Найти себя - Елманов Валерий Иванович

Валерий Елманов

Найти себя

Пролог

Камень из болота

Пожалуй, никогда еще старое болото, надежно укрытое в непролазной лесной чаще, не могло похвастаться таким обилием людей, скопившихся чуть ли не в самой его середине. Впрочем, правильнее было бы сказать – бывшее болото, поскольку процесс по его осушению близился к завершению и оставалось всего ничего, чтобы оно перестало существовать. От силы неделя, и мощные насосы завершили бы свое дело, но в этот солнечный летний денек они угрюмо молчали в ожидании того, что их наконец-то включат. Молчали и находившиеся там люди, настороженно разглядывая загадочный густой туман, угрюмо клубившийся перед ними.

Само болото особой радости от этого скопища тоже не испытывало. Более того, судя по мрачному пепельно-седому туману, заполонившему чуть ли не всю уже осушенную полянку, болото явно выказывало свое нерасположение, а если прислушаться к боязливому перешептыванию рабочих, то не только выказывало, но и успело наглядно продемонстрировать на деле...

– Слышь, Петрович, а Алеха так и не сыскался?

– Сам, что ли, не знаешь... Как ушел ночью по нужде, так и с концами.

– А может, он и не потонул вовсе. Он же все к той кудрявенькой, что в деревне, клинья подбивал. Так, может, он у ей и заночевал? – не унимался молодой парень в яркой оранжевой спецовке.

– Ага, у бабы,– передразнил его сухопарый мужчина в годах.– Не-е, не зря местные про это болото такие страсти рассказывали. Я-то поначалу думал, что пугают, а теперь вижу, что тут и впрямь нечисто... Веет от него чем-то...

– А что за страсти-то, Петрович? – жадно уставился на него парень.

– Да рассказывали, будто в этих местах сатане кланялись да чертей вызывали. А еще с дьяволом в обнимку скакали, прости меня господи, и как раз вокруг того камня, который три дня назад наружу вылез. Потом всевышнему надоело, он осерчал и плюнул на них, чтоб они потонули.

– Я в сказки не верю,– насмешливо хмыкнул парень.

– Сказки? Ну-ну,– проворчал Петрович и ехидно предложил: – А ты, коль такой смелый, возьми да сходи туда. Вон он как шевелится – не иначе таких героев, как ты, ждет.– И легонько подтолкнул парня вперед.

Тот, несмотря на то что до ближайших языков тумана оставалось не меньше полусотни метров, сразу же испуганно попятился.

– Я ж не то имел в виду,– запротестовал он.– Просто оно, скорее всего, как-то научно объясняется, без чертовщины. Вон на небе ни облачка, а тут туман, и уже третий день. Козе понятно, что какие-то подземные аномалии, например, газы неизвестного состава.

Мужчина мрачно покосился на парня и насмешливо хмыкнул:

– Газы, говоришь? Ну-ну. Пусть будут газы. Только я тут ни дня не останусь. Нынче же расчет затребую, и только меня и видели. Благо, что хозяин приехал – вот пусть он сам, коль ему неймется, его и осушает до конца вместе с такими орлами, как ты, а я пас.

– А кто из них хозяин-то?

– А вон тот, светло-русый, который пацана за руку держит,– кивнул Петрович в сторону отдельно стоящей четверки, расположившейся всего в трех метрах от извивающихся языков странного тумана.– Россошанский его фамилия. А второй, наверное, компаньон.

Двое мужчин лет сорока в это время о чем-то вполголоса переговаривались друг с другом. Один из них, как раз светло-русый, действительно держал за руку мальчика лет четырех. Изредка в их разговор встревал совсем молодой парень лет двадцати с небольшим, внешне похожий на одного из собеседников. Внимания на рабочих они не обращали, поглощенные лицезрением тумана.

