Перостек Бальведа дернулась в воздухе, закинула назад голову и завыла.
Автономник остановился. Теперь шумы доносились откуда-то сзади. Он выбрал неверное направление. Он все еще был как в тумане. Значит, Ксоксарле все-таки не пошел назад. «Идиот! Нельзя так выходить из себя!»
Он развернулся в туннеле, ведущем на станцию из пультовой и длинной спальни, замедлил ход и завис в воздухе, а потом поспешил обратно тем же путем. До него донеслись выстрелы из лазерного ружья.
Хорза добрался до пультовой. Здесь не было ни пены, ни воды, хотя из дыры в одной консоли шел дым. Он помедлил, потом, услышав еще один крик – человеческий, женский, – бросился к дверям, ведущим в спальни.
Она попыталась раскачаться, превратить свое тело в маятник и забросить ногу на мостки, но поврежденные мышцы поясницы не позволяли сделать это – связки были разорваны, боль пронзала тело. Она продолжала цепляться за опору.
Своей руки она не чувствовала. На ее лице, задранном кверху, оседала пена и жгла ей глаза. Ряд взрывов встряхнул груду металла внизу, воздух вокруг Бальведы задрожал, и эта дрожь передалась ей. Она чувствовала, как разжимаются пальцы: она уже чуть-чуть соскользнула вниз – на миллиметр или два. Она попыталась ухватиться за опору посильнее, но пальцы ее ничего не чувствовали.
С балкона раздался какой-то звук. Она попыталась оглянуться и через мгновение увидела Хорзу с ружьем, который бежал по балкону к мостику. Он поскользнулся на пене и, чтобы не упасть, выставил вперед свободную руку.
– Хорза!.. – попыталась крикнуть она, но вышел какой-то хрип.
Хорза бежал по мостику над ней. Мостик от этого сотрясался, и рука стала соскальзывать еще сильнее.
– Хорза! – крикнула она еще раз, вложив в этот крик все свои силы.
Мутатор пробежал мимо. Его лицо было исполнено решимости, ружье он держал наготове, его сапоги стучали по металлическому настилу над ней. Бальведа посмотрела вниз, голова ее упала, глаза закрылись.
Хорза… Крейклин… тот престарелый министр по внепланетным делам на Сорпене… ни одна из ипостасей мутатора, никто и ничто из того, чем был за свою жизнь этот человек, не имело ни малейшего желания спасать ее. Похоже, Ксоксарле полагал, что некое межвидовое гуманоидное сострадание заставит Хорзу остановиться и спасти ее – и таким образом подарит идиранину несколько драгоценных секунд. Но идиранин недооценил Хорзу так же, как весь его вид недооценил Культуру. Они оказались в конечном счете не такими уж мягкими; гуманоиды могли быть жесткими и решительными, как и любой идиранин, если только их раздразнить…
«Я погибну, – подумала она, и эта мысль скорее удивила ее, чем ужаснула. – Здесь и сейчас. После всего, что случилось, после всего, что я сделала. Погибнуть. Погибну вот таким образом!»
Ее большой палец медленно соскальзывал с рейки.
Шаги над ней замерли, потом стали возвращаться. Она подняла голову и увидела лицо Хорзы, смотревшего на нее.
Она висела, покачиваясь в воздухе, а Хорза смотрел ей в глаза; рядом с его лицом маячило ружье. Хорза оглянулся и посмотрел в ту сторону, куда убежал Ксоксарле.
– Помоги мне… – прохрипела она.
Он встал на колени, взял ее за руку, потянул наверх.
– Рука сломана… – взвыла она.
Тогда он схватил ее за шиворот куртки и потащил на мостик. Она перекатилась через перила, и Хорза выпрямился. В мигающем свете и сумраке громадной гулкой пещеры с потолка сочилась пена, и на стенах, когда свет гас, плясали тени от языков пламени.
– Спасибо, – прокашляла она.
– Туда? – Хорза повернулся в ту сторону, куда бежал несколько секунд назад и где исчез Ксоксарле.
Она, как могла, кивнула в ответ.
– Хорза, – сказала она, – пусть он уйдет.
Хорза уже начал двигаться. Он покачал головой и сказал: «Нет», затем повернулся и побежал. Бальведа согнулась пополам. Затекшая рука потянулась к сломанной, но не коснулась ее. Она закашлялась, приложила руку ко рту, пощупала внутри, закашлялась, выплюнула выбитый зуб.
