Долго смотрел Каплавут на Граппа и наконец сказал:
— Да, мудрый учитель, ты открыл мне великую тайну. Теперь я понял, почему у нас предводителями становятся не сильнейшие, а те, у которых более выпуклая голова. Только им открывается тайна Красной Змеи.
— Теперь ты понимаешь, почему мы должны покончить с млекопитающими. У них началось продвижение мозга к голове. Попадаются такие, у которых это происходит очень быстро. Чем больше скапливается в них частиц жизни всего мира, тем больше будут они походить на Красную Змею, обнимающую всю силу мира. Бывают случаи, как с этим Кала, когда детеныши являются в мир более развитыми. И если образуется такое поколение, если эти преимущества будут увеличиваться, то это приведет к тому, что появится общество лесных жителей, которые умом своим превзойдут силу ящеров и…
— И не будут больше верить Клювоносам, — договорил Каплавут, — но если они не будут больше нуждаться в нас…
— Они должны нуждаться в нас, такова воля Красной Змеи, — твердо сказал Грапп.
— Преклоняюсь.
Немного погодя Грапп сказал тихо и таинственно:
— Бесчисленны виды животных и будут бесчисленны, пока существует земля. Всегда будет много тех, кто будет нуждаться в Клювоносах, превосходящих их умом. Но ум имеет свою границу и может управляться еще более высоким умом, над которым уже нет власти. Истинные мудрецы сосуществуют вместе, но не управляют друг другом и не позволяют управлять собой; каждый из них сам себе господин и не повинуется никому. Такова тайна Красной Змеи. Но мир никогда не должен познать ее. Кто разгласит эту тайну, тот умрет.
— Я преклоняюсь, — прошептал Каплавут. — А Игуанодон? — спросил он затем.
— Он должен умереть! — холодно отвечал Грапп.
Каплавут ужаснулся:
— Что ты говоришь, Учитель! Ведь он наш предводитель. Его мы объявили самым мудрым и непогрешимым!
— Он должен умереть, потому что находится в близком родстве с нами. Ты знаешь, что Игуанодон и Клювоносы из одного знаменитого драконьего племени птиценогих. У него тоже развита склонность к мышлению. Если племя игуанодонов станет таким же умным, как наше, сохранив свои размеры и силу, как мы сможем бороться с ними? Надо бояться и другого. Даже если Игуанодон поумнеет, то может оказаться не столь мудрым, чтобы хранить тайну, дающую силу власти, и вздумает покровительствовать мышлению животных, а не подавлять его. Мы же хотим оставить их в неведении.
— Зачем же ты допустил, чтобы его выбрали предводителем? Победив, он станет опасен для нас.
— Одержав для нас победу, он вместе со всем своим родом погибнет смертью героя. А его слава перейдет к нам, его ближайшим родственникам. Однако, там, я вижу, возвращаются наши разведчики. Помни, что все, что я тебе рассказал, сделано на тот случай, если меня постигнет какое-нибудь несчастье. Тогда ты единственный будешь знать тайну Клювоносов. Молчи теперь: слуги приближаются.
— Нашли вы нашего предводителя? — спросил Грапп разведчиков.
— Могучий Игуанодон направился к месту своего отдохновения под папоротники на опушке леса. С сука огромного бука над его головой вам будет удобно говорить с ним.
Забравшись на сук букового дерева, Клювоносы увидели, что могущественный спит. Они ждали долго, но наконец решились разбудить его.
— Это мы, могущественный двоюродный братец, твои друзья Клювоносы, — крикнул Грапп. — Нам очень жаль, что мы помешали твоему сну.
— Рад вам, любезные братцы. Я думал, что наглый Кино вновь хочет посмеяться надо мною. Впрочем, я не спал, а раздумывал кое о чем. Чем, однако, могу служить вам?
— Мы пришли к тебе с предложением. Мы слышали, что наглый Кино осмелился насмехаться над тобою. Мы хотим наказать его и все его племя. Можешь ты помочь нам твоим умом?
В длинной речи Грапп изложил план Клювоносов, упомянул, что слово Игуанодона будет законом и равносильно слову Красной Змеи.
Очень польщенный речью Граппа Игуанодон ответил сразу же:
— Вы поступили мудро, избрав меня. Я силен, я умен, я идеал. Вы не знаете, что это такое, но я объясню вам.
Мне кажется, что самое развитое создание Земли должно ходить на двух ногах, высоко носить голову, иметь подвижный большой палец и при этом думать. Оно должно иметь вкусную пищу, пресную воду, обширное пастбище и место для ночлега. Когда оно пожелает, к нему могут приходить посетители, чтобы называть его самым умным, красивым и одаренным животным. Это я и называю идеалом. Пытаясь найти такое животное, я убеждаюсь, что ближе всего подходит к идеалу Игуанодон. Вот почему я свой собственный идеал.
