может беседовать со своими людьми где-нибудь в Куала-Лумпуре, в это же время производить сложные расчеты, читать книгу из электронной библиотеки и колоть секретные файлы Московского уголовного розыска.
– Что-то случилось, Шеп? – спросил я, полагая, что молчание затягивается.
– Ничего, Константин. Я знаю, ты присутствовал сегодня в Доме журналистов, когда случилась эта катавасия.
– Было дело. Смылся через окно, по пожарной лестнице.
– Правильно сделал. Мало ли что. Ну и что ты думаешь по этому поводу?
– Ничего не думаю. Заинтересованных лиц, которые могли кокнуть Борецкого и компанию, более чем достаточно.
– Согласен с тобой. Но как журналист ты ухватился бы за ниточку, дай я тебе в руки ее кончик?
– Разумеется.
– Даю. Вот сидит Лот. Он и есть главный организатор сегодняшнего теракта.
Я с возросшим интересом посмотрел на кибера в комбинезоне. Он так же вяло сосал колу.
– И что вы хотите?
– Ты можешь взять у него интервью. Эксклюзивное. Размещай, где заблагорассудится, ты же ай-джей… Но как можно скорее. Естественно, все он тебе не скажет, но поведает многое. Ну как, решено?
– А ты думал, я откажусь? – Я тут же включил диктофон. – Как вас называть?
– Зовите меня Лот, – ответил кибер, бросив банку в мусороприемник.
– Кого вы представляете?
– Я представляю киберов. Киберов как класс.
– Классовая борьба, вот как? И что же в основе?
– В основе – желание решить проблемы киберов, привлечь внимание общественности, напомнить о том, что киберы – это люди. Уравнять наши права, как это было раньше.
– Вы считаете, этого можно достигнуть подобным путем?
– Я ничего не считаю. Я делаю. Если к нам не прислушаются – что ж, пусть будет хуже тем, кто не прислушался.
– Вы читали Маркса?
– Я читал даже Че Гевару, если вы знаете, кто это такой. Но не клейте мне политические ярлыки. Это не политика. Это борьба.
– Каков ваш личный КИ?
Он явно не ждал этого вопроса, но ответил быстро.
– Восемьдесят девять.
– И вы достигли его добровольно?
– Не совсем. Я служил в армии.
Я мысленно кивнул – это подтверждало мои подозрения. В армии, особенно в спецчастях, легко можно было заработать процентов тридцать КИ. В отдельных случаях и пятьдесят. Разумеется, нет смысла расспрашивать, где и когда он служил – это уже наводка для спецслужб. Пойдем в другую сторону.
– Насколько я понимаю, вы, Лот, представляете некую боевую организацию киберов. Не организованную группировку, как обычно выражаются в МВД, а именно боевую террористическую организацию.