Хорза добежал до конца мостика. Теперь он был спокоен. Пусть Ксоксарле задерживает его, если ему так хочется. Можно было даже позволить идиранину дойти до транзитной трубы. После этого он сам вошел бы туда и лазерным огнем уничтожил транзитную капсулу или отключил бы питание, и тогда идиранин оказался бы у него в руках. Это уже не имело значения.
Он пересек балкон и бросился в туннель.
На протяжении километра туннель шел по прямой. Переход на транзитную трубу был где-то справа, но тут были и другие двери и ходы, где мог спрятаться Ксоксарле.
В туннеле было светло и сухо. Освещение лишь слегка помаргивало, а система пожаротушения здесь не включилась.
Хорзе вовремя пришла в голову мысль посмотреть на пол. Он увидел следы воды и пены, ведущие к паре дверей, расположенных друг напротив друга по сторонам туннеля. Дальше влажных следов не было.
Он бежал слишком быстро и потому не смог сразу остановиться. Вместо этого он прянул вниз.
Кулак Ксоксарле, появившись слева, из дверного проема, рассек воздух над головой мутатора. Хорза повернулся и попытался прицелиться, но Ксоксарле вышел из дверей и пнул ружье так, что ствол попал мутатору в лицо, разбив ему нос и рот. Одновременно лазерный огонь ударил в потолок, откуда на идиранина и человека посыпались осколки породы и пыль. Пока Хорза приходил в себя, идиранин нагнулся, выхватил ружье из рук человека, развернул его и направил на Хорзу, который сел, опершись одной рукой о стену. Изо рта и носа у него текла кровь. Ксоксарле сорвал гарду у спускового крючка.
Унаха-Клосп промчался по пультовой, сделал вираж в воздухе, пронесся сквозь дым, миновал разбитые двери, потом метнулся по короткому коридору, пролетел по спальне, между раскачивающихся гамаков, потом по еще одному короткому туннелю и наконец оказался на балконе.
Повсюду валялись искореженные обломки. Он увидел Бальведу на мостике: женщина сидела, придерживая плечо рукой, потом оперлась этой рукой о мостик. Унаха-Клосп мигом преодолел расстояние между ними, но как только он собрался опуститься, а она – поднять голову, в дальнем конце туннеля раздался звук выстрелов из лазерного ружья. Автономник снова заложил вираж и увеличил скорость.
Ксоксарле нажал на спусковой крючок в тот момент, когда Унаха-Клосп ударил его сзади. Ружье еще не выстрелило, а Ксоксарле отбросило вперед по полу туннеля. Он упал и перевернулся через голову, но дуло ружья разбилось о камни, поскольку на него пришлась вся масса падающего идиранина. Ствол аккуратно раскололся на две части. Автономник остановился точно перед Хорзой, который ринулся в сторону Ксоксарле, приходящего в себя: идиранин уже начал подниматься. Унаха-Клосп снова рванулся вперед, ушел вниз, сделал финт в воздухе, пытаясь нанести удар, которым когда-то оглушил идиранина. Ксоксарле отбросил машину в сторону движением руки. Унаха-Клосп ударился об стену, как резиновый мячик, и идиранин снова отшвырнул его, покореженного и покалеченного, – на этот раз в сторону пещеры.
Хорза нырнул вперед, и в тот же момент Ксоксарле опустил свой кулак на голову человека. Мутатор увернулся, но недостаточно быстро – удар пришелся по касательной. Ударившись спиной о стену, человек свалился на пол и на мгновение неподвижно замер в дверном проеме по другую сторону туннеля.
Пожаротушители плевались с потолка в том месте, куда пришелся выстрел из ружья Хорзы. Ксоксарле набросился на поверженного гуманоида, который попытался встать на нетвердые, подгибавшиеся под ним ноги; руки его пытались найти опору на гладкой стене. Идиранин поднял ногу, чтобы растоптать голову Хорзы, но потом вздохнул и опустил ее, увидев Унаху-Клоспа. Тот, весь помятый, дымясь и передвигаясь зигзагами по туннелю, медленно приближался к идиранину.
– …Ты, животное… – прохрипел Унаха-Клосп, его тоненький голос стал ломаным, резким.
