Все началось в июне 2001 года, когда на одном форуме под названием «Фикшенмагз» кто-то спросил: «В какой момент чтение НФ и фэнтези перестало доставлять удовольствие?». Будущий соредактор «Витпанка» Клод Лалюмьер запротестовал против подобной постановки вопроса, и в особенности против той точки зрения, которую такой вопрос подразумевает, а именно — что научная фантастика не доставляет больше того удовольствия, что доставляла прежде. Он с ходу выдал целый список недавно изданных книг этого жанра, которые вполне могли доставить читателю удовольствие целым набором способов. Там было все — от гипер-приключенческих рассказов и идиотических сатир до сардонических стилизаций и черных комедий.
Взяв этот список за образец, собратья-«фикшенмаги» Марти Халперн и Клод Лалюмьер начали подумывать о составлении антологии, где были бы собраны вместе бронебойная классика сардонической литературы и новейшие рассказы, демонстрирующие, что современная фантастика — любого рода, будь это нечто совершенно оригинальное или же так называемый «мэйнстрим» — может доставлять не меньшее, если не большее, удовольствие, чем когда-либо. И мы (просим прощения за столь внезапный переход от третьего лица к первому) остановились на имени «Витпанк» как на достаточно шутливом для подобной затеи[1]… Но извините, здесь мы забежали несколько вперед.
Вернемся к вопросу, с которого все началось. Подобные жалобы можно слышать весьма часто: что [пробел заполните самостоятельно] больше не доставляет того удовольствия, какое доставляло некогда. На это мы отвечаем: чушь собачья!
Когда люди высказывают подобные жалобы, в действительности они имеют в виду вот что: «Когда я был моложе, я открыл для себя научную фантастику (или рок-музыку, или комедию положений, или что бы то ни было еще), и в моем мозгу утвердился образ того, какой в точности научная фантастика (рок-музыка, комедия положений и т. д.) должна быть. Любое отклонение от этого образца является деградацией формы, и встречая подобные отклонения, я в своей самодовольной упертости буду неизменно объявлять их отвратительными, поскольку они оскорбляют мое право на то, чтобы все авторы угождали вкусам, которые я усвоил в молодые годы!»
Провозглашая во всеуслышание, что они хотят, чтобы всем было весело, подобные люди в действительности становятся какими-то полицейскими, подавляющими любое веселье; они готовы уничтожить все новое и интересное, опорочить все, что не сочетается с их единообразной идеей развлекательности. Мы уверены, что вы, читатели «Витпанка», выше подобных мелочных чувств; вы понимаете, что получать удовольствие — значит принимать вызов и удивляться, а механическое повторение затверженных старых тропов утомляет вас до смерти.
Вы ищете такой литературы, которая удовлетворяла бы вашу потребность в развлечении посредством новых идей, безжалостной иронии, не знающего границ остроумия и увлекательной повествовательности.
В этой книге мы собрали двадцать шесть подобных рассказов, написанных двадцатью четырьмя авторами, среди которых есть как признанные ветераны, так и те, кто публикуется в первый раз. Откровенный юмор некоторых из них встретит вас сардоническим хлопком по голове — на, получи! — в то время как другие более тонко сплетают свое повествование, пользуясь нитью черной иронии. Хотя большинство авторов «Витпанка» работают также в жанрах НФ и фэнтези, далеко не все рассказы в этой книге представляют собой фэнтези или НФ. Собственно, действие некоторых из них разворачивается прямо здесь и сейчас, однако их персонажи, идеи и отношение к миру отличаются такой дерзновенностью, что на них нельзя наклеить ярлык «современности» или «мэйнстрима».
Впрочем, если подумать, то все рассказы в этом сборнике все-таки можно обозначить аббревиатурой «SF»: это Sardonic Fiction, сардоническая литература.
Клод Лалюмьер и Марти Халперн, январь 2003
Аллен М. Стил
Охотник на и грумов
— Тут весь фокус в том, — говорит Джимми Рей, — чтобы не смотреть им в глаза.
В этот момент грузовик попадает в выбоину и подпрыгивает на изношенных амортизаторах, по приборной доске скользит сваленное там барахло: патроны для дробовика, пустые банки из-под жевательного табака, пачка штрафных талонов за неправильную парковку, скопившихся аж с прошлого мая месяца. Маленький пластмассовый медвежонок, подвешенный под зеркальцем, начинает раскачиваться взад и вперед; Джимми Рей протягивает руку и останавливает его, затем бросает взгляд назад, чтобы убедиться, что в кузове ничего не отвязалось. Удовлетворенный, он делает глоток «Маунтин Дью» из банки, которую держит, зажав между коленями.