Будь все животные подобны мне, они были бы счастливы и не мешали друг другу, а этого они могут достичь, только когда не будут есть мяса.
Поэтому следует есть только растительную пищу. Моя программа заключается в том, чтобы сделать всех животных счастливыми, делая их похожими на меня. Для этого следует сломать большую часть леса, чтобы лесные животные стали луговыми. Тех же, кто воспротивится этому идеалу, следует уничтожить. Все животные будут тогда счастливы. Не противоречьте мне. Вы сами сказали, что словами моими говорит Красная Змея и что слово мое непогрешимо. Спешите сейчас же к драконову болоту. Пусть все ящеры идут в лес, чтобы услышать мою волю. Я сказал. Я свой собственный идеал. — И с этими словами Игуанодон вернулся к месту своего отдыха.
— Разве мы можем согласиться на это? — спросил Каплавут.
— Разумеется, нет, — ответил Грапп. — Пока мы объявим только о согласии Игуанодона. Скорей же, вперед!
По первобытному лесу разнеслись ужасные вести. Первыми их принесли жуки. Беспокойно лазали кругом сумчатые, а Седоголовый сидел, задумавшись, в своем гнезде.
— Ящеры гневаются, — слышалось со всех сторон. — Они грозят сломать весь лес и уничтожить всех млекопитающих. Хуже всего, что и Клювоносы дали на это согласие.
Никто не знал, что делать. Молодежь считала, что хороший совет мог бы дать Кино, но никто из старших не захотел слушать об этом. Рассуждали только о том, как выпросить прощение у ящеров. В беде, обрушившейся на всех, винили Кино, убившего Пустохвоста. Только немногие из молодежи посещали и утешали Кнаппо и Мею — родителей Кино. Исчезли куда-то еж и Тагуан.
День проходил за днем, но о ящерах не было слышно, и сумчатые несколько успокоились. Погода была туманная и холодная, ночные животные никак не могли заснуть.
Многие из них собрались у реки, в том месте, где она становилась уже. На другом берегу они увидели какое-то неизвестное им животное. Голова у него была, как у Клювоноса, а одежда яркая и пестрая. Мягкий хвост развевался на ветру.
Животное это пело громким, звонким голосом:
— Хвала Кино, убившему и съевшему большую змею! Восхвалим Кино-победителя! И теплое будет холодным, а холодное теплым! И малое будет великим, а великое малым! Восхвалим же храброго Кино-победителя! Я летаю кругом, я летающий певец. Великое будет малым, и горы рухнут. Малое будет великим, и море выйдет из своих берегов. Восхвалим Кино-победителя!
И животное, расправив свои блестящие крылья, улетело прочь, а слух о его песне распространялся все больше и дальше по лесу. Воцарились ужас и смятение. Молодые сумчатые разошлись в разные стороны, не знаю, что и думать. Они не понимали, что случилось, и запомнили только, что Кино восхваляют. Кино совершил, следовательно, что-то великое, неслыханное. Хвала же Кино!
В старших же заговорил еще сильнее страх к угрожающему им бедствию, в воздухе царили ужас и тревога.
Мудрый Седоголовый сделал предложение, которое понравилось всем. Он сказал, что следует немедленно отправить посольство к могущественному и мудрому Игуанодону и просить его помирить их с ящерами. Но кто решится пойти к нему? Да, скверное было дело. Днем животные не имели право выходить из леса, а ночью могущественный спал. Спор продолжался до рассвета.
Тем временем Мея и Кнаппо сидели у себя в гнезде. Тревожно было у них на душе. Вдруг оба они вздрогнули. Кнаппо выглянул из гнезда и увидел Тагуана, сидевшего перед самым дуплом.
— Ты отец Кино?
— Да, но Кино здесь нет. Мы не знаем, где он.
— Выходите скорее, мне нужно вам многое сказать.
Кнаппо и Мея уселись на суку перед своим дуплом, а Тагуан тут же подвесился на хвосте.
— Слушайте, — сказал Тагуан. — Где теперь Кино, я не знаю. Но не беспокойтесь за него. Красная Змея покровительствует ему. Я сам летал к теплому морю, я слышал пение моря и видел голову змеи, которую убил Кино. Одна голова этого Пифона в несколько раз больше Кино. Значит, Красная Змея предназначает его для чего-то чудесного. Раковины прославляли Кино и пели, что он мал, но будет велик. И все на свете будет иначе. Я видел, как сверкали молнии и гремел гром над высокой горой, видел, как высокая стена воды перескочила через риф, хлынула к лесу и залила его. А там, где был большой риф, появилось пустынное поле, покрытое камнями и щебнем вплоть до скал. Половина белой горы исчезла, но Кино был на другой ее стороне. Не беспокойтесь о нем.
