А вот это мне совсем не понравилось. Даже какая-то злость на нее появилась. «Она что? Пытается манипулировать мной?.. Это зря. Зря она это затеяла. Результат будет обратный. Совсем не такой, как ей хочется».
Обмануть я ее, однако, не мог. Поэтому ответил честно. Как думал, так и ответил:
– Думаю… да. Определенно, да.
Лица ее я не видел, Лена стояла ко мне спиной. Но, рупь за сто, сейчас она наверняка улыбалась. Видимо, полагала, что все идет четко по плану. По ее личному плану, в котором мне отводилось особое место. С ее точки зрения, самое лучшее. И самое близкое.
– А матерью? – неожиданно поинтересовалась девушка, повернувшись вполоборота ко мне.
– Что матерью? – не понял я.
Лена слегка усмехнулась.
– Смогла бы я стать хорошей матерью для твоих детей?.. Наших детей, – уточнила она через секунду.
Сжав кулаки, я смотрел на нее исподлобья. В этот момент я ее почти ненавидел. Ненавидел и в то же время безумно хотел. И ничего не мог с этим поделать. Хотелось сказать ей что-нибудь резкое и обидное, но… вместо «нет, не смогла бы» вырвалось совершенно другое:
– Поживем-увидим.
Сказав это, я развернулся и молча направился к спуску. Быстро сбежал по крышкам вентшахт, спрыгнул на основную кровлю и вновь развернулся. Оставлять здесь Лену одну было неправильно. По крайней мере, сейчас, пока разговор не закончился. Поэтому я просто стоял и ждал. Ждал, когда она тоже спустится. Вот только помогать я ей больше не собирался. Сама как-нибудь сойдет. Ей это не впервой.
К шахтам Лена подошла секунд через двадцать. Расстроилась она или нет моим внезапным демаршем, понять было трудно – я видел только ее силуэт на фоне звездного неба. Немного постояв на краю, скорее всего, в ожидании помощи с моей стороны, девушка пожала плечами и начала осторожно спускаться. Спустилась на верхний «столб», потом на тот, который чуть ниже, занесла ногу над следующим и…
– Ах!
Оступилась, короче. Типа, случайно. Подвернула каблук и рухнула вниз, прямо в мои объятия. Ну да, кто бы сомневался, что сия «неприятность» произойдет именно там, где поймать даму легче всего. Однако, по моему разумению, это был уже перебор. Причем, явный. Не стоило ей так делать. Не почувствовала, видать, перемену в настроении кавалера. Ошиблась. Сильно ошиблась. Очень сильно. Мое настроение было не просто паршивым, оно было отвратительным. Я ненавидел сейчас всех и вся. Вахтершу в общаге – за то, что не остановила Лену на входе, Иваныча – за то, что из-за вчерашней пьянки скинул на меня сварные работы, Шурика – за то, что притащил на стройку тот злосчастный пузырь, Лену… увы, ее я ненавидел больше всех остальных. Формально – за желание манипулировать мной. Фактически же я ненавидел сейчас не ее, а себя. За трусость и самонадеянность. Но, видимо, как раз из-за трусости виноватым считал другого. Точнее, другую. И потому накручивал и накручивал себя, ища причину вовне и испытывая от этого лишь еще большую ненависть. А еще похоть и злость, требующие выхода-взрыва. Нужен был только повод. И этот повод нашелся. Им стало то самое хитрое «падение с высоты»…
«Упавшая» девушка сразу же потянулась ко мне. Ожидая, во всей видимости, ответной реакции. О том, что творится в моей голове, Лена, конечно, не знала. Не верила, что тот, кого она любит, может быть совершенно другим. Не таким, каким он ей представлялся. Совсем не таким…
Удерживаю девушку за плечо, а потом с силой его сжимаю.
– Андрей! Мне больно! – в ее глазах удивление и обида.
В моих – одна пустота. Ни любви, ни жалости, ни раскаяния.
«Больно, говоришь? Нет, это еще не больно. Ты еще не знаешь пока, что значит по-настоящему больно».
Кажется, Лена начинает о чем-то догадываться. Пытается отшатнуться, но у нее ничего не выходит. Держу я ее очень крепко.
Во взгляде у девушки уже не удивление, а страх. Она теперь и вправду боится, однако сделать ничего не может – я и сильнее ее, и злее.
