Мне нравятся толстенькие! И чем дальше, тем больше.
— Опять врёшь! Я же помню, что ты мне писал в универе.
Оля склонилась к его уху и зашептала:
— Ворожея любит больших собак
и готовит вкусную снедь,
у неё в прошивке весёлый баг —
наедаться и не полнеть,
все конечно думают — повезло,
но я знаю эти скилы́,
ведьму просто узнать — пятьдесят кило
грузоподъёмность метлы.
— И что здесь не так? — спросил Борис. — Скажешь, не околдовала?
— Я?! Тебя?! Да ты сам соблазнил и растлил наивную первокурсницу!
— А кто в меня глазками стрелял? После этого я, как честный человек, уже не мог не подойти!
— Так подошёл бы и пригласил в театр! А не тащил сразу в постель!
— Какой театр?! У меня что, был выбор? Ты же ворожила! Да и сейчас продолжаешь!
Борис нащупал сосок под тонкой футболкой и поцеловал Олю в шею. Затем встал, подхватил девушку на руки и понёс к кровати.
— Осторожнее, — попросила Оля.
— Я знаю, — ответил Борис. — Буду нежен, как облако в штанах. Вернее, без штанов.
Утром он позвонил Кириллу. Задание было простым — связаться с Алиной и объяснить ей, что не стоит пытаться восстановить доступ к своему блогу. И вообще какое-то время не стоит светиться в соцсетях. Борис ожидал, что Кирилл с радостью ухватится за возможность вывести Алину из-под возможного удара, но тот почему-то начал мяться и нести какую-то чушь.
— Если тебе влом, мы можем сами с ней поговорить, — сказал Борис.
— Кончай издеваться над человеком! — возмутилась Оля. — Ты же понимаешь, Кирилл не хочет, чтобы мы его заменили. Он хочет, чтобы мы его поддержали.
Она перехватила руку Бориса с телефоном, нажала на пиктограмму громкой связи и сказала:
— Хорошо, пойдём вместе. Через час мы заедем за тобой.
15
Требования к кандидатам в марсианскую программу были жёсткими, но Борис проходил по всем параметрам. Поэтому отказ стал для него полной неожиданностью.
— Видимо, это из-за твоей матери, — предположил Кирилл. — Похоже, им нужны только совсем одинокие, без любых прочных связей с миром.
— Значит, всё ещё хуже, чем мы предполагали, — сказал Матвей.
Они вновь сидели в «Карусели» — в том же кафе и в том же составе. Вскоре подошла Алина и присела на стул рядом с Олей.
— Есть новости?
— Борю забраковали, — ответила Оля.
— Я бы сам пошёл, — сказал Кирилл, — но меня точно не возьмут, даже если я идеально подойду. Я им здесь нужен. Знаете анекдот: «А кто же в лавке остался?!»
Алина улыбнулась, и Кириллу сразу стало легче — с момента их развирта он ни разу не видел этой улыбки. Больше всего ему хотелось сказать сейчас что-нибудь позитивное, обрадовать Алину хоть чем-то. Но хвастаться было нечем, пришлось признать своё поражение.
— Если бы у нас был список отобранных кандидатов, возможно, по их анкетам мы смогли бы понять, для чего их готовят. Но я даже не представляю, где его можно достать. Каждый день отсылаю в офис файлы добровольцев, и они уходят куда-то с концами. А я не знаю даже, скольких там одобрили, скольких отбраковали.
— Примерный список у нас есть, — сказал Матвей. — Мы пытались отследить всех подавших заявки. Для большинства ничего после этого не поменялось — живут как и жили. Но десять человек просто исчезли. Скоропостижно уволились, сняли деньги со счетов — у кого они были. Свели счёты с миром и пропали. Видимо, именно их и взяли в программу.
— Как пропали? — не поняла Алина. — Как в наше время кто-то может бесследно пропасть? Где-то ведь они должны быть.
— Мы предполагаем, что они проходят подготовку на какой-то закрытой базе, — ответил Матвей. — К сожалению, мы слишком поздно обо всём узнали. Сейчас мы отслеживаем всех добровольцев, чьи анкеты Кирилл передаёт в «Инвестком»; но рекруты из этой десятки успели исчезнуть раньше, чем мы ими заинтересовались.
— У них же должна была остаться какая-то недвижимость, — сказала Оля. — А раз они одинокие, значит, скорее всего, сдали её внаём. Надо узнать, куда идут деньги съёмщиков — и мы найдём наших беглецов.
Матвей покачал головой.
— Не всё так просто. С обычными людьми это бы сработало, тут ты права. Но мы же имеем дело с выпавшими из системы. С лишними. Там есть разные варианты, но можно сказать, что недвижимости ни у кого из них нет.
Оля удивлённо подняла брови.
— Ещё веселее! То есть их вообще ничего не связывает с социумом?
Матвей кивнул.
— Да, это их общая черта. А в остальном разброс довольно значительный. Самому молодому девятнадцать, самому старому пятьдесят восемь. Есть два бывших спортсмена, но есть и один астматик. Как пели в одной старой песне: «Таких не берут в космонавты!»
— А зачем же в объявлениях писали о железном здоровье? — спросила Алина.
— Потому что официальной легендой был полёт на Марс, — ответил Матвей. — Написать «Здоровье не имеет значения» было бы слишком подозрительно.
С минуту все сидели молча, обдумывая сказанное.
— Если мы не можем найти ничего общего в анкетах пропавших добровольцев, значит, надо подойти к этому с другой стороны, — сказал Борис. — Прикинуть, где террористы могут использовать астматика или пожилого господина. Явно же их будут готовить не к уличным дракам.
— Террористы? — удивилась Оля. — А мы уже решили, что имеем дело с террористами?
— Других вариантов я не вижу, — ответил Борис.
— Но это не значит, что их нет.
16
Борис недовольно поморщился.
— Например?
— Например, это похоже на начало рекламной кампании.
— Согласен, по форме очень похоже, — вмешался Кирилл.
Рядом с Алиной он чувствовал себя неуверенно и с радостью ухватился за возможность блеснуть познаниями в знакомой области.
— Но это точно не реклама. Охват очень узкий и целевая аудитория специфическая. Да и бюджет совсем не рекламный, пиарщики с такими суммами вообще не работают. У нас говорят: «Так слона не продашь».
— Ты тоже считаешь, что мы имеем дело с террористами? — спросила Оля. — То есть ты сознательно решил заниматься вербовкой террористов-смертников?
Кирилл мысленно обругал себя — не стоило ему влезать в этот разговор.
— Я ведь уже говорил — тогда я об этом не думал. Но сейчас я не нахожу другого объяснения.
— Ты просто не хочешь видеть очевидного, — сказала Оля. — Боишься, что правда окончательно обрушит твою самооценку. Но, возможно, тут всё гораздо проще — марсиан изымают из социума, чтобы пустить «на органы» для чёрного рынка.
— Нет, только не это! — Кирилл даже покраснел от волнения. — Я знаю, что поступил мерзко; но не надо делать из меня людоеда! Конечно, об этом я подумал в
