люда и чадящими благовониями, не изменился даже на пядь. Все те же песчаные стены, одуревающие от жары римляне и покрытые пылью иудеи. А еще разномастный гомон толпы, в которой можно было услышать любой язык и любой говор.
- Ну вот, - довольно протянул я. – Какая-никакая, а цивилизация.
- Угу, - согласилась Астра, смотря за тем, как у одной из стен бородатый иудей без стеснения справляет большую нужду. – Я аж чувствую, как у них цивилизованность в говне копошится.
- Вы, бля, в Спарте не были, - хмыкнул грек, обводя веселым взглядом узкие улочки и одинаковые глиняные дома. – Парис мертвяков ебал. У, сука!
- Да и слава яйцам, дружище, - ответил я, направляясь к римлянину в доспехах, который лениво следил за порядком на улицах. – Славен будь великий воин!
- Чего надо? – грубо, но меланхолично буркнул тот. – Паломники?
- Ага. Паломники. Макаронному монстру поклоняемся. Культ лапши и вся хуйня, - согласился я. – Что тут у вас новенького?
- Я думал, что вы с этим, новым проповедником, - произнес легионер. – Говорят, он воду в вино превращает. Да и по морю ходит, как по суше.
- Серьезно? – удивился я. – Ты часом не об Иисусе из Назарета говоришь?
- О нем самом, - подтвердил римлянин, с интересом осматривая Астру. – На иудейку ты не похожа.
- В прозорливости тебе, блядь, не откажешь, - хмыкнула рыжая и повернулась ко мне. – Збышек, чего тебя так перекосило, будто ты кружку менструальной крови Клеопатры ебнул залпом?
- Считай, что так и есть, заинька, - ответил я и, помахав легионеру, дал друзьям знак следовать за мной. Отойдя на безопасное расстояние, я обессиленно прислонился спиной к стене и уставился на друзей с выражением полнейшего охуения на лице.
- Поляк, бля, срать хочет, - констатировал Ахиллес, пнув под зад какого-то подозрительного попрошайку, который замедлил шаг рядом с нами. – А ну пшёл нахуй! Гангрена, ёб твою мать!
- Не хочу я срать, - вставил я. – Я удивлен. И пиздец как сильно. Вы понимаете, что мы в Иерусалиме времен Христа?
- И что? – фыркнула Астра. – Мы тут уже были, если ты забыл. Когда за Ключом гонялись.
- Тогда мы явились сюда гораздо позже, через месяц после распятия.
- Ну и? Хули ты такой занудный, Збышек! – взорвалась рыжая. – Сказал «А», говори, блядь, «Б». Уебан жопорылый.
- Короче. Римляне лютуют, всех, кто не так смотрит и пердит, отправляют на Голгофу, а где-то гуляет Сын Божий с проповедями. И скоро его казнят на потеху ебучей толпе. Так лучше?
- Вполне, - кивнула Астра. – Нам-то этого чего бояться? Мы по другому делу тут шляемся.
- Как сказать, - задумчиво протянул Ахиллес. – Если поляк прав, то нас за отличия в одежде запросто в яму кинут.
- Вот. Даже гопота наша праведная умнее тебя, - съязвил я, за что получил ожидаемый подзатыльник и надутые губы Астры. – Не злись, заинька. Я ж ради всех стараюсь. Кой мне прок в новой душе, если тебя рядом не будет?
- У, сука, - проворчал было грек, но я его перебил.
- Вас не будет, я хотел сказать. Обидчивые, как первоклашки, которым парашу в дневник поставили за то, что на парте «хуй» написали.
- Ну и какой у нас план? – все еще дуясь, спросила Астра.
- Найти предка, забрать частицу души и свалить отсюда.
- Погоди. А твой предок разве не Алфей? Который еще куцым хуишком тряс и пытался меня соблазнить, - хмыкнула рыжая. Я кивнул в ответ.
- Получается, что он. Ахиллес, ты же сможешь подтвердить, он ли это?
- Легко, - кивнул гигант. – Дай мне его увидеть и я скажу.
- Ты дорогу-то помнишь? – спросила Астра.
- Помню. Он неподалеку от дворца Пилата обитает. Нам сейчас не только душа его нужна, но и одежда новая. Не прельщает меня висеть на Голгофе, знаете ли, - ехидно протянул я и первым двинулся в путь по извилистым улочкам древнего Иерусалима. Друзья что-то пробурчали и двинулись следом. А что еще оставалось делать? Только идти вперед.
Дом Алфея нашелся быстро, словно мы еще вчера гонялись тут за всякими чернокнижниками и даже не думали о том, что будет в будущем. Астра, получив небольшой укол ностальгии, расчувствовалась и соизволила взять меня за руку, чего не делала уже давно. Да, да. Как в старые, добрые времена. Правда в этот раз ленивые легионеры уступили место легионерам подозрительным и цепляющимся к каждому прохожему. К счастью, с нами был Ахиллес, одного взгляда которого хватало для того, чтобы римляне опускали глазки и рысью исчезали в ближайшем переулке. Элигос, как обычно, был прав. Помощь праведника была нам кстати.
Подойдя к дому Алфея, я откашлялся и, сильно ударив кулаком по двери, приготовился к встрече с далеким предком. Дверь, к моему удивлению, не открылась, и в дело пришлось вступить Ахиллесу, который резко двинул по ней своим кулаком, заставив высохшее дерево треснуть и влететь внутрь помещения с частью косяка. Хмыкнув, я первым вошел внутрь и, разинув рот, уставился на Алфея, который безумно трясся под одеялом, из-под которого торчала еще одна пара ног.
- Нихуевое тут трахелово идет, - констатировала Астра, пнув ногу одного из любовников. Нога, как оказалось, принадлежала Алфею, который ойкнул и заорал от испуга. Астре пришлось его успокаивать. – Пасть закрой, римлян напугаешь.
- Кто вы? – затряс жидкой бороденкой иудей, переводя безумные глаза то на меня, то на Астру. А потом сконфуженно икнул, когда позади нас возникла молчаливая громадина по имени Ахиллес. – У меня нет денег!
- Представь себе, здесь нету двери, - ответил я, указав на выбитую греком дверь, которая теперь валялась на полу. – Ты не бойся, дружище. Мы только кой-чего возьмем и исчезнем.
- Денег нет! – повторил Алфей, закрывая своим тощим телом постель, где кто-то барахтался. – Ничего нет.
- Типичный еврей, - фыркнула рыжая и, не удержавшись, отвесила Алфею подзатыльник. – Перестань трястись, блядь.
- Не могу, - честно ответил тот. – Мне страшно.
- Страшно будет, когда Ахиллес тебе гланды удалит. Ректально, - кивнул я и повернулся к греку. – Дружище, что скажешь?
- Это не он, поляк. Хоть, бля, и похож на тебя, как залупа