– Кстати, бригадир, когда камень наружу вышел, говорил, что хозяин насчет него предупреждал, потому и ограждения сразу поставили.– И Петрович, понизив голос до заговорщицкого шепота, добавил: – А раз заранее знал, получается, что он и сам тоже из этих. Ишь совещаются,– протянул он,– не иначе как думают, сколько надбавить, чтоб мы в этом проклятом месте остались. Только я и за тройную цену не соглашусь – жизнь дороже. Ладно, я так понял, что никаких работ не будет, так что пойду посплю малость.– Сплюнув, он двинулся в сторону вагончиков, стоящих поодаль, метрах в двухстах.

Остальные, словно по команде, тоже подались следом – не ждать же, когда хозяева договорятся о возможной прибавке к зарплате.

Но Петрович ошибался. Разговор был вовсе не о ней. Двое мужчин беседовали совсем о другом, не имеющем никакого отношения ни к деньгам, ни к продолжению работ.

– И чего ты добился, Костя, раскопав это место? – осведомился тот, кого Петрович окрестил компаньоном Россошанского.– А я ж тебя сразу предупреждал: не вороши старое. И главное – зачем? Или ты вознамерился отправиться еще в одно путешествие?

Константин устало усмехнулся:

– Знаешь, Валер, я и сам до недавних пор не понимал, зачем мне это нужно. Наверное, чтоб просто еще раз все себе напомнить.

– Как говорил Еврипид, приятно вспомнить пережитые несчастья,– встрял в разговор молодой парень.

– Молодец, философ.– Россошанский одобрительно хлопнул его по плечу.– Не зря пять лет штаны в институте протирал. И впрямь приятно. А что до путешествий, то в этом месте и тогда ходу никуда не было. Здесь ведь только сила жила, вот я и подумал: вдруг она и поныне действует. Чем черт не шутит – авось и удастся вновь свой перстень на удачу наколдовать. Ну и чтоб определиться до конца – тоже. Ведь десять лет с тех пор прошло, а я все нет-нет да и подумаю о том, как я некогда...– Он мечтательно вздохнул и грустно улыбнулся.– Говоришь, вознамерился отправиться? Если бы ты спросил об этом еще неделю назад, то я бы не смог ответить ни да ни нет, потому что сам не знал.

– А сейчас знаешь? – спросил «компаньон».

– Сейчас да,– твердо ответил Константин.– Мое место – в этом мире. Вот только понял я это лишь теперь, глядя туда. Так что никаких путешествий. Опять же, на кого я своих оставлю – Машу, Ваньку, не говоря уж про Мишку,– кивнул он на мальчика, стоящего рядом и во все глаза любующегося стрекозой, усевшейся неподалеку от него на бухту какого-то провода.

На каждом ее крылышке, ближе к верхнему краю, отчетливо выделялось по одному небольшому темному круглому пятнышку – словно глазок, в котором еле заметно была видна пара крапинок черного цвета, напоминающих зрачок. Время от времени стрекоза игриво поднималась над бухтой провода, но что-то ее привлекало в этом месте, и она вновь садилась на него.

– К тому же, когда я только затевал все это дело, то держал в уме лишь камень, а про туман и не думал. В смысле я знал, что он тоже может быть,– тут же поправился Костя,– но не думал, что такой. Без искорок.

– А камень-то там? – уточнил «компаньон».

– Не проверял.

– Что же ты? Столько сил затрачено, столько денег вбухано, а для чего, коли ты даже подойти боишься?

– Искорки мне эти не по душе,– пояснил Россошанский.– Вот перестанет, тогда и...

Стрекоза наконец прочно уселась, но, словно поддразнивая малыша, глядевшего на нее во все глаза, продолжала лениво помахивать своими крылышками. И при каждом взмахе ее «глазки» с черными «зрачками» словно насмешливо подмигивали малышу.

– Бабоська,– не выдержав, сообщил Мишка отцу, показывая на веселую «подмигивающую» проказницу.– Холесая. Мигает.– И стал потихоньку вытягивать ладошку из отцовской руки.– Хосю поймать.

Константин повернул голову в сторону бухты:

– Это стрекоза, Миша,– поправил он сына.

– Стлекоза,– задумчиво повторил тот новое для себя слово и вновь настойчиво потянул ладошку, стараясь высвободить ее из крепкой отцовской руки.