Оскаливаюсь как хищник перед застигнутой врасплох жертвой. Разум отключается напрочь. В мозгах лишь багровый туман и ярость напополам с желанием. Желанием побыстрее овладеть добычей.
Резко разворачиваю Лену спиной к себе и буквально швыряю ее на ближайшую каменную «банкетку». Зубами рву непонятно как появившуюся в руках упаковку с «резинкой». После чего, рыча словно зверь, наваливаюсь на девушку сверху. Сопротивляться она перестает секунд примерно через пятнадцать. Лишь тихонечко всхлипывает при каждом толчке да закрывает руками голову, спасая ее от ударов о бетонную стену… Кошмар этот длится минуты полторы или две – точнее сказать не могу, словно бы вылетело из памяти все, что произошло. Для меня лично это «все» заканчивается, когда я отваливаюсь наконец от партнерши, обессиленный, опустошенный, не осознающий пока, что совершил. Трясу головой, пытаясь понять, где я и что я. Кое-как восстанавливаю дыхание, поворачиваюсь опять к Лене, делаю шаг в ее сторону. Она с ужасом смотрит на того, кто сейчас стоит перед ней. Вжимается в стену, судорожно пытается застегнуть пуговицы на пальто. Безуспешно пытается – пуговицы оторваны «с мясом». Коленки у девушки содраны до крови, но она этого просто не замечает, не до того.
«Господи! Что же я натворил… сволочь?!»
Из меня словно выдергивают какой-то невидимый стержень. Ноги подгибаются сами собой, и я падаю на колени перед своей… нет, как бы мне этого ни хотелось, после всего случившегося она уже никогда не будет моей, это даже не обсуждается. Утыкаюсь ей носом в живот, обхватываю руками, трясусь как будто в припадке. «Прости, прости, прости! Я сам не знаю, что со мной происходит. Я на что угодно готов, только бы ты простила меня… сейчас, потом, когда сможешь… только бы это произошло, только бы ты простила…»
Сложно понять, говорю я все это вслух или произношу мысленно. В любом случае, Лена не обязана меня слушать и тем более прощать за содеянное. Я бы, например, не простил. На ее месте я бы сейчас взял в руки кирпич (благо, они везде здесь валяются) и треснул бы им насильнику по башке. А потом отшвырнул гада в сторону и ногою с размаха. Раз, другой, третий. В печень, по почкам, по причинному месту… Ведь я бы даже не пикнул. Ни единой попытки б не сделал, чтобы этому воспротивиться. Наоборот, воспринял бы все как должное, как расплату, как воздаяние…
Увы, ничего подобного Лена не делает и делать не собирается.
С изумлением чувствую, как она начинает осторожно гладить меня по стриженой голове, а затем тянет потихонечку вверх, заставляя подняться на ноги. «Елки! Неужели… простила?!»
Встаю. Стыдливо прячу глаза.
– Прости. Прости… Прости.
«Черт, черт… черт! Ведь это мои слова! Это я должен их говорить! Не она…»
– Прости меня, Андрюша. Прости. Это я. Я во всем виновата, – произносит Лена сквозь слезы, прижимая меня к себе, растерянно всхлипывая, повторяя раз за разом одно и то же. – Прости, прости… прости.
Нет, я все-таки идиот и в женщинах абсолютно не разбираюсь. Полное ощущение, что я упустил что-то важное. То, что не укладывается в привычные рамки. Словно и не было никакого насилия с моей стороны. Хм, а что же это было тогда? Просто выплеск гормонов? Еще один элемент ее «хитрого» плана? Кусочек странной мозаики? Деталь непонятного пазла?..
Через пару минут девушка наконец успокаивается, и мы просто стоим, замерев и обнявшись. А спустя еще две минуты…
– Андрюш, скажи. А ты… ты… любишь меня? Ну хоть немножко?
Голос у Лены дрожит. Кажется, она готова на все, лишь бы услышать в ответ тихое и короткое «да». Хотя… «А может, она снова играет? Просто играет со мной? Как кошка с мышкой… Да нет, не может такого быть. Подобное просто в голове не укладывается…»
Не раз слышал от умных людей и читал в не менее умных книжках, что говорить правду легко и приятно. Но что делать, если не знаешь наверняка, какая она, эта самая правда?
Медленно отстраняюсь от девушки и… пытаюсь-таки разломать шаблон. Уйти от ее «колдовства», отринуть обволакивающие подсознание чары.