— Вот поэтому я и не беру с собой мелкоту, — продолжает он. — Понимаешь, это немного чересчур для них. По крайней мере, мой парень еще молод для этого… может быть, на следующий сезон, когда он получит к Рождеству свое ружье… Вот пару лет назад я попытался взять своего племяша. Брок, конечно, хороший паренек, и… погоди-ка…
Джимми Рей резко выворачивает руль влево, чтобы избежать новой выбоины. Банка «Краснокожего» падает с приборной доски мне на колени.
— Дай-ка мне ее сюда.
Я протягиваю ему банку; он большим пальцем откидывает крышку, делает короткую понюшку и засовывает банку в карман своего охотничьего жилета.
— Так вот, как я говорил, Брок пристрелил пару оленей безо всяких соплей; но потом я взял его сюда, и стоило ему один раз взглянуть на них — и все, приехали. Просто не мог стрелять, хоть ты его режь! Пятнадцать лет парню, а вот поди ж ты — разревелся как ребенок. — Он с досадой качает головой. — Так что никаких детей; и вообще, я бы не давал никому другому стрелять. Без обид, но если ты не можешь посмотреть им в глаза, то не стоит и затевать все это дело, верно я говорю?
Лес стоит сплошной стеной по обеим сторонам грунтовой дороги; с красных кленов облетает листва, высокие сосны роняют шишки на подстилку. Мы сбрасываем скорость перед небольшим мостиком; бегущий внизу ручеек подернут утренним туманом, его прозрачная вода струится по гладким гранитным валунам. Джимми Рей высасывает остатки «Маунтин Дью» и швыряет пустую банку за окно.
— Бог мой, что за утро! — восклицает он, бросая взгляд вверх сквозь люк в крыше. — В такой денек только и жить! — Он подмигивает мне. — Если ты не игрум, конечно.
Проехав по дороге еще четверть мили, он сворачивает к обочине.
— Ну, вот мы и приехали. — Джимми Рей толкает дверь машины (она со скрежетом приоткрывается), сопя, высвобождает из-за руля свое объемистое брюхо и вылезает наружу. У него уходит еще несколько минут, чтобы вытащить винтовку, закрепленную у заднего окна — это «Сэвидж» калибра.30-.06[2] с ручным затвором и оптическим прицелом. Затем он не спеша обходит грузовик сзади. На окошке тента налеплены стикеры NRA[3] и разных кантри-групп; Джимми открывает борт и выволакивает наружу пару ярко-оранжевых охотничьих жилетов и упаковку «Будвайзера».
— На, можешь понести это, — он протягивает мне пиво. Затем лезет в карман куртки и достает ламинированную охотничью лицензию на алюминиевой цепочке; сняв на минуту свою грязную кепку и открыв круглую плешь среди густых черных волос, он вешает карточку себе на шею, оставив болтаться на груди. Вновь достав из кармана банку с жевательным табаком, открывает крышку, вытаскивает толстый пучок и засовывает его в рот, между левой щекой и зубами. Потом кидает банку в кузов грузовика и с треском захлопывает борт.
— Х-окей! — произносит Джимми; слова звучат невнятно из-за жвачки у него во рту. — П-шли охотиться!
Пройдя около пятидесяти футов по лесу, мы выходим на узкую тропу, ведущую к востоку по направлению к холму в паре миль отсюда.
— У меня там хибара, — тихо говорит он. — Мы можем наткнуться на кого-нибудь из них и раньше, но это ничего. Тут все проще простого, стоит только понять, как это делается. Главное в этом деле — правильная приманка.
Мы идем дальше по тропе. До ближайшего жилья отсюда далеко, но Джимми Рей уверен, что мы непременно найдем здесь игрумов.
— Людей достало, что они постоянно вертятся под ногами, так что они завозят их сюда и выпускают в лес. — Джимми поворачивает голову и цвиркает в подлесок коричневой табачной струей. — Люди думают, что они как-нибудь проживут: на ягодах там, на корешках, еще на чем-нибудь. А может, наоборот, надеются, что они возьмут да и помрут, когда ударят морозы. Но эти твари могут приспособиться к чему угодно, куда бы ты их ни засунул, да еще и размножаются как бешеные.
Еще одна струя.
— То есть не успеешь ты и глазом моргнуть, как они сожрут все, что смогут найти, а это значит, что остальным зверям тут мало что остается. А покончив с этим, они вылезают из лесов и начинают вытаптывать посевы, рыться у людей в вещах… Что найдут, то и сожрут. Маленькие объедалы.
